Ромочка придирчиво осмотрел ряд бутылок с напитками, выбрал шампанское, отнес бутылку на стол и, соблюдая строгую симметрию, поставил рядом с бутылкой два хрустальных бокала.
После допроса и выдачи Черкеса он чувствовал огромное облегчение. Дамоклов меч по имени Конструктор больше не висел над ним. Митя расскажет грозному Степану Бамбуле о том, кто такой Конструктор, а уж сподвижники Корнилова сделают так, чтобы чертов гроссмейстер больше никому не досаждал своими непонятными играми и не втягивал в них людей, которые хотят только одного – жить самим и давать спокойно жить другим. В конце концов, наладить отношения можно и с новой властью. Стерпится, слюбится. Не такой уж зверь этот Корнилов, а очень даже симпатичный мальчик. Когда он, будучи еще простым гастом, дрался с варанами, то выглядел не хуже мулата на любимом плакате Ромочки. Настоящий рыцарь…
Ромочка сел в кресло и выжидательно уставился на входную дверь. Придет, не придет?
Потрясения закалили юркого старичка. «Контрастный душ» из ожидания неминуемой гибели и чудесного спасения сделал Ромочку сильнее, и он решился на настоящий поступок: послал надушенную записку главному возмутителю своих снов – бывшему стриптизеру по кличке Конан. Тот успел разменять шестой десяток, но держал себя в форме и мог дать сто очков вперед молодым неряхам, с которыми Ромочка вынужден был общаться в последнее время.
Еще до смены власти в Жуковке Конан расстался со своей пассией – бывшей певичкой Машей Царевой, которая с возрастом растолстела и подурнела. И лишь теперь Ромочка осмелел настолько, что решился подбить клинья к Конану, поскольку надеялся, что с уходом из его жизни Конструктора, черная полоса наконец-то сменится белой.
Так придет или нет? Не слишком ли откровенной была записка? Не спугнул ли он Конана своим предложением встретиться тет-а-тет? Не слишком ли мало пообещал за свидание? Неужели привередливый стриптизер сочтет его недостойным своей дружбы?
Вскочив с кресла, Ромочка подошел к тумбочке, включил музыку и чуть приглушил звук.
И тут послышался стук в дверь. От неожиданности Ромочка подпрыгнул, но тут же улыбнулся.
– Кто там?
– Конан.
Хорошо знакомый и такой сексуальный голос с чуть заметной хрипотцой. Мечты сбываются!
Ромочка ринулся к двери. Не меньше минуты ушло на то, чтобы открыть все механизмы безопасности. Ромочка распахнул дверь. На пороге стоял Конан – красавец с широкими плечами и тонкой талией. Волевой подбородок, мужественные морщины на высоком лбу, в меру выцветшие от возраста голубые глаза, посеребренные сединой длинные волосы, обтягивающая футболка, раскрашенная в леопардовые цвета, и джинсы на размер меньше, чем нужно. Что еще желать?
– Проходи-проходи, – Ромочка сделал приглашающий жест. – Ты у меня еще не был. Посмотри, как живет…
Ромочка осекся и побледнел. Прямо за спиной Конана он увидел человека в спецназовской маске.
От удара в спину красавец влетел в жилище Ромочки с такой силой, что сбил журнальный столик. Изумленный Конан резко обернулся и смерил незнакомца в черном испепеляющим взглядом.
– Что еще за шутки?!
– Я с тобой, мистер Фаллос, шутить не собирался. Сядь и не рыпайся.
– Что?! Ты, козел… Да я тебя…
Конан был на голову выше наглеца и почти вдвое шире его в плечах, поэтому решил не церемониться. Он прыгнул на человека в маске, широко расставив руки, с намереньем хорошенько придушить в могучих объятиях, и совершенно забыл о защите. Удар кулаком в подбородок слегка отрезвил красавца. Он врезался спиной в перевернутый столик, а мужчина в черном довершил разгром ударом ноги в живот. Глаза Конана подернулись пеленой. Конструктор – конечно, это был он, – поднял с пола бутылку шампанского, помахал ею, оценивая вес, и обрушил на голову противника. Конан охнул и растянулся на полу среди осколков и хлопьев белой пены.
Даже не взглянув на забившегося в угол Ромочку, Конструктор вышел в коридор и вернулся чемоданчиком, на котором красовался красный крест. Тщательно, на все замки и засовы, запер дверь. Дрожа от страха, Ромочка наблюдал, как Конструктор ставит журнальный столик на прежнее место и водружает на него свой чемоданчик. Продолжая игнорировать Ромочку, человек в маске выложил на стол два свертка. Первый оказался свернутым в «скатку» брезентовым чехлом с набором инструментов.
Конструктор вытащил из него садовые ножницы-кусторез, щелкнул сверкающими лезвиями и, наконец, посмотрел на Ромочку.
– Эй ты, жертва аборта, музыку погромче сделай.
– Что… Чего? Зачем?
– Затем, урод, чтобы ты никого не беспокоил своими воплями.
– А я и не буду вопить, Конструктор.
– Будешь, еще как будешь, – человек в маске достал из чемоданчика пакет с бинтом, бутылочку с прозрачной жидкостью и комок ваты. – Когда кастрируют без наркоза, все вопят. Будет больно. Тут уж ничего не поделаешь. Зато я гарантирую полную стерильность. Чик – и готово! Чего глаза таращишь? В кресло садись, ноги раздвигай. Нет у меня времени с тобой возиться. Дел и без того – за гланды.
Ромочка рухнул на колени, молитвенно сложил руки и захныкал:
– Конструктор, миленький, Конструктор! Не надо. Я сделаю все, что захочешь. Только не надо меня… Прошу, молю тебя, договоримся по-человечески.
– По-человечески? И думаешь, я тебе поверю, после того, как ты сдал меня Бамбуле с потрохами? «Черкес знает Конструктора! Спросите Черкеса, он расскажет!» Это ведь твои слова? Нет уж, старый педик, тебя следует хорошенько проучить. И потом, зачем яйца тому, кто не использует их по назначению? Ты ведь не собираешься продолжить свой род, верно? Не собираешься. А все необходимое останется при тебе. Все. Хватит лирики. Начинаем стерилизацию. В кресло, животное!
Ромочка встал. Он перестал плакать. Лицо сделалось каменным, лишь немного подрагивали губы. Успокоиться помог обостренный до предела инстинкт самосохранения. Так было всегда – стоило Ромочке оказаться загнанным угол, почувствовать дыхание смерти, как мозг начинал работать в авральном режиме, находились нужные слова и убойные аргументы.
– Конструктор, признаюсь честно: я тебя недооценивал. Лишь теперь понял: сотканная тобой паутина крепка, попавшим в нее уже не суждено выбраться. Ты и только ты дергаешь за ниточки, а все остальные – просто марионетки. Гаммельнский крысолов – сущее дитя…
– Так-так, продолжай, – Конструктор положил садовые ножницы на стол, уселся в кресло, заложив ногу за ногу. – Вообще-то, я не падок на лесть, но ты, собака, хорошо излагаешь. Итак, Гаммельнский дудочник в сравнение со мной – сущее дитя. Приятно, черт возьми… Чем еще порадуешь?
– Опираясь на логику и здравый смысл, я пришел к выводу, что быть на вашей стороне, стороне победителя, гораздо выгоднее, чем плясать под дудку неудачников вроде Корнилова и его клики. Чем я могу искупить свои ошибки?
