Лимлин, никак не ожидавший такого продолжения разговора, поперхнулся на вдохе и во все глаза уставился на Кревиола. Тот лишь потупился стыдливо.
— Это что такое? — строго спросил гном алхимика. — Что за нелепые подозрения?
— Да все, все уже… Признаю, был неправ… — Кревиолу явно было неуютно, и продолжать разговор он не хотел. Но и не мог позволить кому-нибудь оставить за собой последнее слово, у себя-то в доме… — Только пусть объяснит, откуда он знает Истинное имя Богини Смерти!
Алхимик, нелепо тыкая в меня пальцем, явно пытался реабилитироваться, и прежде всего, в собственных глазах.
— Петя — книжник! Вычитал где-нибудь… — отмахнулся от вопроса Лимлин, пожимая плечами. — Закрыли тему! Меня другое волнует: "кукла" твоя где?
И гном уставился на меня своими круглыми глазами, как мамаша, интересующаяся у пятиклассника, где обретается его дневник.
***
— Ты не сердись… — Кревиол смешивал для меня в серебряном кубке какое-то питье, отдающее валерьянкой, — Если б я заранее знал, что у тебя аура такая оттого, что ты Избранный Камнем, я бы себя по-другому вел! И ведь молчал, скромняга, когда я тебя про ранг спрашивал! А я, между прочим, на нервах последнее время — помнишь, про Ракшассу рассказывал? Думаешь, шутки?
— Помню… — клацая зубами ответил я; трясет как в лихорадке, прямо колотун какой-то, как при простуде.
— Очень меня это встревожило… — сумрачно признался Кревиол, — Знаешь ведь, на каждое действие бывает противодействие, а угол падения равен углу отражения… Вот я и всполошился…
С этими словами алхимик протянул мне чашу, но еще ему пришлось придерживать ее руками у моего рта, потому что сам бы я только расплескал питье.
— И-и? — вопросительно изогнул я бровь, справившись наконец-то с приторно сладкой жидкостью. Ух ты! Сразу дрожать перестал! Но лучше бы коньячку поднес, магистр алхимический! И что мне запах этого пойла напоминает?
— Теперь жди какой-нибудь гадости… Оставшиеся в живых жрецы Кали попробуют призвать еще одну Ракшассу, или даже Барлоога. А для этого им нужна будет особенная жертва. Например, отрекшийся от Кали адепт. Будут искать и попытаются взять живым. Но этого я намерен не допустить! Так что, прости, ты под горячую руку попался, у меня теперь все незнакомцы на подозрении…
— Разве от Кали можно отречься? — спросил я у Кревиола уже нормальным голосом. — А как же "метка" или что там еще?.. Сам же врал, что испытания ужасные: то ли собачку прикажут зарезать, то ли даму, то ли обеих?
— Приказать, конечно, можно… Бумажка, как пришлые говорят, все стерпит… А вот метка на ауре никуда не денется… если не сковырнуть — одновременно с резким изменением ауры! Я же говорил тебе, что алхимическими средствами…
— Говорил, говорил! — утешил я этого зануду. — Обязательно резким должно быть изменение?
— Метка на ауре — не фонарь под глазом! Сама не рассосется! К медленным изменениям будет приспосабливаться! А вот быстрых может не выдержать!
Между прочим, если ауру исправлять какими-то препаратами, хоть и с магической составляющей, так это называется медикаментозное лечение душевнобольных. Практикуется во всех "палатах номер шесть" в каждой больнице каждого из Новых княжеств… А если пациент не был болен? Значит — наоборот: из здорового станет больным. Что там Кревиол говорил?.. А что Я говорил?.. Паранойя, как есть паранойя у алхимика! Но посмотрим, что дальше скажет, вступление было многообещающим!
Кревиол бросил на меня настороженный взгляд, долженствующий, вероятно, показать, в каком раскаянии относительно своих гнусных поступков он пребывает. И прибавил, быстро зыркнув по сторонам:
— Пока Лимлин не слышит, я тебе одну вещь скажу, вместо "извините". С "куклой" твоей не все просто… Она ведь на ауру Хильды настроена? Да? А Хильда беременна? так? А теперь подумай! Беременна, и значит не одна жизнь, а две сразу! И аур две! Ты можешь себе представить, чтобы сразу на две ауры настройка была? Это практически невозможно! Вывод? Сам и сделаешь вывод! Помни только, что можно не только на "симпатию" настраиваться. Можно и на ненависть! И это открывает значительные возможности, если говорить о заложенной матрице поведения! Например, кукла может получить такую поведенческую задачу, при которой она должна догнать и убить того, на кого настроена! Слышал о таком?
И Кревиол замолк, чопорно сжав губы в нитку и всем своим видом показывая, что расплатился с долгами полностью.
Хм, в его словах есть сермяжная правда. Беременная Хильда! Это же два разума, не один! Или полтора? Два, все-таки. Два существа, два сознания, две ауры. Лимлина надо ждать, да выяснить у этого представителя подгорных врунишек, что происходит. А Лимлин куда-то делся — пошел с "начальством" советоваться, что с куклой могло случиться — уплелась ведь в неизвестном направлении, зараза.
Только демона помянешь, а он тут как тут: Лимлин вбежал в комнатку Кревиола, теребя себя за бороду и поправляя на ходу ремень с кобурой.
— Ходить можешь? — спросил он довольно хмуро, разглядывая меня, как энтомолог — букашку на булавке.
— Могу, — чистосердечно признался я, скептически поглядев на свои ноги, обутые в сапоги, пошитые гномскими мастерами. Если уж становиться таким параноиком, как Кревиол, то можно предположить, что в сапоги вшит магический "счетчик", и с них можно будет "считать" все мои путешествия, которые я совершу в этой обувке. Плевать на врачей, но сапоги и прочую амуницию сменю, как только смогу — в первом же независимом людском городке.
— Чего сидим? Кого ждем? — очень натурально удивился Лимлин, развернулся и шагнул в дверь, так что мне ничего не оставалось, как подхватиться и вывалиться за ним в коридор, где вдоль стеночки уже выстроились наемники Кревиола — все сплошь озерники — вооруженные и готовые к походу. Так и вышли во внутренний двор, а там через ворота — в чисто поле. "Мальбург в поход собрался, тра-ра, та-ра-ра-ра! Дорогой обосрался, Ки сэ кан ровьяндра!"
Погода испортилась: над нами сгущались тучи, солнце скрылось, воздух был наполнен влагой и предчувствием грозы. Похолодало. Все-таки чем плохо жить "в горе", так это тем, что совершенно не чувствуешь погоды. А потом, как Робинзон на необитаемом острове, стучишь зубами… Конечно, погодка никого не остановила.
Свое место в походном порядке я и сам бы определил где-нибудь в середине, места-то мне тут сплошь незнакомые, да и Лимлин с Кревиолом явно не собирались подвергать меня опасностям, запоздало оберегая от всяких неожиданностей.
Впереди, головным дозором, пошли озерники, парой, за ними — основные силы, в количестве пяти озерников и нашей троицы — меня, Лимлина и Кревиола — причем Кревиол потребовал еще две пары на два боковых дозора. На арьергард наемников уже не хватило, но сзади оставался дом Кревиола со сторожевой вышкой, откуда наш отряд страховал пулеметчик.
