* * *
Сегодня первому курсу после обеда поставили занятия со стихиями на полигоне, и курсантка Панцулая «оторвалась» там по полной программе, показав однокурсникам класс. Привычно похвалил ее и капитан Уразаев, выразив в очередной раз надежду на то, что девушка все же подтянет физподготовку к зимней сессии до требуемого уровня. Снова говорить командиру курса о том, что она не виновата в том, что браслеты действуют на нее сильнее, чем на остальных, Елена не стала и пообещала физподготовку подтянуть. Тут же она вспомнила великого князя Алексея Александровича, которого, по ощущениям, браслеты не тормозили вообще, и чуть не расплакалась от обиды на такую несправедливость, а вся радость от тренировки со стихиями улетучилась без следа.
К ужину у девушки настроение улучшилось, а в общежитии она за подготовкой к завтрашним занятиям о своих грустных мыслях благополучно забыла. Около девяти вечера они с девочками с курса по традиции собрались в одной из комнат, чтобы поболтать и поделиться свежими новостями. Главными темами стали приезд в Москву французской принцессы и итальянского принца, а также бал, устроенный великими княжнами, на котором опять отличился их дерзкий, но такой милый однокурсник Романов. После произнесения это фамилии взгляды всех девочек устремились на Елену, которая покраснела и опустила глаза. А вот подробности конфликта Алексея с итальянцем Джузеппе Панцулая дослушать не успела: у нее зазвонил телефон.
— Елена, — это был капитан Уразаев, — срочно явиться в спортгородок.
Девушка извинилась перед подругами и направилась на выход, на ходу проклиная командира курса, доставшего с этой физподготовкой.
К ее немалому удивлению, в самом дальнем конце безлюдного спортгородка, отгороженного от окон общежитий деревьями, ее ждал Уразаев в обществе двух человек в стандартном камуфляже и с балаклавами на головах. Лиц, понятно, разглядеть не получалось, но, судя по фигурам, высокий был мужчиной, а его сопровождающая — женщиной, ненамного выше самой Елены.
— Господин подполковник, — начал Уразаев, — курсантка Панцулая по вашему…
— Я вижу, капитан, — прервал его «высокий» и щелкнул пальцами.
Как «женщина» двигалась к ней, Елена уловила лишь краем глаза, на темп перешла, а вот блок поставить не успела и, задыхаясь, полетела на землю. От удара ногой по ребрам уклониться тоже не смогла, и выставленный локоть обожгла острая боль. А «женщина» не собиралась останавливаться, просто запинывая Елену и не давая той подняться. Очень быстро тело девушки превратилось в одну большую ноющую гематому, а из легких вырывался только натужный хрип. Внезапно удары прекратились и прозвучала резкая команда:
— Встать!
Панцулая, шатаясь, поднялась и сквозь радужные круги перед глазами уставилась на этого «монстра в камуфляже».
— Нападай, — так же резко прозвучала следующая команда.
Собрав остатки сил и всю свою ярость, девушка бросилась в атаку. В этом «раунде» с ней играли, позволяя делать все, что она захочет, и Елена даже умудрилась пару раз попасть по этой стерве, но впечатление от этих попаданий было такое, что ударил по бетонной стене рукой, на которую надет браслет. В конце концов, «тетуське» надоело забавляться с Панцулаей, и девушка попала на удушающий, после чего была отброшена в сторону.
Кое-как придя в себя, Елена уселась на ушибленную во многих местах пятую точку, снегом протерла себе лицо и замерла от увиденного: капитан Уразаев стоял на коленях и тряс головой, а над ним склонился «подполковник».
— Капитан, ты меня слышишь?
— Да-а…
— Отлично. То, что ты бросился на помощь своей подчиненной, было очень благородно, но глупо. Кроме того, у тебя имелся приказ не вмешиваться, и ты его успешно нарушил, за что и поплатился. Без обид, капитан?
— Без обид, господин подполковник.
— Следующее, капитан. Хочу обратить твое внимание на то, что есть люди, хоть и редкие, но они есть, на которых браслеты действуют именно так, как на курсантку Панцулаю. Намек понятен?
— Это точно?
— Точнее не бывает. И Военному министерству совсем не хочется терять таких талантливых курсантов, как Панцулая, только потому, что у них якобы проблемы с физподготовкой. Надеюсь, я был услышан. Честь имею!
