его, за последствия не отвечаю.
–Ты еще смеешь мне угрожать? – и Влад с разворотаударил меня по лицу кулаком с зажатой самокруткой. Удар был сильный, но тупой. Я сплюнул кровь с рассеченной губы и ответил: «Влад ты мерзавец порядочный, но не дурак».
Влад повернулся ко мне лицом, и я увидел в его глазах отблеск дьявольского огня.
–Ты, знаешь, что мне достаточно только щелкнуть пальцами, и тебя разорвут на клочки, и мне такое говоришь? – он буквально сверлил меня взглядом, от чего по моей спине пробежал легкий морозец.
–Ты глупец! Но то, как ты держишься, мне нравится, люблю смелых!… Отпустить его!
Бандиты освободили мои руки, и расступились. Судя по возгласам за моей спиной, его молодчиков они не одобряли решения своего главаря.
Я отправился на квартиру Марфы Николаевны. Мальчишка шел по пятам, ни на шаг не отставая. Повернувшись к нему, я спросил, почему он не идет к себе домой. Он испуганно замотал головой и ответил, что он теперь моя собственность, как приказал Влад.
-Да ваш Влад сумасброд и маньяк! И рабства давно нет! – потом, опомнившись и вспомнив в каком времени, я нахожусь, я прикинул, как можно воспользоваться помощью мальчишки. Тот дернул меня за рукав и тихо произнес: «Спасибо, что спасли меня. Нас у мамы только двое. Отца Влад еще в прошлом году убил».
–Как звать-то тебя?
–Мишей.
–А второй кто?
–Мой младший брат Витя.
–А лет тебе сколько?
–Я уже большой. Все, все, все могу делать. Корзины плести, мешки шить, даже плотничаю немного.
–Ты читать то умеешь?
Мальчишка промолчал.
–Вот тебе и ликвидация неграмотности на Руси – пробормотал я.
–А кузнец у вас есть?
–Да, дядька Митрофан!
–Можешь меня с ним познакомить?
–Вы мой хозяин, что прикажете, то сделаю.
–Так, прекрати, ты мне не раб.
–Вы ходики заморские за меня отдали.
–Зови меня просто по имени. – Я назвался и после этого мы, спокойно разговаривая, подошли к его дому. Навстречу выбежала его мать с заплаканными глазами, и свирепо посмотрев в мою сторону, бросилась к сыну, расспрашивая, что просит Влад. Миша, успокаивая свою маму, сказал, что если бы не я, то тогда пришлось бы ей плакать по-настоящему. И рассказал, что я за его свободу заплатил заморскими ходиками и теперь он принадлежит мне. Я вновь запротестовал, но мать прижала палец к губам и пригласила в дом. Я рассказал, что и как было, опустив все позорные детали, которые могли серьезно расстроить и сына, и мать. Она внимательно выслушала меня и, заливаясь слезами, горячо поблагодарила. Я уже собрался идти к Марте Николаевне, но меня уговорили остаться на ночь. Я не отказался. На следующее утро я пришел в дом Марты Николаевны. На душе было какое-то беспокойство. Я увидел страшную картину, которая повергла меня в шок. Калитка была сорвана с петель, окна перебиты, а шторы валялись прямо на цветах под окнами. На углу дома я увидел прибитую дохлую крысу, с которой по бревнам сруба дома стекала крысиная кровь. Мишка, следовавший за мной как привязанный, побледнел, и лицо его исказила гримаса ужаса.
–В чем дело?! – спрашиваю я у Мишки.
Тот испуганно встрепенулся и забормотал: «Это плохо! Очень плохо! Влад сердится, он злой».
–Разберемся! – ответил я и шагнул в выломанную дверь.
В комнате все было перевернуто, перебито, стол разломан в щепки, иконы валялись на полу. Но не это повергло меня в шок.
К одной из скамеек была привязана Марта Николаевна. Одежда на ней была разорвана и изрезана ножом. Ноги были прибиты к полу огромными гвоздями. Я подобрал тесак и бросился к ней обрезать веревки. Она была еще жива, хотя и находилась уже без сознания. Я попросил Мишку принести холодной воды, а сам, оторвав от стены два брусочка и крепко сжав их руками вокруг шляпок, упер бруски одним концом в скамью, а за второй резко потянул руками. Выдернув с противным скрипом гвозди из пола, я освободил окровавленные ноги бедной женщины. Когда обернулся в ожидании воды, то увидел опешившего Мишку с пустым котелком.
–В чем дело?! Где вода?!
–А как это?! – удивленно спросил он.
–Потом! Все потом! Сейчас принеси воды, только быстрей, в темпе!
Я впервые в жизни пожалел, что в своей той, другой жизни, я не придавал значения оказанию первой медицинской помощи. Я не знал с чего начать и как продолжить. В дверях появился Мишка с котелком воды. Я выхватил его и буквально выплеснул его на лицо Марты Николаевны. Она зашевелилась и, увидев меня, слабым голосом, который слышал только я, сказала: «Они приходили за тобой. Помоги мне».
Я хотел поднять ее и усадить на скамейку, но она слабым жестом остановила меня и тихо сказала: «Я знала, что будет тот человек, кто сможет убить дьявола. Я всегда знала. Обещай мне, что ты отомстишь за все погубленные Владом души. Обещай!»
–Обещаю! Сам умру, но отомщу!
–Не надо умирать. Ты молод и барышня тебя любит. Выслушай меня и выполни мою последнюю просьбу. Ты хороший человек, я это сразу поняла. Похорони меня рядом с мужем. За печкой, под третьей доской от угла найдешь сверток. Там в свертке все есть для похорон.
–Вы не умрете, вы не можете умереть. Мы позовем на помощь врача, лекаря. Вас спасут.
–Нет, милый, мое время уйти к мужу и родителям пришло.
После этого она тяжело вздохнула и повисла на моих руках.
Когда я осмотрел место, где она лежала, мне стало ясно, что она
умерла от большой потери крови. Вся скамейка и пол под ней были буквально пропитаны ее кровью. Тут моему хладнокровию и спокойствию пришел конец.
Вооружившись топором, который нашел в сарае убитой женщины, я точно обезумевший ворвался в дом родителей Влада. С ходу взломал входную дверь и вломился в дом. Его родители были в ужасе от моего появления. Я громогласно им объявил, что если они не в состоянии повлиять на сына, то я убью его вместе с ними.
Пьяный отец, громко рассмеявшись, набросился на меня со своим топором, но в следующий момент он уже лежал на полу, хрипя и истекая кровью. Последний, сокрушительный удар пришелся по обеденному столу, заваленному едой. В момент все оказалось на полу. Я в ярости замахнулся на мать Влада, но, увидев в ее глазах слезы и ужас передо мной, невольно перенес удар на полку с горшками, которые со звоном посыпались
