боли он прорычал что-то нечленораздельное (даже наушник не смог перевести) и снова махнул саблей. Его длинные и мощные руки никому бы не оставили шансов увернуться, но мне удалось уйти от сабли, а вот от ледяного щита — нет.
Глыба смачно съездила мне по руке и плечу.
Мощи в гориллоподобном существе было намного больше, чем во мне, и я, как подкошенный, рухнул набок. Меня просто смело вниз, прямо на пол.
Клинок сабли тут же рубанул воздух следом, но я успел сработать ногой, отвесив точный удар по голени противника и заставив его сделать шаг назад.
Сабля прошла мимо.
Перекатившись, я вскочил и немедля использовал щит вместе со Сферой Огня. И вот теперь, когда волна от щита ударила ниуда с близкого расстояния, он прочувствовал всю силу пламени. Его ледяная защита треснула и развалилась на оплавленные обломки, а самого ниуда опалило огнём.
Только всё оказалось не так просто.
По всем законам природы, его шерсть должна была вспыхнуть, но ничего не произошло. Лишь кожаная броня немного закоптилась.
И тут до меня дошло, чем блестела шерсть всех этих тварей.
Это был лёд. Ледяной панцирь на каждой волосинке! На каждой клетке кожи!
Защита от смертельного для них пламени. Значит, ниуда так просто поджечь не получится. Нужно что-то другое.
Он снова пустил в ход саблю, замахав ею с невероятным мастерством. Я попятился и выставил щит, используя уже не атаку, а знак Хого, Сферу Защиты. Если бы не это, меня бы уже нашинковали на лоскуты.
— Новенькое беленькое пальтишко! Ха-ха! — снова прорычал мне ниуд, тесня к стене салона.
Одной рукой я продолжал защищаться от его сабли, а вторую опустил вниз и завёл за спину. Мне пришла идея повторить навык ниуда по созданию копья прямо в руке. Всё должно было получиться, ведь знак Сферы Холода уже был записан в моём атласе, осталось лишь точь-в-точь повторить жесты ниуда.
Ну что, поехали.
Большой палец вбок, указательный согнуть, мизинец выставить вперёд, а затем задействовать Цуо, пустив поток воздуха диагонально запястью.
Ошибка могла стоить мне слишком дорого.
Но её не случилось.
Уже через пару секунд я ощутил прохладу в правой руке и тут же обхватил ладонью то, что образовал поток холода. Затем не глядя, что именно у меня получилось, вытянул из-за спины орудие и со всей силы ударил им ниуда прямо в шею. Щита у него не было, поэтому он не успел ничего: ни защититься, ни сообразить, что случилось.
Ледяное копьё пробило панцирь на шее твари и прошло насквозь, пронзив не только глотку, но и повредив позвонки. Ниуд сделал конвульсивный вдох. Засипев, остановился и выронил из руки саблю.
В эту секунду я увидел, что в пробоину салона лезут ещё четверо ниудов.
Вот же черти!
Схватив саблю с пола, я собрался броситься на них, но тут со стороны кабины закричала Мидори:
— Б-о-о-о-о-м-б-а-а-а-а-а!!!
На бегу девчонка выбросила руку вперёд, и в ней я увидел уже знакомую мне катушку на нитке.
Раздались щелчки.
Стальная конструкция раскрылась в броске и выпустила бомбу-шар. Его полёт был красивым, но недолгим. Он ощетинился шипами с крючками и угодил в грудь ниуда, умирающего с копьём в шее прямо передо мной.
И в который раз я помолился за то, что у меня хорошая реакция.
Увидев перед носом бомбу, я машинально выставил левую руку со щитом и пустил в ниуда таранную волну со Сферой Тверди. Котлованную тварь сшибло с места вместе с копьём и бомбой. Он полетел точно в пробоину, к другим ниудам, которые лезли в верхолёт, и смёл их за собой.
Раздался взрыв, уже за пределами салона, но огненная волна докатилась даже до меня. Я отшатнулся к стене и прикрылся щитом.
Верхолёт затрещал и накренился, обломки и переломанная мебель с шумом перекатились по полу и ударились о стену.
Убрав щит и посмотрев в пробоину, я увидел, что на песке у верхолёта горят заживо с десяток оглушённых и раненых ниудов. Их окропило кровью сородича, от которого остались только куски и ошмётки на камнях.
Первый бой с подземными тварями мы выиграли, только радоваться было нечему. Через несколько секунд после взрыва раздался вой остальных ниудов.
«Но-о-о-венькое бе-е-еленькое пальти-и-и-и-и-ишко», — послышалось мне в этом жутком хоровом вое.
Он приближался со всех сторон сразу...
Ниуды завыли по холмам, увидев, как их сородичи сгорают заживо.
Не знаю, сколько именно тварей собралось вокруг места крушения верхолёта, но мне показалось, что тысячи.
Вой стоял жуткий!
После взрыва машину окутало дымом и вонью палёной плоти — тела раненых ниудов, которым не повезло встретиться с бомбой, умирали в магическом пламени и не могли его погасить.
С саблей в руке я замер у пробоины, глядя, как полыхают в огне сразу несколько тварей. Кроме треска пламени и воя больше никаких звуков не доносилось.
Ни грохота, ни ударов по верхолёту.
Нас перестали закидывать ледяными копьями, и эта тишина показалась мне даже более пугающей, чем удары орудий.
Тяжело дыша, ко мне подошла Мидори.
— Кроме Огня Кика добавила на бомбу ещё знак Эфира, — сказала она, — чтобы уж наверняка пламя не погасло.
— Есть ещё готовые бомбы? — быстро спросил я у неё.
— Кика делает, поэтому...
— Понял, — я ещё раз оглядел территорию около пробоины (ниуды пока сюда не лезли, не зная, чего ещё от нас ожидать).
С другого края салона вдруг послышался стон.
Джанко пришла в себя и сразу же попыталась подняться, но лишь застонала от боли, схватившись за бок.
Мидори бросилась к ней.
— Джанко! Потерпи, я сейчас!
Ну а я кинулся в кабину пилотов.
По пути мне попалось мёртвое тело стюарда в белом пиджаке. Мужчина лежал у стены рядом с коридором, будто спал. Видимо, несчастный бортпроводник выкатился из-под обломков, когда верхолёт накренился от взрыва.
Я глянул на него лишь вскользь, пробегая мимо в кабину пилотов, но всё равно внутренне содрогнулся, сразу вспомнив мёртвые глаза своего бывшего наставника Анатоля, который остался где-то там, в заснеженном поле.
Добравшись до кабины, заваленной льдом, я увидел, что на холмах появляются всё новые ряды ниудов. Сколько их тут теперь — не сосчитать. Подземные существа перестали выть и к верхолёту не приближались, зато окружили его, взяв в плотное оцепление, и замерли в ожидании приказа командира.
Жрец Хамада всё так же стоял у панели приборов, смотрел
