— Ты все-таки нашел меня, Харон, — усмехаясь проговорил Фишер, глядя на апологета взглядом мертвых серых глаз. — Неугомонный старый упрямец…
* * *
— Я должен был догадаться, что вас двое, — Харон медленно разматывал шерстяной шарф, надетый под кожаную куртку, — в убежище было душно.
— Что с моим братом? — спросил Овод, усаживаясь на сложенные у стены деревянные ящики.
— А как ты думаешь?
Глава Круга кивнул.
— Гон — твоих рук дело?
— Моих.
— А ты силен, Харон. Мы здорово тебя недооценили. Думали, ты слабое звено, старый проржавевший болт, держащийся на честном слове. А оно вот как обернулось…
— Значит, братья-близнецы… — апологет устало улыбнулся. — Такая редкость для нового мира. Как же вам удалось выжить? Впрочем, не отвечай, мне это неинтересно. Скажи только, с кем я общался, пока искал мальчишку, с тобой или с твоим братом?
— И с ним и со мной, — ответил Овод. — В Двадцать первом форте местное зеленое пиво ты дегустировал вместе со мной. Жуткая дрянь, между прочим.
— Не слишком опасно покидать насиженное место?
— Риск был, но нам с братом везло.
— Он тоже апологет?
— Да. Но намного более слабый, чем любой из нас. Брат занимался полевой работой, налаживал контакты с нужными людьми в метро и на поверхности. Я же покидал форт только в особо важных случаях.
— Как, например, для встречи со мной?
— И не только. События последних нескольких месяцев заставили несколько раз отлучаться в Большой Мир.
— Шмелев в курсе, что вас двое?
— Нет, ему незачем было это знать… Зачем ты пришел, Харон?
— Мне нужны ответы.
— В таком случае, ты явился определенно не по адресу.
— Почему мальчишка должен умереть?
— Тебе это ни к чему.
— Ответь!
— Зачем? Его уже не спасти.
— Ты имеешь в виду бессмысленную резню, которую инсценировал в городе?
— Нет, — покачал головой Овод. — То была ошибка. Одна из многих, которые я допустил. А все из-за нехватки проклятого времени. События опережали меня. Кто-то помогает мальчишке. Кто-то более могущественный, чем Круг. Я так и не смог вычислить этих невидимых доброхотов. Но теперь это не имеет значения.
— Почему?
— Я сдал мальчишку Оборотню.
«Оборотень, Оборотень… — в панике вспоминал Харон. — Знакомая кличка… ну конечно же… „Всадники апокалипсиса“ — военизированная группировка, состоящая из бывших сталкеров. Многие до сих пор думают, что ее не существует, что это вымысел, деза, специально запущенная Кругом. Якобы цель группировки — уничтожение харьковского метрополитена. Лидер — опытный сталкер по кличке Оборотень. Место базы неизвестно, но, скорее всего, она находится где-то на поверхности».
— Я думал, Оборотень — это миф.
— Серьезное заблуждение, — нахмурился Овод. — Эти ребята действуют как противовес. Как думаешь, почему Шмелев до сих пор не расправился с Кругом? Он боится «Всадников», потому что они защитят Круг. Если честно, я и сам их побаиваюсь. Мне до сих пор непонятны их мотивации и цели.
— Зачем Оборотню мальчик?
— Срочно понадобился, — ответил глава Круга. — Особенно когда сталкер узнал, чем именно для нас опасен этот крысеныш.
— Но ведь местонахождение мальчишки до сих пор не известно.
— Это дело времени. Оборотень найдет его, где бы он ни был. Возможности у группировки безграничны. То, что стоит за ними… этой силе ничего не стоит обнаружить нужного человека. Ты не оправдал мои надежды, как не оправдал их и мой туповатый брат. Каратели тоже оказались бесполезны, но они сыграют свою маленькую роль — отвлекут «Лимб». И тогда руки у «Всадников» будут окончательно развязаны.
— Очередная хитрая игра с высокими ставками?
— Именно так. Спрашиваю еще раз: зачем ты сюда пришел, Харон?
— Я хочу уничтожить Круг.
— Уничтожить Круг невозможно, и ты это прекрасно понимаешь. Каждый из его членов разбросан по городу, и никто точно не знает, где их искать.
— Вот мне интересно, — апологет рассматривал детишек, прислушивающихся к беседе взрослых. — Этих крох ты тоже собирался отдать ваххабитам на заклание?
— Зачем? — удивился Овод. — Среди них нет нужного нам мальчишки. Мы ведь видели его в лицо.
— А если бы не видели?
— Тогда им пришлось бы умереть.
— Ты не боишься, что они тебя сейчас хорошо слышат?
— Нет, не боюсь, потому что они все равно не понимают, о чем мы с тобой говорим.
— В одном ты прав, дружище, — грустно вздохнул Харон. — Круг нельзя уничтожить. Во всяком случае, быстро. Но ведь его можно обезглавить, парализовав на время.
— Так вот зачем ты пришел? — Овод оглушительно расхохотался, ловя на себе удивленные взгляды детей. — Чтобы убить меня. Выживший из ума старый дурак! Это ничего не изменит. Ты только подпишешь себе смертный приговор, несчастный тупой ублюдок. Неужто ты посмеешь сделать это прямо здесь, при детях?
— А почему бы и нет? — пожал плечами апологет, бросая спрятанный в рукаве куртки нож.
Грудь обожгло болью, но бросок вышел великолепным. Истошно завопила рыжая девочка, через мгновение к ней присоединилась остальная малышня.
Утерев струящуюся из уголка рта кровь, глава Круга встал с ящиков и, сделав несколько неуверенных шагов, упал навзничь. На его лице застыло искреннее удивление. Овод до последнего не верил, что Харон пришел его убить.
— Не двигайся!
Апологет, уже стоявший в дверях маленького убежища, обернулся.
Рыжая девчонка держала в руках нацеленный на него револьвер.
— Не двигайся, иначе я выстрелю!
— Стреляй! — просто ответил Харон и, наклонившись, вышел в узкий тускло освещенный коридор.
Сзади раздался щелчок сработавшего бойка.
Осечка.
Апологет обернулся:
— Вы наше будущее. Не он. Именно вы. Может, когда-нибудь поймете: так было нужно. Для всех вас. Ради ваших пап и мам, которые погибли снаружи.
Девочка снова взвела револьвер.
Очередной сухой щелчок.
Харон усмехнулся и, отвернувшись, пошел к железной лестнице.
До вагончика, где пировали надсмотрщики, от клетки, в которой находилась захваченная накануне рейдерами Татьяна и ее боевые подруги из секты «Племя», было метров пять или шесть. Работорговцы специально поместили женщин помоложе поблизости от своей «штаб-квартиры», чтобы в случае надобности недалеко ходить. Потому Татьяна видела и слышала все, что происходило внутри вагона.
Когда туда пожаловал одноногий в сопровождении надзирателей, его усадили на самое почетное место, поднесли стакан самогона и миску с соленьями, чтобы сразу мог закусить. Стылый неторопливо осушил стакан, рыгнул, прикрыв рот кулаком, заел грибочком и зажмурился, прислушиваясь к ощущениям.
