что когда-нибудь шипящие волны смерти зальют ядовитым потоком их города.
Антихон слушал эти истории и удивлялся себе. Последние годы он бежал от общения, а сейчас его заполняло какое-то странное чувство зависти к этому старику, у которого было такое братство, пусть и давно. У него самого не то что боевых, но и простых-то друзей сроду не водилось…
– Вот так я и остался последним легионером, – закончил свой рассказ старик. – А спуститься снова в это подземелье не смог – сначала болел, а потом там дворец построили, кто меня в него пустит…
Антихон молча пододвинул ему гладиус, старик схватил оружие и прижал к груди. После влажными глазами посмотрел на Антихона и сказал:
– Я не спас тогда свой клинок, но я спас главное.
Положив гладиус на стол, старик полез в сумку и вынул оттуда пеструю тряпку. Налетевший ветерок расправил ее, и Антихон увидел, что это знамя, на котором был нарисован кулак в латной перчатке на фоне шлема.
– Знамя Последнего легиона, – гордо сказал старик. – Храню всю жизнь.
– Оп-па, какая прелесть, – раздался чей-то голос, и знамя покинуло руки старика.
Его разглядывал, держа в руках, здоровяк – варвар из клана «Двойные львы», главная резиденция которого находилась неподалеку.
– Отличная тряпочка, – сообщил варвар, боец с невысоким уровнем, но, похоже, большим самомнением, двум своим друзьям, стоящим рядом с ним. – Во флаг-комнату повесим.
У каждого порядочного клана была флаг-комната, где тожественно развешивались флаги поверженных кланов, добытые вымпелы и иная игровая символика.
– Это мое – возмущенно сказал старик. – Мое!
– Нет, непись, – засмеялся варвар, – это теперь наше. Пошел отсюда.
Старик перегнулся через оградку веранды и попытался ухватить флаг. Варвар нахмурился, а один из его приятелей, пожав плечами, достал эспаду и ударил старика между ребер.
Нищий тоненько вскрикнул и повис на оградке. Его пальцы все еще хватали воздух, пытаясь достать недостижимое.
– Дурак какой-то – хмыкнул убийца, убирая клинок в ножны.
– Непись – согласился с ним третий спутник варвара.
Приятели собрались было идти дальше по своим делам, как Антихон, неожиданно для самого себя, сказал:
– Флаг оставь.
Все трое повернулись к нему.
– Чего? – недоумевая, переспросил варвар.
Антон встал, приподнял тело легионера и усадил его на стул, прошептав: «Ты погоди, батя», после чего легко перепрыгнул через оградку и встал напротив воинов «Двойных львов».
– Это не ваша вещь, а его, – Антон показал на мертвого старика. – С ним она и останется.
– Браток, – улыбнулся варвар, – это непись. Ему ничего не надо, он ненастоящий.
– Да, – согласился с ним Антон, – не настоящий. Но флаг оставь.
– Приятель, у меня возникает ощущение, что ты горя ищешь, – негромко заметил убийца легионера. – Иди отсюда, не доводи до греха.
Антон привычно положил руки на рукояти сабель.
– Твои ощущения – твое дело. Я просто прошу – отдайте флаг. И все. И разойдемся по-хорошему.
Варвар нахмурился.
– Ты в своем уме – нам угрожать? В квартале отсюда наша резиденция, мы тебя с дерьмом смещаем. Вали отсюда!
– Не отдашь? – кротко поинтересовался Антон.
Варвар сплюнул, и надо думать, даже толком не понял, что произошло, поскольку две сабли Антон, а коротко сверкнув на солнце, вспороли его горло практически моментально. С учетом уровня Антона, точности удара и статов сабель шансов у него не было.
Один из его приятелей, крича во все горло, кинулся по улице, второй же достал свою эспаду и приготовился к бою.
Антон убрал сабли в ножны и поднял флаг. Он не стал обшаривать ни останки варвара, ни останки его приятеля – ему было противно это делать. Он просто забрал у них то, что им не принадлежало, и отдал это хозяину. Флаг лег на грудь старика.
– Вон он! – раздался голос сбежавшего от боя игрока.
Антон повернулся и увидел десятка три «Двойных львов». Это были уже не новички, это была элита клана, прокачанные и серьезные игроки.
– Зачем ты это сделал? – спросил один из них.
– Они обидели старика и отняли у него его вещь, – спокойно объяснил Антон.
– Это не старик. Это непись. А вот они были игроками, людьми. Ты убил людей ради неписи?
– Да, – Антон улыбнулся. – Просто эта непись была куда лучше этих игроков.
Бой был недолгим – трудно одному, пусть даже очень хорошему бойцу противостоять целой группе воинов. Нет, они не нападали всем скопом, это были опытные игроки, хорошо знавшие, что группа из пяти-шести человек куда быстрее завалит врага, чем тридцатиголовая толпа.
Антон успел забрать еще три жизни до того, как по его ребрам проскрежетал чей-то кинжал. И еще он успел достать огненное зелье, зная, что открывается, и кинуть его на веранду, отметив, что пламя охватило тело последнего легионера вместе с флагом. Он успел это увидеть до того, как его тело пробило несколько клинков и перед глазами закрутилась снежная тьма, означающая то, что он умер.
И еще, пожалуй, он мог бы поклясться, что в этой тьме услышал чьи-то голоса, молодые, сильные и веселые, говорящие ему:
– Ты спас флаг. Спасибо тебе, легионер.
Вынырнув из небытия, Антон увидел на интерфейсе надпись, говорящую ему о том, что в связи с вновь принятым законом за проявление немотивированной агрессии доступ в эту игру ему запрещен на два месяца.
Антон не сильно расстроился – пожалуй, в этой игре он успел сделать все то, что мог. Все остальные победы, по сравнению с этой, скорее всего, будут казаться ему слишком мелкими…
Вроде никого нет (нем.).
Проверить помещение (нем.).
Подсвети мне (нем.).
Черт побери! Ну как же так? (нем.)
Что случилось? (нем.)
