Ознакомительная версия.
Выверенный до секунды расчет дальнейших действий Вектора никто другой кроме него произвести, пожалуй, не смог бы. А проделать и подавно. Ко второму дежурившему на этаже охраннику прибыло тревожное подкрепление – трое его вооруженных электрошокерами коллег из резервной группы (поскольку массовые бунты в «Hotbed-2» исключены в принципе, дежурная смена ее охраны не превышала двадцати человек). Сигнализация сработала в душевой, поэтому туда все они и поспешили. Доносящиеся оттуда крики они услышали еще на подходе, а, вбежав в душевую, увидели в тусклом свете аварийной лампы двух яростно борющихся человек: голого заключенного и охранника. Причем первый уже почти одолел второго, навалившись на него, приперев лопатками к полу и дотянувшись руками ему до горла.
Бить бунтаря электричеством было нельзя – от этого пострадала бы и его жертва. Поэтому все четверо дружно налетели на арестанта, дабы оттащить его в сторону и уже потом ошарашить шокером и сковать наручниками. Однако, когда охранники обнаружили, что «заключенный» вдруг как-то странно обмяк и прекратил борьбу, было поздно. Их спасенный «собрат» уже вскочил на ноги и решительно атаковал своих спасителей.
Оглушив дубинкой ближайших противников, которые все еще удерживали раздетый Вектором труп своего коллеги, бунтарь вырвал у них шокеры и сразу же пустил их в ход. Тела троих пораженных электричеством охранников попадали вповалку поверх мертвеца. И лишь один из них – тот, что дежурил на этаже, – отделался легкими побоями и был взят заключенным в заложники…
Вектор знал, кого из своих жертв можно пустить в расход, а кто ему еще пригодится. К этому часу он вообще знал много такого, о чем ему было не положено знать. Потому что он, как никто другой, умел смотреть по сторонам и запоминать все, что влетало в его уши. В том числе обрывки разговоров, какие вели между собой сотрудники тюрьмы. Тогда они даже не предполагали, что подробности их личной жизни, какими они порой друг с другом делились, коротая смену, будут однажды использованы против них.
Вектор давно понял, что здешние конвоиры не любят таращиться на подопечных, когда те принимают душ, и наблюдают за ними в это время вполглаза. Знал, кто из сотрудников курит и носит с собой зажигалку. Замечал на стенах следы недавнего ремонта проводки и предполагал, где она проложена. Вычислил и запомнил график дежурств охраны. Разузнал, что зарплаты у сотрудников здесь хорошие, поэтому директор тюрьмы, полковник Редгрейв, перевел сюда по блату нескольких своих родственников-военнослужащих. Вектор выяснил, кого именно, и стал приглядываться и прислушиваться к этим людям повнимательнее…
Он не умел заниматься долговременным планированием. Зато он быстро и точно оценивал текущую обстановку и импровизировал на основе известных ему фактов, что называется, со скоростью звука.
Захваченный Вектором охранник являлся любимым зятем единственной дочери Редгрейва, а также молодым отцом родившегося у того месяц назад внука. Вернувшись с заложником на пульт, бунтарь заставил его связаться с директором, после чего прямо перед видеокамерой хладнокровно выдавил пальцами у его зятя оба глаза. И сказал, что ему терять нечего и что он выдерет парню кадык, если через минуту директор не распорядится убрать охрану с постов и не откроет беспрепятственный выход наружу. А дикие вопли ослепленного заложника и заливающая ему лицо кровь являлись красноречивым намеком на то, чтобы полковник прислушался к требованиям и поторапливался.
Сработало. Директор был настолько обескуражен тем, что его примерный заключенный вдруг превратился в свирепого зверя и угрожает сделать его дочь вдовой, а внука – сиротой, что уже через тридцать секунд принял решение подчиниться. При этом он выдвинул встречное предложение: пускай Вектор позволит пострадавшему отправиться в больницу, а вместо него возьмет в заложники самого полковника. Само собой, почтенный сэр Редгрейв являлся более надежным живым щитом, нежели рядовой охранник, и прагматичный бунтарь согласился. А спустя еще две минуты оба они находились за территорией тюрьмы и удирали на машине прочь, пусть и с сидящей на хвосте погоней…
Впрочем, она Вектора мало волновала. Водить преследователей за нос оперативника-интрудера обучали корифеи военной разведки, да и сам он, в принципе, тоже мог быть сегодня причислен к таковым. Не прошло и получаса, как он вырвался на свободу, а Скотленд-Ярд и Ми-6 уже сбились с его следа. Заложника, разумеется, пришлось оставить в живых. Сугубо из практических соображений. Что ни говори, а за шпионом и убийцей полковника Редгрейва британская полиция и контрразведка охотились бы гораздо одержимее, чем просто за беглым шпионом…
…Но вернемся к нашим баранам. Или, вернее, сектантам Пламенного Креста, под прицелом чьих автоматов я сейчас находился.
Далее тереть им по ушам о якобы ненадежной связи с Ермолаевым не имело смыла. И я прервал свой блеф на полуслове, хотя на лицах праведников было написано единодушное желание дослушать мою речь до конца. Однако у трех из них оно моментально переросло в испуг, когда головы двух их собратьев вдруг оторвались с плеч вместе со шлемами. И, разбрызгивая кровь, отлетели одна вперед, а другая – под ноги моим доверчивым слушателям. Сила, обезглавившая сектантов, толкнула их тела в тех же направлениях, и они, выронив автоматы, грохнулись наземь там, где стояли.
Что ж, Вектор и Астат меня не подвели. Теперь самое время позаботиться о моей драгоценной персоне, спасти которую от смерти – мой священный долг перед Ведомством и самим собой.
Едва мои стрелки открыли свой сегодняшний боевой счет, как я нырком бросился вбок и, упав на землю, перекатился за ближайший валун. Я удирал подальше от места, где стоял коленопреклоненный заложник. Это спасло его от шальных выстрелов, когда кто-то из сектантов выпустил мне вслед автоматную очередь; к счастью, она была не прицельной и потому прошла мимо.
Противники расчухали, что тут творится, лишь после того, как их количество сократилось еще на одного. И сей же миг бросились врассыпную, стреляя вслепую по склонам, откуда им грозила гибель.
Я удрал с открытого пространства, но терять врага из виду было нельзя. Выглянув из-за укрытия, я определил, что третьего праведника угрохал Вектор; они с напарником вели кинжальный огонь, и по тому, как падали мертвые тела, можно было вычислить траектории убивших их пуль. Астат запоздал со вторым выстрелом всего на полсекунды, но за это время выбранная им «помеха» успела сорваться с места и избежать мгновенной смерти. Правда, пуля снайпера все равно не прошла мимо и вскользь зацепила сектанту наплечник доспехов. Отчего того развернуло на бегу спиной вперед, и он, потеряв равновесие, грохнулся навзничь, не сделав и трех шагов.
Ознакомительная версия.
