– Согласен, – кивнул Гейгер. – В первые два дня еще и воду сэкономим.
– Ушам не верю, – вылупился на него Сиплый. – С кем я связался?
– А что? – пожал тот плечами. – Мясо есть мясо.
– Лучше так, чем с голодухи загнуться, – поддержал мое предложение Балаган.
– Бля! – возмутился медик. – Ты ж меньше суток назад вот эту хуету жрать отказывался, – указал он на Красавчика, – а теперь уже готов человечину хавать?
– Голод – не тетка.
– Ткач, ну а ты-то что молчишь?
– Не ершись, – устало обронил капитан. – Нам нужно время. Продержаться подольше. Я готов хоть святые мощи трескать, лишь бы выкарабкаться. Но принуждать никого не стану. Это личный выбор каждого.
Сиплый ничего не ответил, сел и отвернулся, храня гордое молчание.
– Ну, чего? Как кровушку-то цедить будем? – неуверенно поинтересовался Балаган.
– Гейгер, – позвал я, – вырубай свинку.
– Понял.
Техник перехватил автомат и метким ударом приклада отправил нашего донора спать.
Я взял котелок, закатал пленнику левый рукав и снова обратился к Гейгеру:
– Держи ему руку. Как только вскрою, начинай массировать. Нужно, чтобы кровь не застаивалась, иначе свернется. Справишься?
– А то.
– Говорят, – подключился Балаган, – будто сдохнуть от вскрытия вен не так-то просто.
– Все дело в манере исполнения, – я вынул из-за голенища небольшой, отточенный в бритву нож. – Вены нужно именно вскрыть, а не перерезать, как многие думают. Поэтому делаем вот так.
Из образовавшейся на жилистом предплечье продольной раны в котелок обильной струей побежала кровь.
– Ух ты! – пулеметчик с интересом уставился на разрез, идущий волнами под пальцами Гейгера. – А еще, – не унимался любознательный Балаган, – говорят, что для этого дела вода нужна.
– И желательно теплая.
– На хрена?
– Вода – чтобы замедлить свертывание крови, теплая – чтобы расширить сосуды и усилить кровоток. Но мы себе подобной роскоши позволить не можем. Хотя Гейгер и без того отлично справляется.
– Черт, – покрутил головой техник. – Это нелегко. Будто корову доишь.
– Ты доил коров? – усмехнулся Ткач.
– А что? Думаешь, раз я полжизни с автоматом по земле мыкаюсь, так уже и корову подоить не могу? Я, если хочешь знать, в свое время и овец стриг, и кролей обдирал, и свиней закалывал с одного тычка.
– В последнем не сомневаюсь.
– Бля! – я едва успел убрать котелок в сторону от дернувшейся ноги нашей дойной скотины.
– Очнулся, зараза, – Гейгер схватил пленника за руки.
– Придуши его! Балаган, ноги держи!
Пулеметчик рывком оттащил буйного пациента от стены, сел ему на щиколотки и ухватил правую руку. Техник, зайдя со спины, взял шею в замок. А я занялся «выменем».
Хранитель прохрипел что-то неразборчивое и снова затих в нежных объятиях Гейгера.
– Вот гад, – возмутился Балаган. – Расплескал-то сколько.
Подсуетившись, Красавчик принялся слизывать с пола вожделенные капли.
– Не проще вколоть ему дозу? – поделился мнением капитан, глядя на Сиплого.
– Вот еще, – буркнул медик. – Здесь, вижу, бывалые забойщики и доильщики собрались. И так справятся.
– Справимся, – кивнул Гейгер, – хули тут… Только, когда живот к спине прилипнет, ты у нас пожрать не клянчи.
– А я, между прочим, не без дела сижу – жопы ваши прикрываю, если ты не заметил, – Сиплый демонстративно поднял «ВСС» в направлении лестницы. – Кто-то ведь должен.
– Да успокойся, шучу. Не оставим мы тебя с голоду подыхать. Так ведь, Ткач? Отольем Сиплому кружку красненькой?
– Ты захват-то ослабь, – посоветовал капитан, – а то сразу ко второму блюду переходить придется.
– Да я легонько. Пущай спит.
– Ну, чего там? – вытянул шею Балаган. – Набралось?
– Погоди, – я еще немного сцедил и пережал вену пальцем, чуть выше запястья. – Сиплый, наложи жгут. Это ведь не идет вразрез с твоими высокими моральными принципами?
Медик нехотя поднялся и достал аптечку.
– А чего ниже раны зажимаешь? – отметил вездесущий Балаган. С голодухи у него, что ли, любознательность проснулась? – Выше ж надо.
– Дружище, сделай одолжение – если меня подстрелят, не пытайся помочь.
– Это при артериальном кровотечении, – пояснил Сиплый, – когда кровь идет от сердца. А по венам она течет к сердцу от периферии. Поэтому если рана ниже сердца, то перекрывать кровоток нужно ниже раны.
– Чудно, – хмыкнул Балаган, видимо все еще не до конца убежденный.
– Чудно у твоей мамки под юбкой, а это – медицинский факт.
Сиплый закончил со жгутом и даже перевязал разрез.
– Налетай, – поднял я котелок. – Продукт длительному хранению не подлежит.
Три стальные емкости тут же столкнулись на полу. С небольшим запозданием к ним присоединилась и четвертая. Я присовокупил к честной компании свою кружку и разлил, стараясь никого не обделить.
– Жидкая какая-то? – побултыхал кровь Гейгер.
– Пахнет вроде обычно, – вынес экспертное заключение Балаган.
Сиплый просто стоял и молча вертел кружку в руках. По роже было видно, что еще чуть, и чистый напиток превратится в органический коктейль, смешавшись с содержимым желудка вне оного.
– Всего лишь кровь, – попытался я успокоить. – Привычная, банальная, та, которую ты на пол литрами проливаешь, людей кромсая. Вспомнил?
Медик трижды глубоко вдохнул и шумно выдохнул.
– Одно дело на пол, другое – себе в глотку. Бля, мутит зверски.
– Может, соли добавить? – заботливо поинтересовался Балаган.
– А ты представь, что это свиная, – предложил Гейгер. – Я по молодости ее много выпил. Где пригласят кабанчика заколоть, так моя доля – уши, крови литр и полторашка самогона. Под горячительное-то да с ушками палеными она знаешь как идет хорошо.
– Завязывай, – самочувствие Сиплого явно не улучшилось.
– Ты давай-ка проблюйся, – посоветовал я, – а потом уж примешь, как полегчает.
Медик снова подышал и тряхнул головой:
– Вроде отпустило.
– Ну, за что выпьем? – поднял кружку Ткач.
– За счастливое избавление, – чокнулся с ним Гейгер.
– За него, – присоединился Балаган.
– И чтоб не вперед ногами, – дополнил я.
Ткач и Балаган опустошили кружки залпом. Капитан, утерев губы, снова привалился к стене. Пулеметчик вздрогнул и поспешил закусить заранее припасенной половинкой луковицы.
– М-м, ничего, – оценил Гейгер, не спеша отхлебнув. – Получше свиной-то будет.
– Неплохо, – согласился я. – Сразу видно – вел здоровый образ жизни. А то бывает, до того гадкий привкус остается, особенно если с печенью беда – хоть рот с мылом полощи.
– Вы не могли бы на секунду заткнуться? – процедил Сиплый, все еще глядя в кружку, как в чертов омут.
