Пока не обращают на меня внимания. Скорее… Браслеты врезаются в запястья. Если б кто помог мне от них избавиться…
Тут полно оружия! И в «мёртвой» зоне БТР меня не достанет!
Мы ещё сыграем…
Чьи-то ботинки выросли впереди. Я поднимаю голову. К ботинкам прилагается здоровенный урод со «скорпионом» на рукаве.
– Не рыпайся! – тёмный зрачок АК глядит в упор.
Другой верзила с автоматом стоит над моими товарищами.
Фомин склоняется у тела База:
– Эй… Ты жив, дружище?
Пресс-секретарь – в кевларовой броне. Но сейчас его жилет будто неряшливо вспорот. И куртка набухла, потемнела от крови. Тут всё ясно.
На что этот дурак надеялся? С такой дистанции очередь из М16 пробивает сантиметровую сталь, а уж тонкий кевлар…
– Потерпи, Базиль, – ласково бормочет Фомин, – Мы тебя вытащим…
Угу. Мог бы и добить. Один чёрт – не жилец.
Юрий Петрович суетится, что-то подкладывает раненому под голову:
– Ты малость погорячился. Но… сделал верно. Этого отморозка рано или поздно надо было убирать.
БТР медленно ползёт назад. Разворачивает башенку, словно изучает местность вокруг. И нацеливает пулемёт прямиком в «скорпионов».
– Эй! На борту! – недовольно морщится один с нашивками сержанта.
– Бросить… оружие, – хрипло, но внятно выговаривает Баз. Открывает помутневшие от боли глаза.
– Ты чего? – усмехается Фомин, – Расслабься. Их уже нет.
– Оружие на землю! – повторяет Баз. И двадцатизарядный «глок» в его руке оборачивается Фомину в лицо.
– Ты спятил?!
Короткая очередь из ПКМа – над головами «боди-гвардов». Те вздрагивают и послушно роняют автоматы.
– Руки за голову! – требует динамик БТРа. Голос – нечеловеческий, синтезированный. Но крайне убедительный.
«Скорпионы» и Фомин подчиняются.
Лязгает люк. Откуда-то с тыла машины выбегает вооружённый человек. Торопливо собирает автоматы. Я моргаю, не веря глазам. Только это не оптический обман.
Это – Андрей Инютин, несчастный псих из города Болхов.
Пока я растерянно соображаю, окрестности оглашаются ликующим воплем Ксюхи.
– Бельчонок! Ты цела?! – встревоженно шепчет Инютин.
– Угу. Давай, помоги!
Он разрезает пластиковые браслеты на её запястьях.
Конечно… Вот благодаря кому фоминским удалось войти в город. Им не пришлось долго разыскивать местного – он уже и так был у них в руках! Наверное, с той самой, «вертолётной» ночи…
Освободившаяся Ксения немедленно подбирает бесхозный АК.
Юрий Петрович кривит губы. Кажется, хочет улыбнуться, но это у него не выходит.
– К стене! – командует динамик БТРа.
«Скорпионы» и их хозяин выполняют.
Майя вскакивает. Что-то шёпотом объясняет Кроту и бежит ко мне.
Вместе с Ксюхой, переругиваясь от волнения, они режут мои «браслеты» и помогают мне обрести вертикальное положение. Стоять выходит – это радует. Кроме рёбер ничего не переломано.
Султан трезво оценивает обстановку. Поднимается и замирает, опасливо косясь вбок БТРа.
– Это со мной! – на всякий случай машет рукой Ксения. Бригадир торопливо вооружается М16.
Ни хрена не понятно, что здесь происходит. Главное, мы относительно целы и опять вооружены. Легко отделались…
Дьявол. Я стискиваю зубы. Кое про кого мы забыли.
Он так и лежит один…
Очки съехали вбок. Пальцы судорожно сжаты на рукоятке «глока». А голова бессильно откинута. И веки закрыты. Потерял сознание?
Чем мы сумеем ему помочь?
– Есть у нас обезболивающее? – спросил я у Султана.
Лязгнула, откидываясь, крышка люка. Да, был и третий – перед кем мы в долгу. Меткий стрелок из ПКМа.
Я обернулся. Над башней показались короткие грязные волосы. Следом – чумазая физиономия.
Лери.
Я ошеломлённо смотрел на неё. А она, будто не замечая, спрыгнула на землю. В руке у неё – серебристый чемоданчик с надписью «First Aid». Аптечка из БТРа?
Лери бросилась прямиком к телу База.
Через мгновенье, уже склонилась над ним. Расстегивает его куртку и «броню». Ножом распарывает рубаху.
Я шагнул ближе.
В открытом чемоданчике хватает всего. Фомин хорошо запасся. По-моему, это медицинский набор американского спецназа. Сначала – укол обезболивающего. Потом флакон с надписью «Wound-stop». Девушка заливает раны База светло-кремовой пеной. Я знаю – вместо перевязки. Бактерицидная пенка быстро схватывается, уплотняясь в пористую массу, и останавливает кровотечение.
– Помоги, – просит меня Лери.
Вместе мы аккуратно переворачиваем тело. Она обрабатывает сквозные раны со спины.
Готово. Но с «лечением» ещё не всё. Девушка достала из герметичной упаковки что-то вроде большого шприца уже заполненного густой, как молоко, жидкостью. Снимает с длинной иглы предохранительный колпачок. И аккуратно втыкает её в рану.
– Что она творит?! – растерянно шепчет Ксения.
Да, если не знать – зрелище отвратительное. Если знать – тоже мало хорошего…
– Репарационная нановзвесь, – тихо объясняю я, – Там, плавает много-много мелких частичек… Они заклеивают разрушенные сосуды. Уничтожают бактерии, грязь и кусочки ткани, попавшие в рану.
– Ему станет лучше?
Я пожимаю плечами.
Лери обрабатывает все «дырки» в теле База. Потом задирает рукав его куртки. Протирает кожу спиртом. Достаёт большой мягкий флакон с синеватым кровезаменителем. Иголка с трубкой в той же – упаковке. Лери подсоединяет трубку. Сжимает флакон, продувая воздух. Синеватые капли падают на запачканную кровью траву. А Лери втыкает иглу в вену База. Оглядывается и вручает флакон Ксюхе:
– Держи. Поработаешь капельницей.
– А дальше как? – хмурится Султан.
Он прав.
Если в ближайший час Баз не попадёт на операционный стол – шансов у него все равно никаких.
Мы сделали, что могли. Точнее, Лери сделала…
– Давайте перенесём его в БТР, – предлагаю я.
– Ещё пару минут…
Конечно. Она ждёт, когда схватится бактерицидная пенка. И «нано-коктейлю» требуется время…
А у меня ясное чувство – всем нам лучше оказаться как можно дальше от этого, пропахшего смертью места. И как можно скорее!
Лери вглядывается в лицо База – с надеждой и тревогой.
Кто она такая? Понятия не имею. Но наши интересы пока точно совпадают.
Я трогаю её плечо:
– Хуже ему не будет.
Ему и так хуже некуда.
Она оборачивается и кивает. Опять бежит к БТРу. Запрыгивает внутрь. Тяжелая махина взрыкивает мотором. Проезжает несколько метров, разворачивается к нам распахнутым кормовым люком.
Мы с Инютиным аккуратно поднимаем тело База и заносим внутрь. Укладываем на какие-то тряпки – Лери подстелила. В просторном салоне – а выглядит это именно, как салон, – никого кроме неё.
