Неужели меня не хватит хотя бы на простую вещь – взорвать патроны в автомате Мясника?
Стискиваю зубы… Только ничего не происходит.
Холодная бездна – внутри.
Я лечу в тёмной пустоте… Нет, не лечу.
Падаю.
Беспомощный придурок, возомнивший себя сверхчеловеком…
Мясник передёргивает затвор М16.
Я бросаюсь, опрокинув охранника, и почти достаю Виталия кулаком.
В следующую секунду меня сбивают на землю. Наваливается сразу человек пять. Молотят прикладами, башмаками…
– Хватит! – говорит Фомин.
Я лежу на траве. Во рту – солоно от крови. Руки скручены за спиной.
Виталий улыбается:
– Убить меня можно только один раз. И шанс у тебя был – неделю назад.
В ушах – гулкие удары сердца.
Я смотрю на Майю. И она смотрит на меня. Ветер колышет её пшеничные волосы. А в её глазах – нет страха… У Султана – каменное лицо. Крот щурится – будто в зрачки ему светит яркое солнце…
Пытаюсь подняться. Тяжёлый ботинок опять впечатывает меня в землю.
– Не тронь их… падаль.
– Ошибочка, – удар ногой под рёбра, – Это твои друзья станут перегноем – от таких, как вы, больше нечего взять. А я даю миру силу и радость. Хочешь, напоследок обрадую твою суку – отымею её у тебя на глазах?
Ещё удар. Я корчусь, задыхаюсь от боли.
– Это лишнее, – как через вату долетает голос Фомина, – Их, и правда, можно отпустить. В крайнем случае – сдать «охранке»… Нам они не нужны.
Холодный смешок в ответ:
– Чтоб был урожай, надо щедро удобрить почву.
– Стойте! – кричит Индеец.
– Желаешь к ним присоединиться? – спрашивает Виталий.
– Можно, я сам грохну девку?
– Откуда такое рвение?
– Я понял. Всё из-за этих тварей. Она и тот козёл… Ненавижу!
– Ладно, бери.
Протягивает Индейцу «макаров» – с одним патроном. Деловито объясняет:
– Чтоб быстро – целься ниже затылка, в шейный позвонок. Хочешь, чтоб мучилась…
– Избавь нас от таких деталей! – обрывает Фомин.
– Пусть тренируется. Вдруг это его призвание?
– Не юродствуй.
– Брезгуете? Легко быть чистеньким, когда кто-то разгребает для вас дерьмо. В этой долбаной стране именно я – оплот мировой культуры.
– Теряем время…
– Мы развлекаемся. И ждём ваших болванов. Если б у них не сломалась машина – давно бы отсюда убрались.
Виталий замирает, вслушиваясь:
– Кажется едут! Давай, мальчик, работай…
Индеец облизывает сухие губы. И поднимает пистолет – так будто к нему привязана тяжеленная гиря.
– Смелее. Это только первый раз трудно.
Что-то вроде улыбки расползается по лицу юноши:
– Куда, вы говорите, целиться?
– Куда хочешь!
Хлопает выстрел. И почти одновременно грохочет М16 в руках Виталия.
Индеец не успел.
Пуля даже не зацепила Мясника.
Виталий склоняется над телом юноши. Тот ещё жив. Судорожно дышит. Широко раскрытые глаза смотрят в небо.
– Слабак, – сплёвывает Виталий.
– Добей, смотреть тошно, – морщится Фомин.
Короткая очередь прорезает воздух.
Из тумана – нарастающий гул автомобильного двигателя. В голове у меня яснеет. И оживает надежда – муторная, смахивающая на бред. Если «быстрые» в городе – они вполне могли оказаться рядом. Стрельбы и взрывов было достаточно…
Более, чем достаточно.
Они найдут меня. Или уже нашли?
Может, это они едут сюда через туман?
Я так хочу, чтобы мои враги вцепились друг другу в глотки…
Силуэт автомобиля обрёл плоть. Тупорылый «хаммер» вильнул, закладывая на пустыре поворот. Бредовая надежда скончалась.
Распахнулась дверца и из машины выпрыгнул очкастый Баз – румяный, улыбающийся. Ну вот, теперь все мерзавцы – в сборе…
Я хотел выругаться. Но разбитые губы не слушались. Всё вокруг плавало, как в багровом мареве…
– Где остальные? – уточнил Фомин.
– Скоро будут, – ответил пресс-секретарь. И коротко глянул на тело Индейца:
– Развлекаетесь? Надеюсь, я не пропустил ничего интересного?
– Ничего, – буркнул Мясник, нажимая кнопку фиксатора. Пустой магазин вывалился на траву.
– Этот хиппи – минус первый?
– Ага, – кивнул Виталий, доставая из кармана новый магазин, – Сейчас будут ещё минус…
Договорить он не успел.
Баз выстрелил в него – прямо от бедра, почти не целясь.
Всё грохочет, озаряется вспышками. Будто целый мир кружится в диком водовороте… И мои затуманенные мозги не успевают понять.
Что происходит? Фигуры мечутся, падают…
Кажется, Баз выпустил в Мясника не меньше трёх пуль. Две – угодили в бронежилет. Одна – пробила шею.
Виталий хрипит, зажимая горло ладонями. А Баз продолжает стрелять. Он успевает достать ещё двух «оборонщиков». Прежде чем, автоматная очередь сбивает его с ног.
Только огонь не стихает. «Оборонщики» палят в «скорпионов». Те – палят в ответ. И некому их остановить. Мясник корчится на траве. А Фомин куда-то исчез. Кажется, прыгнул в канаву и боится оттуда высунуться.
Со второго этажа развалин, взметая фонтанчики пыли, долбит РПК.
Я цепенею от страха. Не за себя. Там, среди крови и свинцовой пурги – мои товарищи. Едва началась пальба, Султан дернул Майю и Крота – они все упали на землю. А сейчас вжимаются в траву, прячутся за тела скошенных «оборонщиков».
Ксюха испуганно таращится по сторонам. Прямо на неё свалился мёртвый охранник. Девочка не думает из под него выползать. Умница!
Её плюшевый медведь с распоротым брюхом лежит рядом. Иногда пули попадают в него и выбивают клочья ваты…
У «оборощиков» – подавляющий численный перевес. Они наступают, укрываясь за кустами и деревьями. А «скорпионы» заняли выгодную позицию в разрушенном доме. И пока держатся.
В какофонии грубых АК и злых отрывистых М16 прорезывается новый, низкий голос.
Я оглядываюсь. Из тумана вырастает угловатый силуэт – БТР с эмблемой Фомина. Пулемёт ПКМ в башне быстро вращается. И, словно диковинный сельхоз-агрегат, планомерно обрабатывает территорию. «Оборонщики» валятся, как снопы. Падают срезанные очередями сучья, брызгами разлетаются щепки и красные ошмётки из тел.
Такого натиска люди Мясника не выдерживают.
Бегут к оврагу. Скатываются вниз. Уцелевшие «скорпионы» лупят по ним со второго этажа развалин.
БТР выдвигается ближе. Спаренная с ПКМ автоматическая пушка начинает работать по дальнему склону оврага.
Он украшается дохлыми «оборонщиками». Лишь единицы успевают укрыться в тумане.
Всё. Тишина.
Я ползу к своим. Болят сломанные ребра.
В воздухе – острый запах крови и пороха. Кто-то стонет. Кажется, подстреленный «скорпион».
Сзади торопливые шаги. Я оглядываюсь. Фомин выбрался из канавы. Он не один. Из развалин выскочила пара его уцелевших «боди-гвардов». Сухо хлопают выстрелы. Добивают раненых.
