— Ну ладно, ладно, — смилостивился Калита. — Это я так… пошутил. Показывай, где ты шел?
— Да вот за тем перелеском.
— Идешь за мной шаг в шаг. Смотришь под ноги. Хватит ворон считать!
— Слушаюсь, Андрей Павлович!
— По голове получишь!
Жора только вздохнул:
— Больше не буду…
Поле было бескрайним. Оно загибалось за горизонт. Кое-где торчали купы деревьев — отличное место для засады или наблюдения, подумал Калита и приказал страдающему Жоре не высовываться. Его аромидная форма не адаптировалась к свету местности и больше подходила для болота и летнего леса, а не для осени и степи. Да, собственно, Жора и не рвался. Хорошо еще, что солнце позади нас, думал Калита, разглядывая купы деревьев в бинокль. Если там кто-то есть, пойду и возьму языка. Но, судя по всему, за перелеском никто не наблюдал. А значит, вояж Жоры в деревню прошел незаметно, если в деревне вообще кто-то есть, рассуждал Калита. Эти его рассуждения были развеяны, когда они прошли километра два и увидели логово Сидоровича. Небольшая деревня лежала возле озера и была скрыта пышной шапкой садов. Место было очень удобным.
Калита опустил бинокль, и они тронулись дальше по хоженой тропинке. И вдруг Жора поведал:
— Я не здесь шел…
— Как «не здесь»? — удивился Калита. — А где?
— А вот там… вдоль озера.
— А что же ты молчишь?! — разозлился Калита.
— Да какая разница, где идти? — беспечно ответил Жора.
— Тебе, может, и все равно, а я еще жить хочу.
— Андрей Павлович!
— Без фанатизма! — напомнил Калита.
— Товарищ командир, в деревне никого не было!
— Это ничего не значит, — наставительно сказал Калита, нагибаясь и рассматривая тропинку.
Жора тоже нагнулся:
— Что там, товарищ командир?
Калита сам не понял, что его насторожило. Он только привычно подал знак «мина» — три поднятых пальца. Жора опасливо посмотрел себе под ноги и на всякий случай отступил назад. Но Калита показывал дальше, туда, где трава склонилась над тропинкой.
— Видишь?
— Нет.
— Да вон же.
Все стебли травы были согнуты под углом, и только один — параллельно земле. Не бог весть какая деталь, но только натренированный глаз Калиты был способен уловить отличие, да и оптика в шлемах помогла. Жора тоже увидел тоненькую проволочку желтого цвета.
— Натовская штучка, — сказал Калита. — У нас такой проволоки не делают, а гранаты наши, РГД-5.
Две РГД-5 не очень искусно были спрятаны в кустах и присыпаны листвой.
— Ерунда, — сделал шаг вперед Жора. — Я их вмиг сниму.
— Стой, где стоишь! — приказал Калита.
— Товарищ командир… Калита… — поправился Жора, — я их сотнями…
— Это не просто растяжка. Это растяжка для идиотов.
— Почему? — удивился Жора и собрался обидеться.
— Потому что ты ее снимешь в два счета. А вон, смотри, кусты акации. Что с ними?
— Вялые, листва пожухла.
— Сколько дней прошло?
— Не меньше трех.
— Правильно. Когда Дыра открылась?
— Примерно дней пять назад.
— Молодец, соображаешь. Здесь под акациями стоит система «охота», а растяжка — приманка для сталкеров. Решит такой сталкер, что умеет снимать растяжки. Снимет и пойдет дальше, а на поляне попадет в систему «охота», которая реагирует только на частоту шагов человека и на его вес. Корова пройдет — не взорвется, коза пройдет — не взорвется. По краям система не срабатывает, пропускает дальше, вглубь себя. А в центре начинают подпрыгивать «мины-лягушки». В таких ловушках целые группы погибали. Поэтому пойдем-ка мы с тобой в обход, через поле, хотя и дольше, и пыльнее. Здоровее будем.
— Как вы все это так, товарищ командир?.. — восхитился Жора.
— Потому что живу долго.
— Это точно, — с величайшим почтением согласился Жора.
И они поползли через поле до самого берега озера. Крайний дом хутора казался пустым. Рассохшийся и облупившийся, он стоял без окон и дверей. Но подбирались они к нему по всем правилам: по кратчайшему расстоянию, тихо, от укрытия к укрытию. Замерли у крыльца, поросшего одуванчиками. Целая колония одуванчиков торчала перед верандой, располагая к беспечности. На веранде царил солнечный рай. Раннее солнце проникало сквозь ветхие тюлевые занавески и ложилось на пол и стены правильными квадратами. Пахло брошенным жильем и пылью.
Калита знаками показал Жоре: иди налево, в глубь дома. Сам же он, готовый выстрелить в любого, ворвался в комнату, смотревшую на тропинку, по которой они с Жорой недавно шли. В комнате никого не оказалось. Калита опытным взглядом определил, что здесь была огневая точка. Перед дыркой в стене на полу лежал матрас, на котором отпечатались ножки от ручного пулемета и темнело пятно оружейного масла. Рядом валялась бутылка из-под «кока-колы», обертка от дешевой колбасы и сухой кусок батона.
Появился Жора и шепнул:
— Пусто. В задней комнате лежал раненый.
Калита пошел посмотреть и увидел матрас с заскорузлой коркой крови. Такое количество крови мог потерять только тяжело раненый человек.
— А потом его вытащили через окно, — сказал Жора.
Вдруг они увидели, как через огород идет сталкер в ветровке с капюшоном и со снайперской винтовкой В-94 на плече, которую нельзя было ни с чем спутать из-за длинного массивного ствола, набалдашника-пламегасителя и сошек.
Калита и Жора инстинктивно присели. Стоило сталкеру посмотреть в сторону дома, и они были бы обнаружены. К тому же дом не годился для обороны. Его стены не выдержали бы попадания даже пули калибра пять и сорок пять десятых миллиметра.
— Точно, никого не было? — спросил Калита.
— Ну точно, — стал пыхтеть от обиды Жора. — Я всю деревню перетряхнул. Я думал, Чачич здесь прячется.
Повезло нам, понял Калита: снайпер шел оттуда, где мы с Жорой только что прошли. От этой мысли Калита покрылся холодным потом. Стоило нам повести себя самоуверенней, лежали бы мы сейчас посередь поля холодные и не дергались.
Но приступ слабости длился всего мгновение. Большего Калита себе позволить не мог. Он подобрался к окну, аккуратно высунулся и долго рассматривал соседний двухэтажный дом и наконец пришел к выводу, что он тоже пуст.
— А зачем мы туда вообще идем? — спросил Жора.
— Не маячь перед окнами, — предостерег Калита и добавил: — Ты думаешь, почему Сидорович по подвалам и погребам прятался?
— Привычка такая.
— Нет. Жизненная необходимость.
— Какая жизненная необходимость? — глаза у Жоры от удивления сделались круглыми.
— Не человек он!
— А кто? — еще больше удивился Жора.
