предписание и выдала приказ о временном откомандировании из Бюро оперативного реагирования в Службу реабилитации, заодно полистала какой-то журнал и продиктовала график дежурств.
Приказ следовало зарегистрировать в Бюро, туда я и отправился. Пошёл как был — в белом халате, с портфелем под мышкой. Коллеги на территории студгородка на глаза не попадались, зато тут и там мелькали красные нарукавные повязки дружинников. Судя по всему, учебный процесс шёл своим чередом, что же до излишне бурного обсуждения студентами последних новостей, так это чем-то из ряда вон отнюдь не являлось. Разве что у корпуса военной кафедры проходил многолюдный митинг, но я лишь глянул на толпу издали и приближаться не стал.
Сначала дела, потом спать. Всё остальное может и подождать.
И подождёт.
В Бюро оперативного реагирования оказалось на удивление тихо и спокойно. И крайне немноголюдно — караульный на входе дежурил, и только. До приёмной директора я дошёл по пустым коридорам, навстречу не попалось ни единой живой души.
— День добрый! — поздоровался я с секретарём и не удержался от вопроса: — А где все?
— А всё там же! — отозвался тот, помахав принятым от меня приказом. — Откомандированы! Оставляй. Как завизируют, сам в канцелярию отнесу. Всё равно заняться больше нечем.
— Отлично! — улыбнулся я и уже двинулся на выход, когда послышалось:
— Линь… Линь… Ну-ка погоди! — Секретарь порылся в кипе бумаг, высившейся на углу стола, вытянул из неё пару соединённых скрепкой листов. — Да точно! Ознакомься под роспись.
Ознакомиться от меня потребовалось со строгим выговором за самовольное оставление места несения службы по давнишнему инциденту в церкви Илии Пророка. Я как прочитал казённые формулировки, аж глаз от бешенства задёргался.
Ах ты… Вот же… Ну не гады ли?
Я там… А они задним числом и без возможности оспорить!
От взрыва эмоций спасла давившая отупляющим покровом усталость — шутка ли, третьи сутки на ногах! — и необходимость подстраиваться под активное излучение Эпицентра. Вот и сдержался, задавил обиду, не стал воздух попросту сотрясать. Решил отложить выяснение отношений на будущее.
Да ещё взгляд зацепился за незнакомую фамилию подписанта. Ага, вот и приписка «врио» перед должностью проставлена. Ну и откуда этот временно исполняющий обязанности директора на мою голову свалился?
— А где Роберт Маркович, если не секрет? — поинтересовался я, ставя подпись.
— В полицейское управление перевели, — пояснил секретарь. — А Вихря в контрразведку забрали. Из замов только Вяз остался.
Услышанное нисколько не порадовало, не особо утешил даже тот факт, что исполняющим обязанности назначили не начальника управления физической защиты, а человека со стороны. Так или иначе, но Вяз собирается меня сожрать, и с учётом изменившегося расклада провернуть ему это будет несравненно проще прежнего.
Наплевать и смириться, раз уж всё равно цепляться за эту работу смысла не вижу?
Из института в любом случае не отчислят и на пик возможностей продолжат тащить, просто оплата из других фондов пойдёт. В деньгах тоже не особо потеряю — уж чем-чем, а работой меня всегда обеспечат.
Ну и зачем тогда нервы себе портить и упираться?
Но было зачем. В том-то и дело, что было!
Одно дело уйти по собственной инициативе и совсем другое — вылететь со службы с волчьим билетом. Я не карьерист, но и на рядовых должностях всю жизнь прозябать не шибко-то приятно, а мало ли как этот эпизод на благонадёжности в дальнейшем скажется? Кто знает, к каким материалам доступ закроет?
Опять же меня прямо-таки перекрутило всего внутри от одной только мысли, что у Вяза всё выгорит и он протолкнёт своего протеже на должность секретаря дисциплинарного комитета студсовета! Да — от этой должности мне одна головная боль, да — это исключительно уязвлённое самолюбие говорит, но извернусь и костьми лягу, лишь бы только не дать о себя ноги вытереть. Опять же Городец явно неспроста палки Вязу в колёса вставлял…
Вот! Городец!
Я взял свою копию приказа, скомканно попрощался с секретарём и отправился звонить Георгию Ивановичу, но, увы и ах, связаться с ним не вышло. И когда это станет возможным, в комендатуре подсказать не смогли. Капитан Городец отбыл в командировку, а что не в столицу, а в Зимск, так это моей ситуации нисколько не облегчало.
Хоть бы и на Луну даже! Никакой разницы!
Я ещё раз взглянул на приказ, убрал его в портфель и поправил опостылевший за последние дни патронташ. Ладно, сейчас к проректору и спать! Утро вечера мудренее, и всё такое прочее. Не соображаю ничего уже толком, да и злой как чёрт. Ещё не хватало в таком состоянии на Вяза нарваться. Точно не сдержусь ведь, если он мне нотации читать вздумает!
Всё бы ничего, да только рядовому студенту попасть на приём к проректору не так-то и просто даже в обычные дни, а уж с учётом чрезвычайного положения и соответствующего усиления режима небритому типу в несвежем белом халате об аудиенции даже заикаться не стоило.
И что делать? Не вскрывать же карты! И караулить в коридоре тоже не вариант.
Я пошёл напролом, благо проектор по воспитательной работе помимо всего прочего курировал ещё и деятельность Бюро оперативного реагирования. Ну а к кому апеллировать рядовому сотруднику оного Бюро по поводу незаконного взыскания и притеснения со стороны непосредственного начальства если не к нему?
Разумеется, вот так сразу пробиться через цербера-секретаршу у меня не вышло, строгая тётенька даже пригрозила вызвать охрану, отказаться от этого шага её заставила лишь демонстрация моего собственного удостоверения. Тогда мне было предложено записаться на приём, но я продолжал упорствовать и наотрез отказался покидать приёмную, прежде чем о визите доложат проректору.
На деле я попросту валял ваньку и своего в итоге добился: на шум голосов выглянул из своего кабинета референт проректора, он моментально вник в суть нашего противостояния, и заглянул к патрону, после чего попросил обождать.
Ну я и обождал, почему нет? Подремал в тепле да на мягком диванчике, пока совещание не закончилось. Когда прошёл в кабинет, господин Первак — седоусый и полноватый мужчина лет сорока — окинул меня безразличным взглядом и продолжил уминать в трубке табак.
— Что за вид? — нахмурил он брови, не отрываясь от своего увлекательного занятия.
— В Службу реабилитации мобилизован, — пояснил я. — Только с рейса, переодеться возможности не было.
— И побриться тоже?
— Так точно!
Проректор вздохнул и принялся раскуривать трубку, после чего взмахом руки отпустил
