Вячеслав Шалыгин - Бессмертие наемника

— Саранча, — зло сказал капитан, зачерпывая из очередного ручья пригоршню воды.

Я молча припал к прохладной водице и от души напился. Ручьев по долине было разбросано великое множество, так что нас хотя бы не мучила жажда.

— Сейчас раннее утро, так что можно попробовать воспользоваться потерей бдительности — я читал, что под утро такое не редкость, — предложил я.

— А сам-то ты готов к подвигам? — Дремов с сомнением посмотрел на меня и покачал головой. — Нет, ученый предок, чистить бивни и спать, спать, спать. Вон под теми кустами. Целый день. Прорываться будем не под утро, а как раз под вечер, но именно на этом участке.

— Почему? — спросил я.

— Потому, — терпеливо пояснил капитан и улегся под куст, всем своим видом давая понять, что на сегодня разговоры окончены.

Я кое-как помылся в мелком, теплом ручейке и завалился рядом, после чего почти мгновенно уснул.

Это был мыслеусилитель. Теперь я понимал это достаточно отчетливо. Те же ощущения, ход мыслей и стертость эмоций. Тот, кто снился мне сутки назад, и был нашим злым гением. Нет, Алена ошибалась, это был не я, хотя воспоминания злодея, переплетавшиеся в предыдущем сне с моими собственными, чуть не сбили меня с толку. Дело же было в том, что незнакомец немного не вник в суть работы похищенного у Дремова прибора. Он элементарно не выключил его, а если учесть, что мыслеусилитель был настроен на меня, то в доступе к мыслям и воспоминаниям нынешнего владельца прибора не прослеживалось ничего удивительного. Все было очень просто. Засыпая, я имел возможность отключиться от интенсивной деятельности собственной коры головного мозга и принять сигналы от врага, более слабые, чем мои, а потому бодрствующему мозгу без специальной команды недоступные.

Открытие меня воодушевило. Я мог выяснить нечто важное, надо было только сосредоточиться и понаблюдать за попавшим на собственный крючок злодеем…

— Мы несем серьезные потери, мой генерал, — полковник включил тактический компьютер и развернул перед Врагом карту боевых действий вокруг Сапфо.

Я вдруг почувствовал непреодолимое желание взглянуть в зеркало. Имя «мой генерал» меня больше не устраивало, мне необходимо было знать конкретно: кто скрывался за этим званием? Подозрения мучили меня, не давая сосредоточиться. Тем более что подозрения были самыми ужасными. Мне почему-то казалось, что я знаю этого человека. Я допускал, что Врагом может оказаться даже некто из моих соратников. Вплоть до…

— Если вы помните, мы это учитывали, — ответил Враг несколько раздраженно, — потому и понабрали пушечного мяса по всей вселенной. Атакуйте, полковник, пока у вас не кончится весь запас живой силы. Андроиды Поднебесной тоже не столь неисчислимы, как это кажется на первый взгляд. Пустите крупное подразделение на прорыв, а потом поднимите трофейные «Фудзи», пусть они накроют позиции белоглазых из нейтронных пушек.

— Тогда наша группа прорыва погибнет вместе с противником, — попытался возразить офицер.

— Ну и что? — еще более раздраженно спросил Враг. — Какое нам дело до этих неандертальцев? Главное — решить тактическую задачу, и, если для этого придется угробить всех, я не стану задумываться над индивидуальной ценностью каждого. Они солдаты и обязаны умирать по моему приказу без колебаний.

— Я с вами согласен, — полковника немного коробило от рассуждений Врага, но резко возразить у него не хватало смелости, — только эти люди могут перебежать на сторону противника, ведь они не добровольцы и даже не наемники…

— Пустите вторым эшелоном заградительный отряд, — решительно заявил Враг и махнул рукой, — казните кого-нибудь из дезертиров на глазах у остальных, лучше сотню или две, в общем, не мне вас учить…

Я почти расхотел смотреть в зеркало. Я уже и так понял, кто был моим контрагентом. Его манеру рассуждать перепутать было невозможно. Новостью была полная бесчеловечность суждений, но чего-то подобного я всегда от него ожидал. Теперь я понял, откуда у меня ощущение, будто я его знаю. Оставалось убедиться в этом окончательно.

Я пересилил себя и осторожно приказал Врагу повернуться к блестящей поверхности капитанского сейфа. Это была единственная отполированная до блеска деталь интерьера капитанской каюты флагмана. Осажденная вместе с городом эскадрилья трофейных «Фудзи» прижалась к земле у самого подножия «горы из ступеней». Цитадель была разрушена, и Врагу пришлось перенести свой штаб в космолет. Это было, конечно, разумно. Во-первых, в этом случае не надо было беспокоиться о шальных пулях и осколках, пронизывавших город, как дующий со всех сторон ветер, а во-вторых, можно было взлететь и попытаться уйти из «ловушки» прямо в открытый космос. Это было пока проблематично, но поскольку бой — понятие текучее, могло произойти в любой момент.

Враг удивленно уставился в стальное зеркало, совершенно не понимая, что заставило его это сделать.

Я внимательно всмотрелся в нечеткое отражение и… проснулся…

— Как спалось? — спросил меня Дремов, когда я резко сел на травяном ложе и принялся растирать глаза.

Он уже умылся и сидел на корточках, тщательно обследуя содержимое солдатского ранца. На его джинсах и куртке были видны следы застиранной крови. Вернее — чего-то похожего на кровь.

— Несговорчивые попались, — пояснил он, перехватив мой взгляд.

— Рейдеры? — спросил я, щеголяя обновкой своего лексикона.

— Патруль, — Дремов снисходительно скривился, — наверное, совсем недавно с фабрики. Драться еще толком не научились, а стрелять я им не дал…

— Андроиды? — осененный догадкой, спросил я почти шепотом.

— Они самые, — капитан кивнул и, выудив из рюкзака пару брикетов, бросил их мне. — Разжуй хорошенько и запей водой.

— Это их пища? — спросил я с опаской.

— Нет, — Дремов рассмеялся, — у андроидов это нечто вроде выпивки. Так называемые незаменимые аминокислоты типа валина или лейцина, те, что для нас обязательный компонент еды, для них как спиртное. Так что брикеты эти скорее всего краденые или трофейные и вполне съедобные — НЗ нашего спецназа.

Пока Дремов читал мне лекцию по биохимическим основам кулинарии, я расправился с обеими пачками и жадно припал к ручью. Почти мгновенно по телу разлилась волна сытости и прекрасного настроения. Я чувствовал себя так, словно вчера не было утомительного суточного марша, а был, напротив, — вполне приятный выходной с пивом, диваном и футбольной телетрансляцией.