Алексия.
— Очень приятно, Алексия…
Я замолчал от удивления. Теперь я ее узнал. Это была Алексия. Нет, это была Алексия! Звезда российской, и не только, эстрады. Именно она, еще учась в консерватории, возродила такой, казалось бы, забытый жанр, как романс. Конечно, все романсы в ее исполнении были в современной обработке, но в такой, которая не только их не портила, но и добавляла новое звучание.
— Вижу, тезка, что узнали. — Она с улыбкой рассматривала сменяющиеся на моем лице эмоции. — Да, это я.
— Вдвойне приятно будет жить по соседству с вами, Алексия! — это было единственное, что я смог придумать.
— На новоселье пригласите? — продолжала улыбаться девушка.
— Всенепременно! — кивнул я и повернулся к своему воспитателю. — Прохор, когда отмечать будем?
— Да хоть сегодня, Алексей Александрович! — браво заявил он. — Отмечать мы завсегда готовы!
Я вопросительно посмотрел на девушку.
— Простите, уважаемые соседи, но я сегодня не могу, завтра рано утром клип доснимаем, сами понимаете, надо быть в форме… — развела она руками. — Вот если завтра?.. — Девушка посмотрела на меня вопросительно.
— Алексия, позвольте пригласить вас завтра вечером на новоселье! — Я уже начал немного осваиваться в ее присутствии.
— Обязательно буду, Алексей Александрович! — Она изобразила намек на книксен, в спортивном костюме смотревшийся очень забавно. — Позвольте вас покинуть. — Девушка еще раз ослепительно улыбнулась и отправилась к двери своей квартиры, открыла ее и, помахав на прощание, исчезла внутри.
— Лешка, подбери челюсть, вывихнешь! — ухмыльнулся Прохор.
— Да ну тебя! — махнул я на него рукой.
— А девка огонь! А как поет… — закатил он глаза.
— Это да, а теперь она наша соседка! — сказал я мечтательно.
— Ага, а если она по ночам у себя в квартире поет? Всякие там фа диез с си бемоль? Или еще хуже — всякую творческую шушеру к себе водит? Покоя в доме не будет! — умел Прохор спустить с небес на землю.
— Я готов терпеть что угодно! Одно только то, что она будет жить рядом, дорогого стоит! — не сдавался я. — Не поспишь пару ночей, сам побежишь с ней отношения выяснять! — ухмыльнулся он. — Все, я поехал, не скучай! А лучше сходи в ресторан, перекуси, меня долго не будет, а в доме из еды ничего нет.
Когда Прохор ушел, я заскочил в квартиру за карточкой и телефоном, закрыл дверь и спустился в ресторан. Риелтор не обманула, интерьер был стилизован под старину — самовары, пучки трав, подвешенные на грубых нитках, туески, горшки разных размеров, прихваты, чучела медведей и кабанов, нарочито грубо сколоченные столы и стулья, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся прочными и очень удобными. Заняв один из столов, я дождался официанта, одетого в вышитую косоворотку, штаны и короткие сапоги.
— Молодой господин изволит откушать?
Я кивнул.
— Позвольте предложить вам меню. — Он протянул мне папку и отошел ко мне за спину.
Я даже глазом не повел. Сказались уроки этикета и закалка праздников в особняке Пожарских, где в присутствии и под пристальным наблюдением всей главной ветви рода, приходилось демонстрировать безупречное знание этого самого этикета «смоленским ублюдком».
— Мне ушицы и карпа под сметанным соусом, любезный. — Я решил устроить себе рыбный день. — И стакан клюквенного морса.
Официант удалился, а я продолжил рассматривать интерьер ресторана, который мне нравился все больше и больше. Чувствовалось, что человек, занимавшийся всем этим убранством, вложил душу — все предметы русской старины, казалось, стоят на своих местах, только что расставленные рачительной хозяйкой, а хозяин вот-вот вернется с охоты с очередным трофеем. Если по замыслу оформителя в этом ресторане создавалась домашняя атмосфера, то это ему удалось в полной мере.
Чуть не забыл, надо пригласить на новоселье Сашку Петрова, моего друга из смоленского лицея.
— Сашка, привет! — дождался я его «Слушаю». — У меня завтра новоселье, жду тебя вечером! — взял я «быка за рога».
— Алексей, прежде всего, здравствуй, очень рад тебя слышать и обязательно буду, диктуй адрес! — рассудительность Сашки никак не вязалась с его стихами и картинами.
Продиктовав адрес, я поинтересовался его делами.
— Завтра приеду и все расскажу. Договорились? — Друг был в своем репертуаре.
— Договорились, — ответил я с улыбкой и положил трубку.
Обед был очень неплох. Конечно, до домашней ухи, вернее, ухи, которую мы с Прохором варили на костре, в прокопченном котелке на рыбалке, из только что пойманной рыбы, она не тянула, но… Карп тоже удался.
После того как отобедал, я решил пройтись по окрестностям. Первым делом направился в виденный мной из окон парк. Надо отдать должное московскому генерал-губернатору, великому князю Владимиру Николаевичу, родному брату императора: он заботился о вверенной ему Москве — в центральных районах столицы было запрещено строительство высотных зданий больше шести этажей, ветхое и старое жилье сносилось, на их месте строили здания в едином архитектурном стиле, дороги по мере возможности расширяли, не забывали и о парках и зонах отдыха. Вот и этот небольшой парк был ухожен — тополя подстрижены, дорожки подметены, лавочки расставлены. Работал даже маленький фонтан, вокруг которого носились малыши под присмотром мам. Судя по моим прикидкам, именно через этот парк мне будет удобнее всего добираться пешком до университета, шпиль главного здания которого виднелся из окна моей гостиной. Погуляв по парку, я вернулся к теперь уже своему дому и решил обойти его с другой стороны. Теперь я окунулся в атмосферу старой Москвы — несмотря на нарядный вид и отреставрированные фасады, попадались двухэтажные дома с цокольным этажом и окнами ниже уровня тротуара. Потратив на исследование окрестностей два с половиной часа, я вернулся в свою квартиру, законно предположив, что за годы учебы еще исхожу этот район вдоль и поперек.
Прохор вернулся ближе к вечеру, и не один, а с двумя слугами из особняка Пожарских, которые помогли занести в квартиру наши с ним нехитрые пожитки.
— Позвони деду и пригласи его на завтрашнее новоселье, очень уж он интересовался, как мы здесь устроились, — сказал мне Прохор, копаясь в пакетах с вещами.
И действительно, почему я забыл про деда? Звонок откладывать не стал.
— Деда, добрый вечер!
— Добрый вечер, внучек!
— Деда, мы завтра
