На самом деле по ту сторону марева не оказалось никаких превосходящих сил. Там вообще никого не оказалось.
Максим еще раз оглянулся и снова удивленно вскинул брови. Ни узловиков, ни военных он не увидел. Более того, позади раскинулась совсем другая местность. Вместо высоченных автонов позади группы беглецов оказались развалины поселка.
Макс обернулся к товарищам. Впереди также не наблюдалось ничего похожего на окраину Академгородка. Скорее это была окраина Нового Поселка, причем тоже южная. По сути, это уже была территория Речкуновки.
— Что… это? — прохрипел Макс, чувствуя, что одновременно с опасностью исчезли и последние силы.
Чистильщик обмяк и начал медленно оседать на землю. Леший едва успел его подхватить.
— Фокус-покус, — кряхтя от натуги, ответил Леший. — А ты молодец, вовремя мобилизовался.
— И снова… расклеился, — слабо улыбаясь, прошептал Максим. — Теперь… насовсем. Не… дойдем.
— Дойдем, куда денемся! — подбодрил товарища Леший. — Осталось два шага. Да, Лера? Где твой приятель обосновался?
— Вон там его дом, — Лера указала на дальний конец широкой улицы. — Напротив руин.
— Вот видишь, Максимка, — обрадовался Леший. — Двести метров! Пять минут ползком!
— Не… могу. — В глазах у Максима опять потемнело, и он почувствовал, что вновь проваливается в забытье.
— И не надо! Расслабься, сами дотащим!
Последние слова Лешего донеслись уже откуда-то издалека и прозвучали очень гулко, словно через жестяную трубу.
Максим провалился в бархатную темноту, но ровно через секунду увидел, что темнота не кромешная. Где-то вдалеке или в глубине, не поймешь, мерцала странная искра. С каждой вспышкой искра разгоралась все сильнее, и очень скоро в ее свете Максим сумел разглядеть окружающую его нереальную обстановку.
Он сидел на холодном бетонном полу тоннеля и смотрел на далекий свет. Свет в конце тоннеля. Только был этот свет почему-то не белым, как обычно обещают всем умирающим, а красным.
Максим легко поднялся, машинально отряхнул колени и пошагал на свет. В этом нереальном мире ему шагалось легко, и вообще чувствовал он себя прекрасно. Единственное, что мешало Максиму идти на загадочный свет уверенно и быстро, — ощущение, что он пока не готов войти в мерцающее алое сияние.
Жизнь пока теплилась в его бренном теле, оставляя крохотную лазейку, через которую Максим все еще мог вернуться в реальность.
Зона, локация Новосибирск. 01.06.2057 г.
Мерный гул аппаратуры, тиканье антикварных ходиков, слабый запах настоящей еды с дымком, едва уловимая нотка кофе…
Касперу все это чертовски нравилось. Все эти звуки и запахи создавали в убежище Механика атмосферу домашнего уюта и внушали полное спокойствие. Даже в своей Кудряшовской резиденции Каспер не чувствовал себя настолько спокойно. Да и пищу там готовили роботы, на электроплите и черт знает из чего, из каких-то пакетиков, брикетиков и ледышек, замороженных по технологии «топ-фриз». Мгновенная глубокая заморозка продуктов якобы сохраняла все полезные вещества в неприкосновенности, но Касперу все равно казалось, что вкус у еды уже не тот. Наверное, так оно и было. Не поймешь, пока не сравнишь.
Механик словно угадал, о чем думает пациент.
— Скоро будет готово. Если успеем, поедим горяченького. Ты, поди, сто лет не ел натуральных продуктов?
— Откуда натуральные продукты в Зоне?
— Как это откуда? — удивился Механик. — С рынка, вестимо. А-а, ну да, я забыл, что тебе некогда по рынкам разгуливать. Все дела, дела…
Механик усмехнулся и, погремев еще немного посудой в кухонном отсеке, вернулся к постели выздоравливающего приятеля.
— Ты, Каспер, не переживай сильно, — присев на край кровати, сказал Механик. — Любой непобедимый полководец рискует потерпеть поражение, наткнувшись на врага, который не в курсе, что противник непобедим. Любой умный человек рискует нарваться на обладающего властью дурака и остаться не у дел, несмотря на свой ум. Любой самый лучший посредник рискует оказаться под раздачей, если более чем одному из участников сделки покажется, что разменять посредника выгодно.
— Или если одному это выгодно, а другому просто плевать на все законы и правила джентльменского поведения.
— Верно мыслишь. — Механик выключил аппаратуру и подал Касперу зеркало.
— Годится, — посредник сел на койке и, мельком взглянув на свое отражение, кивнул. — Почти ничего не осталось.
— Через два часа вообще ничего не останется.
— Даже шрамов?
— Даже покраснения, будешь как новенький.
— Спасибо тебе, Механик.
— На здоровье, Каспер, на здоровье.
— Хотя, если честно, странные у тебя приборы. Не медицинские какие-то. И вообще твое лечение больше на… починку смахивает.
— Так и есть. Думаешь, тебя лечит это вот гудящее старье? Нет, брат, наноботы стараются. Я в них программу закладываю, а они шуруют по сосудам и тканям, штопают, чего порвано. Быстро и чисто. Ни тебе асептики, ни антисептики не требуется. Бактерии ведь, получается, в десять раз крупнее нанитов, верхом на этих роботах в организм никак не смогут въехать. Красота, скажешь, нет?
— Ловко, — согласился Каспер. — Сам додумался?
— А то кто? Думать в наших с тобой профессиях — это первое дело. Плохо подумал, плохо и получилось. Крепко подумал — все срослось.
— Если не нарвешься на дурака, — Каспер усмехнулся. — Как считаешь, почему все так обернулось?
— Как обернулось?
— Кто-то всех подставил. Согнал к тамбурам, не предупредив о внеплановой пульсации. Зачем?
— Ах, ты об этом? — Механик помотал косматой головой и ухмыльнулся. — Я в такие дела не лезу, Каспер. Это политика, а на политику у меня аллергия. Чихаю.
— Хорошо тебе, — посредник вздохнул. — А вот мне приходится в этом дерьме с утра до ночи плавать. Да еще и хлебать его периодически.
— Вкусно? — Механик хитро взглянул на Каспера.
— Привык.
— Чего ж тогда жалуешься? Ты за это громадные деньжищи получаешь, почет и уважение. Другие дельцы за такие бонусы постоянно хлебать готовы все, что нальют, а не периодически. Да и что ты еще умеешь, если задуматься?
— Вот он, ключевой момент! — Каспер поднял кверху палец. — Больше я действительно ничего не умею и не хочу уметь. Моя работа — это весь я. Ни больше ни меньше.
— Оно и понятно, больше — некуда, а меньше — гордость не позволит, — туманно прокомментировал Механик.
— Одно меня тревожит, как дальше-то выкручиваться? Если «нули» меня списали, так оно и случится рано или поздно.