Когда эти двое неспеша удалились, Панцулая встала и на подгибающихся ногах подошла к своему курсовому офицеру:
— Вадим Талгатович, это кто вообще?
— Покупатели, Лена, — поморщился тот и тоже встал на ноги.
— Какие еще покупатели? — не поняла она.
— Из военной разведки, если не круче, — опять поморщил Уразаев, потирая затылок. — Бьет как кувалдой этот подполковник, если он подполковник! — И глянул на девушку. — На тебя они приезжали посмотреть, что непонятного? Приглядываются, вынюхивают, пробивают… А эта баба бешеная… Я уж думал, она тебя сейчас в конец замесит, вот и кинулся останавливать… А вообще, Лена, только между нами, есть у меня ощущение, что без участия… некого крайне непоседливого молодого человека сегодняшние твои смотрины не обошлись.
— Вы имеете в виду?..
— Именно, — прервал ее Уразаев. — Сходится просто все. Если это действительно так, тебя ждет блестящая военная карьера и совсем не в штабных коридорах, потому как этот молодой человек за столом сидеть очень не любит, а предпочитает душным коридорам свежий воздух. Так что учись, не залетай по ерунде — и будет у тебя все хорошо.
— Поняла, Вадим Талгатович, — кивнула девушка.
— О произошедшем сегодня и о нашем разговоре забудь. Ничего не было, вообще ничего. Если кто будет спрашивать про синяки, бегала под моим надзором кросс в браслетах и по темноте навернулась в овраг. А насчет физподготовки больше не переживай, я что-нибудь придумаю…
* * *
— Внимательно слушаю. — Смолов глянул на сидящую на пассажирском сиденье Вяземскую.
— Ты же сам все видел, — пожала плечами та. — Лешка прав, эта девка нам подходит. Понятно, что не прямо сейчас, но на третьем курсе ее явно надо будет переводить на факультет Корпуса, а уж там…
— Согласен. А со своей стороны могу предложить выйти еще раз через генерала на командование училища, чтобы они взяли Панцулаю на контроль прямо сейчас. В идеале, пусть за ней этот Уразаев приглядывает, он мне нормальным воспитателем показался, вон как защищать полез.
— Именно по этой причине ты его и отоварил? — ухмыльнулась Вяземская.
— Я бы его не отоварил, ты бы с ним что похуже сделала.
— Это да… А так девка добрая, через пару годочков, когда доспех окончательно сформируется, я бы с удовольствием ее к себе взяла…
* * *
После нехитрого арестантского ужина я развалился на нарах и с чувством выполненного долга похлопал себя по животу: во-первых, день прошел спокойно, что не могло не радовать; во-вторых, я наконец-таки закончил все мероприятия по волкодавам; и в-третьих, забор училища, а также стены гауптвахты надежно оберегали меня от всей этой надоевшей и выматывающей светской жизни.
Достав из кармана телефон, набрал Алексию и с удовольствием проболтал с девушкой почти час. Тему Кузьмина мы по молчаливому согласию не поднимали, зато обсудили все остальное, в том числе и кремлевский бал, про который Алексии рассказал Виталий Борисович. Не обошли стороной и визит к Пафнутьевым Виктории.
По моим впечатлениям, настроение девушки приходило в норму, а из лекарств для души ей сейчас требовалось самое универсальное и проверенное — время.
Остаток вечера посвятил чтению новостей в паутине, а также просмотру разных видяшек. В один прекрасный миг у меня появилось то же самое ощущение чужого взгляда в спину, что было утром на лекции. И опять поиск ничего не дал! Может, полковник Удовиченко, пока меня не было, в одну из стен видеокамеру засунул? Или мне опять поблазнилось? Да и хер с ним! Спать уже пора, а мне колдуны везде мерещатся…
…Я лежал у себя в камере и одновременно летал над территорией училища, прекрасно различая все здания внизу. Потом мое внимание привлекли два светлячка в районе общежитий, еще два обнаружились в одном из учебных корпусов. Потянувшись к первым двум, чтобы рассмотреть поближе, я почувствовал их замешательство, как будто они занимались чем-то предосудительным, и тут же меня ослепило их мгновенно ставшим нестерпимо ярким свечением. Ослепнув, я потерял ориентацию в пространстве и рухнул вниз, в свою камеру…
