Князь повернулся к сыну:
— Приплыли…
— Похоже на то, — кивнул тот и посмотрел на дочь. — Аннушка, ты действительно не понимаешь, чем твое… излишне романтическое и незрелое поведение может обернуться для рода?
— А при чем тут род? — пожала плечами она. — Я ничего такого не делала.
— Еще бы ты что-то такое делала! — рявкнул князь, а девушка вздрогнула и вся сжалась. — Мы, значит, тут вовсю с Романовыми о твоем браке с Алексеем договариваемся, а ты хвост перед каким-то приезжим итальяшкой распушила! И что такого в том, что за Алексеем бегает столько девок? И пусть бегают! Главное, с кем из них он под венец пойдет! А уж там… — Шереметьев глубоко вздохнул и заставил себя хоть немного успокоиться. — Аннушка, признайся, ты ведь с этим Медичи любезничала, только чтобы Алексея позлить?
— Сначала да, а потом как-то втянулась… — она замялась.
— Ясно. Ты же понимаешь, что мы не можем тебя сегодня в Жуковку отпустить? Чтобы ты еще большей глупостей не наделала? — Девушка молчала. — Все, иди в свои покои.
Анна с потерянным видом направилась на выход из дедовского кабинета.
— И звонить никому не надо, внучка, — сказал ей князь в спину. — Если будут спрашивать, ты приболела. Все ясно?
— Да. — И за девушкой закрылась дверь.
С минуту в кабинете стояла тишина, пока наследник не решил высказаться:
— Как бы не оказалось поздно, отец.
— Поглядим-посмотрим… — вздохнул князь.
* * *
Наша импровизированная пати на свежем воздухе началась по расписанию, не явилась из приглашенных в Жуковку только Аня Шереметьева, до которой Инга Юсупова с Натальей Долгорукой так дозвониться и не смогли. Ну, как говорится, баба с возу — кобыле легче…
Если у самого особняка Романовых молодые люди и девушки чувствовали себя достаточно скованно, хоть и пытались это скрыть, то вот в самой беседке все быстро освоились и дружно поручили заниматься уже замаринованным мясом Багратиону, как оказалось, признанному мастеру готовки шашлыков. Девушки же принялись разбирать пластиковые контейнеры с овощами, фруктами, салатиками и другой мелкой закуской, причем Стефания, как и с Мария с Варварой, «особ королевской крови» из себя строить не стали и приняли в этом действе самое непосредственное участие. Молодые люди Багратиона не бросили и собрались вокруг него, обсуждая то на французском, то на итальянском фирменные рецепты приготовления шашлыка из мяса и птицы. Поучаствовал в болтовне и Джузеппе, поделившийся секретами вяления и засаливания сырого мяса, а также приготовления различных колбас. Закончив с «рецептурой», мы поинтересовались у Медичи его первыми впечатлениями о России. Итальянец со свойственной ему экспрессивностью принялся делиться своими чувствами и эмоциями от увиденного. Не обошел он стороной и размер полигона Романовых, правильно угадав назначение этого огромного поля, покрытого снегом.
— У нас в Италии, чтобы позволить себе такое, — Джузеппе показал вокруг, — надо быть очень и очень богатым родом. Земли у нас мало, она дорогая.
— Поверь, — хмыкнул Николай, — в Жуковке и местах рядом с ней земля не дешевле, чем у вас в Италии. Вон там, — он указал в сторону едва видневшегося забора, — поместье Пожарских, которое, конечно, уступает по размеру этому, но ненамного. Вон там, за речкой, личное поместье Алексея, а чуть ближе сюда имение Демидовых. И это лишь малая часть земли, которая находится в собственности этих родов и используется лишь для загородного отдыха в тишине и на свежем воздухе.
Не сказал бы, что Медичи после этих слов моего брата как-то расстроился, он только вздохнул и улыбнулся:
— La Dolce Vita. Искренне за вас рад и по-доброму завидую! Постараюсь привыкнуть к вашим просторам и размаху, который в Италии только снится.
