Нет, никогда он не был ни воином, ни мстителем. Даже если и погиб кто—то из родных. Он лишь хотел есть, пить, сладко спать… Каждой клеточкой своего большого сильного тела. Ради этого он готов был убивать. И не так уж важно кого…
Подонком Медведь не был. Таких, как он — много. И они — далеко не самые худшие.
В иных обстоятельствах чернобородый, наверное, выглядел бы приятным собеседником. И хорошим товарищем…
Наверное, он и был таким товарищем для собравшихся в этой комнате. Да, им не по душе его слова. Но особой вражды они к нему не испытывают. А лицо того мужика, который весь разговор промолчал у окна, — скорее даже сочувственное.
Пока что у них есть надежда. Маленькая, но все же… Если у Грэя ничего не выйдет, если они поймут, что мы просто уходим… Тогда всё изменится…
И доводы Медведя приобретут беспощадную весомость. То, на что не пошёл бы Влад, многим покажется вполне разумным вариантом. Например, мысль откупиться от смерти головами троих чужаков.
Да, это была бы реальная сделка и не очень большая цена для покупателей. Ведь наши головы стоят куда дороже…
А выглядим мы не слишком опасной добычей. Особенно я и Артём. Кое—кому будет трудно удержаться от соблазна.
Быстро взглянула на часы. Отпущенный Грэем срок неумолимо близится к завершению.
Надо под каким—то предлогом вывести физика из комнаты. Так, чтобы местные ничего не заподозрили.
— Артёмчик, пошли со мной… Влад кое о чем хочет тебя спросить…
Физик опасливо напрягся:
— О чем это?
Вставать с матраса ему явно не хотелось.
— Да так… Кое-что по твоему профилю.
— Надо же… — удивился Артем. — Теория нуль—перехода овладевает массами…
— Как вы сказали? Нуль—переход? — обрадовался лысый математик и проворно вскочил на ноги. — Очень интересное приложение функций Шаи—Линя… Мы могли бы обсудить вместе…
Физик горделиво выпятил грудь и заявил, что это не какое—то приложение, а целая область науки. И к тому же бурно развивающаяся.
А у меня возникло огромное желание укоротить длинный Артёмов язык.
— Нуль—переход тут ни при чем, — сухо заметила я. — В прошлом месяце ты отравился консервами… Рюкзак прихвати с собой — покажешь Владу, какими именно.
— Консервами? — вытаращился Артем.
— Ну да… — Я довольно чувствительно сжала его руку. — Помнишь, неделю в туалет бегал?
— Помню, — сквозь зубы выдавил Артём, одаривая меня ледяным взглядом. Парень он упрямый, но всё-таки не дурак.
Мы двинулись к выходу, спиной ощущая злобное внимание Медведя. И уже у самых дверей будто на невидимую стену налетели. Точнее, налетела я… Физик стоял рядом, озадаченно хлопая глазами. А я цепенела, наливаясь холодным предчувствием…
Удары сердца — медленные и гулкие. Будто тяжёлые камни падают… Камни… Падают…
Шесть этажей над нами — как огромная, повисшая на волоске глыба…
— Артём, прыгай в окно!
Он уставился на меня совершенно круглыми глазами, но с места не двинулся.
— Не тормози, братишка… — умоляюще прошептала я. Толкнула физика к подоконнику и заорала: — Все вон из дома!
— Чего? — угрожающе рявкнул Медведь.
Остальные таращились на меня. С вытянувшимися от удивления лицами. Вероятно, думали, что я неожиданно спятила. Артём, оказавшись снаружи, топтался в нерешительности. Наверное, жалел, что поддался моему психозу.
— На улицу, остолопы! Бегите отсюда! — Сама не знаю, как пистолет оказался в руке. Два раза нажала спусковой крючок. С потолка посыпалась штукатурка. И первым удивительно быстро в окно выпрыгнул щуплый старичок. За ним начали сигать остальные.
Продолжения я не видела, уже бежала по коридору, отшвыривая двери — ржавые завесы взвизгивали, как от боли…
Ссадина на руке. Ничего не чувствую. Я пытаюсь обогнать гулкие удары в ушах…
Камни… Падают…
От моего касания последние двери слетают внутрь. Напарник Влада едва удерживает палец на спусковом крючке. Доктор и лейтенант, рядом на одном ящике, поднимают глаза от экрана… Они же слышали крики, выстрелы — почему они сидят?!.
Да, ясно. Им все-таки удалось…
— Выключи, Грэй!
— Таня! — удивленно бормочет доктор.
— Прыгайте в окно!
Что же это, не силой же мне их выталкивать!
Зрачки Грэя целое мгновение смотрят в мои глаза, Как это долго… Жутко долго…
Он хватает рюкзак. Увлекая за собой лейтенанта, бросается к высокому подоконнику. Они перемахивают его почти одновременно. Следом прыгает второй «переговорщик», Я — последняя…
И уже в воздухе спиной чувствую толчок. Не очень сильный. Но уши вдруг закладывает грохотом, и целые тучи пыли, смешанной с едким дымом, застилают белый свет…
Меня швыряет обо что-то твердое. В глазах темно, а во рту делается солоно…
Где я? Ничего не вижу… Пробую пошевелиться. Боль во всем теле. Но кости, кажется, целы… Звон… Откуда этот звон?
Словно из дальней дали едва различимый голос:
— Таня!
Кто-то хватает меня за руку. Оказывается, он совсем рядом. А я почти не могу его слышать.
Из клубов пыли возникает лицо Грэя, склоняется надо мной:
— Таня! Идти сможешь?
— Должна… — Трясу головой, но звон не проходит. Поднимаюсь на ноги. Рядом — Влад. Вроде бы с ним в порядке.
— Артём!
Они вздрагивают. Не ожидали, что я способна на такой отчаянный вопль.
И будто в ответ на мой крик — ещё взрыв. По другую сторону дома. Там, где сейчас физик и остальные. Как последний вздох убитого великана — новое облако пыли. Шестиэтажное здание кренится и оседает…
Грэй тащит меня за руку. Мы проскакиваем между домами. Грохот и тьма за спиной.
В соседнем дворе — солнце и день.
— Артё-о-ом! — Мне кажется, что мой голос такой слабый. Но доктор смотрит на меня, болезненно морщась.
А в следующую секунду во всём квартале начинается ад. Взрывы гремят справа и слева. Тучи пыли и дыма окончательно гасят солнце. Валятся обломки бетона, падают с неба кирпичи, свистят осколки, а мы бежим, бежим, сами не зная куда, лишь бы вырваться из каменной и стальной бури…
— Сначала долбанули по сигналу «мыльницы», а теперь по площадям «работают»! — хрипло выкрикивает Грэй на ходу. Кашляет, захлебнувшись пылью, но продолжает, будто собираясь перекричать взрывы: — Это хорошо, Таня… Было б хуже, если б сразу прислали спецназ…
Я отчетливо слышу каждое слово. Звона в ушах почти нет. Но к черту все объяснения… Всматриваюсь, пытаясь сквозь темное марево различить хоть какой-то намек на человеческие фигуры… Где остальные наши? Где Артём?
