– Тот воин – это был дедушка? – с восторгом предположил Дима.
– Твой много раз прапрапрадедушка, – вздохнула его мама. – Все, теперь спи. Спокойной ночи, сокровище мое.
– Спокойной ночи, мама.
Стальная змея из тысяч машин безжизненно замерла на полотне московской трассы. Где-то там вдали, в самом начале монструозной пробки, прямо на проезжую часть рухнула опора электропередачи, заблокировав все полосы федеральной трассы многотонной железной конструкцией. Спасатели, полиция, краны и эвакуаторы – все необходимое для ликвидации уже работало на месте происшествия и обещало освободить дорогу в течение часа, может быть, двух. Ожидание – часть жизни любого водителя, но некоторые пассажиры терпеть не могут ждать.
– Вадик, давай по бездорожью. – Хозяин роскошной машины раздраженно посмотрел на часы и пустую встречную полосу, скрытую за металлическим отбойником – такую близкую, но недоступную.
– Встанем через минуту, – нейтрально ответил водитель, но все-таки включил поворотник и вырулил на обочину.
Вслед за ними рыкнул джип сопровождения.
Так и вышло – через минуту мучений дорогущей американской подвески на ухабах машина уперлась в очередной затор из нетерпеливых водителей.
– Неужели ничего нельзя сделать? – рыкнул мужик, оглядывая подходивший вплотную к дороге лес.
Адъютант шустро открыл на планшете карту Подмосковья, переключился на «Вид из космоса» и через некоторое время с удовольствием нашел подходящее решение.
– Можно вернуться назад, там будет съезд в деревеньку. Рядом с деревней небольшое поле, а дальше – трасса в город. – Помощник с чувством превосходства поймал взгляд водителя в зеркале салона.
– В деревеньке мост ветхий, – меланхолично отреагировал бывалый шофер. – Проехать можно, но как бы не обвалился.
– Трактора проезжают, и мы проедем, – отмахнулся хозяин, – осторожненько.
– Как скажете. – Машина сделала аккуратный разворот и пошла пылить обратно.
Немногочисленные деревенские смотрели на два черных агрегата, как на пришельцев, выходя под жаркое летнее солнце на улицы. Старики подслеповато щурились и неодобрительно мотали головой, когда громкий звук клаксона сгонял с дороги домашнюю живность. Женщины азартно переругивались, решая, к кому приехали свататься – выходило, что особо не к кому, все давным-давно уехали в большой город.
Мост, соединяющий два берега оврага, казался вполне надежным – несколько бетонных ферм, аккуратно удерживаемых многочисленными столбами. Были в нем и прорехи, выглядывала арматура из сквозных дыр, грозя распороть колеса зазевавшемуся водителю, но ничего особо страшного для разового переезда.
Свита высыпала из транспорта и прошлась по мосту, откидывая камешки и разбитое стекло в овраг. Некоторые пруты были завернуты вниз – от греха.
Процессия собралась было двигаться вперед, если бы не вскрик адъютанта, решившего проверить территорию с той стороны. Бойцы моментально построжели, активировали доспехи духа и ощетинились во все стороны табельным вооружением.
Хозяин машины уже вовсю ерзал от любопытства, когда хлопнула дверца и рядом присел взволнованный помощник с каким-то листком бумаги в руках.
– Там, за мостом, две девушки, живые, но без чувств. Связанные, как бы сказать… бантиком, розовой ленточкой – такое даже котенок порвет. Рядом листы бумаги. Вот первый. – Листок обычной тетрадной бумаги переместился в руки господина.
Схематично, но вполне понятно кем-то были изображены две машины – легко угадывался их кортеж. Машины двигались по деревне в пункте один. В пункте два головной транспорт переезжал мост, в пункте три машина сопровождения падала в овраг вместе с уничтоженным мостом. В пункте четыре машину хозяина с адъютантом в ранге «воин», водителем без всякого ранга и хозяином-«ветераном», уничтожали. В пункте пять нападавшие скрывались на спрятанном авто.
– Их транспорт чуть дальше. – Адъютант, видимо, следил за движением зрачков начальника. – Второй лист. – Еще один листочек на гладкой бумаге «А-четыре» был слегка скомкан нервным движением хозяина машины.
Взгляд с удивлением зацепился за заголовок. Мужчина недоверчиво хмыкнул и продолжил чтение. С каждым прочитанным предложением нервное напряжение уходило, а под конец господин и вовсе улыбался, с некоторой мечтательностью вглядываясь в горизонт.
– Девок в багажник, по одной, но очень аккуратно! Не будить! Чтобы ни единый волос с их головы… ты понял? – рыкнул он.
Адъютант активно закивал.
– Да расслабься ты, у нас сегодня праздник, – мужчина довольно больно хлопнул подчиненного по плечу и расслабленно откинулся назад, – с таким-то царским подарком.
Со стороны наш дом выглядел довольно странно. То тут, то там мельтешили строители, за которыми зорко приглядывали «учителя», за которыми, в свою очередь, приглядывала обслуга. В саду бродил, натыкаясь на деревья и пугая людей, Зеленка, забранный мною из стен школы. В кустах за забором иногда дремал, иногда бодрствовал, задумчиво разглядывая облака, подаренный «охранник». Спать в доме он отказался категорически, да и вообще принимал обиженный вид и поворачивался на бок при любой попытке разговора. Впрочем, причины обижаться у него были.
Первые несколько дней авиновские учителя периодически терялись возле «подарка» хозяев дома. Причины совместных пьянок держались под строжайшим секретом, но я склонялся к версии индивидуальных поединков по уничтожению спиртного. Видимо, результатами бойцы похвастаться не могли, вот и напускали на себя таинственный вид после каждой новой попойки. Через день мне это все надоело, и я пошел жаловаться Аристарху Робертовичу как временному начальнику всей этой братии. Меня выслушали, обещали отреагировать, а утром на газоне рядом с «охранником» валялся еще и юрист в обрамлении коньячных бутылок. Эпидемия какая-то – и опять даже ни слова в свое оправдание, только покаянный вид.
Был задействован план «Б» – в момент очередного пьяного беспамятства, «коллега» охранника был подменен Зеленкой. Ночью весь дом проснулся от истошного крика, я же довольно перевернулся на бок и приобнял, успокаивая, проснувшуюся жену.
Словом, «подарок» больше не пил, но и дружбы нам это не прибавило. Как шепнул мне один из «учителей», зеленый кокон вполне широко известен среди определенной публики, и слава у него очень дурная. Из-за того, что его нельзя было пробить «ветеранскими» техниками, кокон резали ударами «учителей» и выше, что на практике означало очень малые шансы выжить для извлекаемого – тела приходилось сшивать из нескольких частей. Потому шутка вышла очень черной, но эффективной.