Вскоре стараниями девушек был накрыт стол, на который мы начали носить партии готового шашлыка…
* * *
Около половины шестого вечера, после того как все наелись, напились, нагулялись по дорожкам парка под падающим пушистым снежком и наговорились, пошли провожать девушек. С каким же облегчением я прощался со Стефанией, заявляя той с кислой миной на лице, что увидеться мы сможем не раньше вечера пятницы. Присутствующие при нашем прощании с принцессой Юсупова с Демидовой «искренне» улыбались и в свою очередь сожалели о расставании с француженкой на столь длительный срок. Пока я провожал остальных девушек до машин, со Стефанией прощались Александр Романов, а потом и Джузеппе. Судя по тому, что лимузин принцессы вскоре скрылся в воротах особняка, никаких эксцессов не случилось.
— Милый, а ты сегодня опять на губе ночуешь? — севшая в свою «Волгу» Демидова не дала мне захлопнуть за ней дверь.
— А где еще? — хмыкнул я. — Так-то мой арест никто не отменял.
— Может, тоже попробовать этой экзотики? Влететь на чем-нибудь, зато хоть ночами через стенку от тебя буду.
— Женечка, а тебе потом твой резкий дедушка попку ремешком не излупцует?
— Так к тебе на губу хочется, аж переночевать негде, — улыбалась она. — Рада, что ты заботишься о моей попке. До завтра, милый! — и девушка захлопнула дверь.
А мое разыгравшееся воображение выдало вышеупомянутую сцену наказания княжны: нависшего над ней злодея с плеткой, белоснежные ягодицы девушки крупным планом и ее умоляющий шепот: «Накажи меня! Сделай мне больно…»
Твою же!.. Вон Юсупова своей очереди ждет, у нее явно ягодицы не менее привлекательные, чем у Демидовой, да и наказание она заслужила уже давненько…
Тьфу-тьфу-тьфу! Отставить садомазохестические мечты! А чтобы отвлечься, помечтать надо… о теплом море, песчаном пляже и красивом закате. Еще бы на Смоленщину смотаться, поместье проверить. И не забыть Петровых на Новый год пригласить…
Уф… начало отпускать.
Прощание с Ингой было быстрым, без всяких провокаций со стороны девушки, единственное, она у меня напоследок с ехидной улыбкой спросила:
— Аньке Шереметьевой привет передавать?
— Обязательно, — кивнул я и захлопнул дверь ее автомобиля.
Проводив до дома Марию с Варварой, которые собирались ночевать в Жуковке, мы направились по широкой расчищенной от снега аллее в ближайший лесок.
Называть баней это капитальное двухэтажное здание прямо посреди леса у меня не поворачивался язык, скорее это был банно-прачечный комплекс без той самой прачечной, но с двадцатипятиметровым бассейном, собственно, парилкой, сауной и хамамом, и это не считая всяких там массажных кабинетов, тренажерного зала, комнат отдыха, бара с бильярдом и небольшого ресторана с окнами «в пол» и видом на лесные красоты. Про роскошную отделку я вообще промолчу.
Во время быстрой экскурсии, которую проводили Николай с Александром, прекрасно здесь ориентировавшиеся, я несколько раз получал от Сашки Петрова локтем в бок и слышал его шепот: «Охренеть!» Общие же впечатления охарактеризовал в самом конце Джузеппе своей фирменной фразой:
— La Dolce Vita. — И добавил: — Настоящий храм чистого и здорового тела!
Главный же сюрприз ждал итальянца, когда мы дружно, выскочив из парилки, выскакивали голышом на улицу через специальную дверь в душевой и прыгали в наваленные для этого белоснежные сугробы, растирали себя снегом, а потом бежали обратно в парилку, поддавали на камни воды и снова с яростью начинали хлестать себя вениками.
— Эх, сейчас бы пивка! — вздыхал Багратион на русском, разливая по кружкам прохладный квас в комнате отдыха. — Как там Суворов говаривал: портки последние продай, но после бани выпей! Полностью согласен с фельдмаршалом! Но на губу не хочется… — Николай, сидевший рядом с разомлевшим Джузеппе, переводил итальянцу слова Сандро, который решил обратиться к последнему напрямую. — Ну что, чувствуешь, что заново родился? — Тот активно закивал, а Багратион продолжил: — Отдых — десять минут, твое высочество, потом повторим. За ожоги от пара не переживай, завтра все пройдет, зато спать сегодня будешь как младенец!
Глухой стон был ему ответом…
