– Жрать меньше надо, – фыркнул помощник Мангуса, поматывая черной плетью, свисающей из руки. – Хватит сидеть, работай! Тебе деньги за время платят, нехрен рассиживаться! Учи парня!
– Учу, учу! Век бы вас не видать! Смотри – вот эта вилка для…
– Рыбы, – перебил Адрус. – А эта – для мяса. Это бокал для вина, этот для сока… я знаю. Нас учили, не трать время.
– Ну… эээ… хорошо! – слегка растерялся мужчина. – Тогда давай сначала. Вот тебе сказали подать блюдо с пирожными, какой рукой ты это сделаешь?
– Правой. И только правой!
– Хорошо. Идем дальше. Попросили налить вина?
* * *– Дама уронила платок. Что ты сделаешь?
– Подниму, подам.
– Нет! Ни в коем случае! Не вздумай! Только если она прикажет тебе его поднять! Ты слуга! А платки так просто не роняют! Может, она нарочно его уронила, чтобы интересующий ее мужчина поднял и подал? Чтобы обратил на нее внимание? А тут ты вылезешь с твоей тупостью! Дальше – смотри сюда: веер. Ты знаешь, что веером можно подавать сигналы, разговаривать?
– Да. Я умею разговаривать на языке веера. Знаю язык жестов. Язык цветов.
– Отлично! Непонятно только, чему я должна тебя учить, – ты все знаешь!
– Энера, ты прекрасно знаешь, чему его нужно научить… в комнату! Туда! Адрус, вперед! Получи снадобье.
– Что с ним делать?
– Она тебе расскажет. Ты в ее распоряжении, делаешь все, что она прикажет! И смотри, плеть – вот она! Старайся! Хе-хе-хе…
Комната ничем не отличалась от строгой, даже бедной комнаты, в которой жили остальные подмастерья, только в несколько раз меньше размером. Стены, выкрашенные бежевой масляной краской, небольшое окно, застекленное кусками бесцветного мутноватого стекла, видавший виды стол темного дерева, скамья, два стула и кровать – большая, двуспальная, застеленная свежим бельем. За дверью в углу слышно журчание воды – сортир, душ – как и положено. Чего-чего, а воды здесь хватает, спасибо предкам, построившим каналы прямо с вершины горы.
Женщина лет двадцати пяти – тридцати, красивая, но какая-то потертая, побитая жизнью. Одежда – прежде дорогая, но совсем не новая. Потухшие глаза, волосы уложены довольно небрежно. Кто она? Откуда? Зачем здесь?
Не обращая внимания на Адруса, быстро разделась, сложив одежду на скамью, повернулась к «ученику», нимало не стесняясь наготы, спокойно предложила:
– Ты раздевайся пока что, я схожу в туалетную комнату. Кстати, никогда не говори сортир или что-то подобное. Только туалетная комната или «место уединения». Дамы не ходят мочиться или облегчаться – «попудрить носик», или «посмотреть на звезды». Понял?
– Понял. Только как мне сообщить, что я желаю в туалетную комнату? – Адрус был бесстрастен, как обычно, хотя внутри у него все тряслось от предвкушения, и кровь прилила к паху.
– Просто: «Я вас покину на минуту!» Объяснять ничего не нужно. Или так: «Разрешите мне покинуть вас на минуту?» Этого достаточно.
Женщина кивнула и, слегка качая бедрами, пошла туда, где журчала вода. Ее тяжелая, упругая, слегка обвисшая грудь с крупными коричневыми сосками колыхалась в такт шагам, и Адрус невольно сглотнул слюну, заполнившую рот, – все-таки он был существом мужского пола и такого возраста, когда бросаются на все, что шевелится и отдаленно напоминает женское тело. Потому при виде такой картины трудно не возбудиться…
Когда она пришла, Адрус все еще стоял одетым, медленно расстегивая крючки на рубахе. Женщина недовольно поморщилась, отбросила на скамью полотенце, которым вытирала упругие бедра, подошла и, положив руки на плечи парню, сказала, глядя ему в глаза:
– Послушай меня внимательно. Как мне сказали, ты отправляешься во дворец, чтобы охранять некую важную особу. Мне не сказали какую. Но имеющий мало-мальски развитые мозги догадается, о ком идет речь. Так вот – она искушена в постельных утехах и очень любит тех, кто так же в них разбирается. Я не знаю и не хочу знать – зачем они хотят, чтобы ты подольше задержался возле этой особы, но я должна сделать все, чтобы ты не опозорился! А для того ты будешь выполнять все, что я скажу, быстро и без раздумий. Я не твоя любовь, не твоя мамочка, чтобы подтирать тебе сопли! Считай, что я твой боевой товарищ, командир, который отдает приказы. Не хочу напоминать о том, что за дверью стоит остолоп с плеткой, которой он умеет и любит пользоваться, потому давай не будем осложнять друг другу жизнь и постараемся провести эти часы как можно приятнее. Если это возможно, конечно. Расслабься, считай, что ты пришел на свидание к своей девушке, не нужно меня стесняться, и вообще – ты должен забыть слово «стеснение»! Если уже не забыл, конечно… я знаю, что такое Школа. И что такое рабы. Я сама бывшая рабыня, и того, что мне пришлось пережить, хватит на сто жизней. Что у тебя в руке? Ага! Это специальная мазь, называется «любовная смола». Ты уже был с женщиной? Когда-нибудь?
– Нет. Никогда.
– О Создатель! Да что мне все время достаются девственники?! – женщина вздохнула, потом обвила руками шею Адруса и нежно поцеловала его в губы. Он остался неподвижен, нем, и тогда женщина хлопнула его ладонью по щеке:
– Не стой, как истукан! Целуй меня! Ну! Да целуй же, истукан каменный! Вот так! Поцелуев существует множество видов, я тебе о них расскажу и покажу. Ты должен внимать и впитывать, внимать и впитывать! И разденься, демоны тебя унеси! Ну!
Адрус разделся, и женщина с удовольствием осмотрела его тело сверху донизу, задержавшись взглядом в паху. Потом кивнула головой на дверь в сортир:
– Иди, ополоснись. Никогда не влезай в постель к женщине грязным. Запомни – хоть и говорится, что мужчины должны пахнуть мужчинами, – женщины терпеть не могут вонючек! Неназываемое лицо очень любит ухоженных, чистых мужчин, пахнущих притираниями и духами, похожих на ее отца. Потому не вздумай вести себя как свинопас, моющийся один раз в месяц, и то когда упал в реку с глинистого обрыва! Давай, пошел! Мыло вот возьми и вымой все хорошенько, особенно причиндалы!
Адрус надраивал себя так, как никогда в жизни. Ради дела! Нужно же исполнять приказ командира! Даже такого…
Когда вышел – женщина в красивой позе полулежала на разобранной постели. Почему-то сразу бросилось в глаза, что на ее теле нет волос – раньше не заметил, завороженный впечатляющей грудью. Дама была не худа, длиннонога, с хорошо выраженной талией, и Адрус отметил для себя, что физические упражнения ей не были чужды.
«Кто она?» – билось в голове, и Звереныш в мозгу насторожился. Он не любил неизвестность, готовый к любой пакости, которую подбросит судьба. Всего неизвестного надо опасаться – или убежать, или убить!
