— Что с ним случилось?
Он не знал, куда идет, зачем. Ноги сами тянули его в черную пустоту. И нельзя сказать, что это вызывало внутренний протест или тревогу. Вовсе нет — он все больше сживался с этой мощью, наполнявшей все его существо, более того — начинал самого себя ассоциировать с той силой, что так пугала его поначалу. Теперь они были едины — человек по имени Бука и густой концентрат темной энергии, пронизывающей просторы Зоны. И теперь казалось, что эти силы все больше подчиняются его воле — в противоположность тому, как представлялось это в самом начале перемен, начавшихся в его внутреннем мире. С некоторым удивлением он вдруг понял, что перестал противопоставлять себя Зоне, словно утихла в нем эта бескомпромиссная ненависть. Пропало острое желание бежать, навсегда распрощавшись с этими местами.
Это было даже приятно: мысли прояснились, стали определеннее, четче. Ушли куда-то бесконечные, тягучие рефлексии, стало спокойно и легко — словно он сам стал этой силой в чистом виде. И чем дольше он свыкался с этим новым мироощущением, тем яснее становились его новые желания.
Забавно: он и сейчас хотел туда, за Периметр. Но теперь его влекло туда не трусливое желание навсегда забыть про Зону, раствориться в толпе людей, нет. Он знал, что Зона отправится вслед за ним — медленно, но неуклонно подтягиваясь по невидимым энергетическим линиям, осваиваясь на свежих территориях, высасывая жизненную силу из девственных земель, насыщая ее собственной, чуждой этому миру энергией. Теперь он сам желал привести Зону туда, в «Большой мир». Потому что только сейчас начал понимать: Зона — вовсе не то бесконечное зло, как это рисует себе испуганное человечество. Нет, это просто другой мир, пустивший свои ростки на перекошенном от страха лике Земли — совершенно иной мир со своими законами, собственной, ни на что не похожей энергией, своими жизненными целями. Да, понять этот мир непросто. Но ничего: если люди боятся принять его неизбежный приход — он сам придет к ним в дом. В этом и есть его новая цель. Более того — его страстное желание, все сильнее захватывающее разум и чувства.
Бука шел по просторам Зоны — прямо, открыто. Потому что знал: теперь ему не страшны ни аномалии, ни мутанты. Единственное, кого стоит бояться, — люди. О да — люди все еще остаются врагами Зоны. Но это не навсегда. Людям стоит немного измениться — и они станут столь же гармоничной частью Зоны, как все прочие живые существа, заботливо измененные подстать новой среде. Зона умеет обращаться с земной жизнью, и люди не являются для нее серьезной проблемой — сколько их уже обрели покой и гармонию, став зомби или снорками, пройдя сложную цепь генетических превращений и обратившись в тех, кого они сами презрительно именуют «кровососами» или «бюрерами». Наступит время, и люди перестанут стрелять в этих существ — потому что сами обернутся ими, все до единого. Люди всегда страшатся нового, непривычного, выходящего за общепринятые представления. Но и это — дело времени.
Пора перестать видеть в Зоне пугало для непослушных детей, она не стремится убивать без разбору. Она щедро раздает подарки — тем, кто почитает ее законы и правила. Сталкеры и понятия не имеют, что давно уже служат интересам Зоны и тех разумных сил, что стоят за нею: распространяя по миру то, что считается ценными для науки находками, они старательно готовят почву для нового вторжения, неуклонно приближающегося «дня Д». И он, Бука, один из первых, кому предстоит перешагнуть условную границу, именуемую Периметром…
Окончательное осознание своего нового качества пришло внезапно. Он стал другим — будто новое существо вылезло вдруг из кокона. Конечно, внешне он так и остался тем же парнем, известным под именем Бука. Только вот мысли его, ощущения, цели перестали быть человеческими.
Он остановился — резко, будто кто-то нажал кнопку с надписью «стоп».
— Я нелюдь… — с удивлением произнес Бука. Поднял к глазам ладони — обычные, человеческие. Только теперь он видел, как в глубине, под кожей струятся недоступные простому взгляду разряды. — Монстр…
Он стоял посреди небольшой поляны, с трех сторон окруженной чахлым кустарником. Вдалеке в свете зарождающегося утра уже виднелась окраина Свалки. Неподалеку явственно ощущалось крупное радиоактивное пятно, чуть в стороне притаилась «жарка». Бука поднял взгляд от ладоней, посмотрел в сторону аномалии. Нужно было проверить…
Медленно двинулся вперед — прямо в сторону очага радиации. Ступил на зараженную землю, замедлил шаг, прислушиваясь к ощущениям. Сейчас он совсем по-иному ощущал излучение — вовсе не как неприятное пощипывание кожи и потемнение в глазах при критической дозе. Напротив — ощутил вдруг необычайный прилив сил, приятную бодрость, как после чашки крепкого кофе, если, конечно, применять человеческие аналогии. Снова посмотрел на ладони — разряды под кожей заструились активнее.
Тихо рассмеялся — радиация пьянила не хуже, чем спиртное, только при этом не притуплялось сознание, не замедлялись реакции. Ионизирующее излучение попросту питало его новую внутреннюю силу.
— Нормально… — продолжая улыбаться, сказал он сам себе. Поднял взгляд в сторону пятна темной, выжженной почвы — явного признака затаившейся до времени «жарки». — А ну-ка…
Никогда раньше ему и в голову не пришло бы совершить подобное. Да, он с детства умел находить аномалии, чувствовал их особым, почти животным чутьем. Но они были для него так же опасны, как и для любого созданного из плоти и крови. Теперь же его толкали вперед новые ощущения — власти над стихиями Зоны, абсолютной свободы и безнаказанности. Пожалуй, сказывалось и это необычное, почти наркотическое опьянение от запредельной дозы радиации.
Он медленно поднял руку — и коснулся едва заметной стены дрожащего воздуха. Всей кожей ощутил мгновенный рост температуры. Миг — и все вокруг уже полыхало оранжевым, с синеватыми прожилками пламенем, тем самым, которого так боятся сталкеры, оказавшиеся вблизи подобной аномалии. Но странное дело — с ним не происходило ничего, что могло бы всерьез навредить ему, — лишь пробежали по коже синие искры разрядов, активнее забились в глубине тела тончайшие нити-молнии. Бука рассмеялся счастливым детским смехом — и неторопливо прошел сквозь разбушевавшуюся «жарку». Она не могла причинить ему вреда, как нож не может причинить вреда ножнам.
Отныне Зона перестала быть ему врагом. Теперь здесь у него был лишь один враг.
Люди.
Бука посмотрел в сторону Свалки, задумался. Зачем он шел туда? Ах, да — он бежал. Бежал от какой-то опасности, суть которой совершенно выветрилась из головы вместе с последними остатками страха. Снова напряг память — его собственное человеческое прошлое возвращалось неохотно, с натугой, словно его приходилось втаскивать из-под бетонной плиты. И все же он вспомнил.
