Ознакомительная версия.
Я удрал с открытого пространства, но терять врага из виду было нельзя. Выглянув из-за укрытия, я определил, что третьего праведника угрохал Вектор; они с напарником вели кинжальный огонь, и по тому, как падали мертвые тела, можно было вычислить траектории убивших их пуль. Астат запоздал со вторым выстрелом всего на полсекунды, но за это время выбранная им «помеха» успела сорваться с места и избежать мгновенной смерти. Правда, пуля снайпера все равно не прошла мимо и вскользь зацепила сектанту наплечник доспехов. Отчего того развернуло на бегу спиной вперед, и он, потеряв равновесие, грохнулся навзничь, не сделав и трех шагов.
Продолжить бегство Астат ему, само собой, не позволил. И исправил свою оплошность, пригвоздив споткнувшегося врага к земле третьей пулей, не успел тот даже приподняться. А между тем последний похититель не придумал ничего лучше, как метнуться под защиту нагруженного контейнерами бота, вынудив тем самым Вектора повременить с очередным выстрелом. Заложник в этот момент уже не стоял на коленях, а распластался ниц, закрыв голову руками. Вел он себя не слишком разумно – справа от него лежала куча щебня, за которую он мог бы откатиться, – но хоть не торчал истуканом под пулями, и то ладно.
В отличие от него, не желающий умирать праведник ухитрился занять лучшее из всех доступных ему поблизости укрытий. Для Вектора он был полностью недосягаем. Астат, похоже, видел цель, но лишь частично. Два его следующих выстрела опять окончились промахом – видимо, он тоже опасался задеть груз и не мог прицелиться точнее. Мне в этом плане повезло больше всех. Припавший к контейнерам ублюдок был у меня на виду, и я мог запросто в него попасть. Одно плохо: выпущенные мной пули или отскочат рикошетом от доспехов фанатика, или при удачном попадании пробьют его насквозь, но тоже в итоге застрянут в ящиках. Возможно, они ничего там и не повредят. Но я был не вправе так рисковать, не испробовав последний способ устранить угрозу без ущерба для оборудования.
Вступать в переговоры с сектантом, пообещав ему пощаду, резона нет. Он живо смекнет, почему мы прекратили стрелять. А потом, если у него хватит мозгов, перехватит управление ботом и удерет отсюда, прикрываясь им, как самоходным щитом. Я не стал проверять, способен враг на это или нет. Пока он, взбудораженный внезапной атакой, пытался суматошно определить, сколько нас и где мы прячемся, я вскинул автомат и, нацелив его в землю у самых ног праведника, дал короткую очередь.
Взрытая пулями глина брызнула ему в лицо мокрыми комьями и произвела именно тот эффект, на какой я уповал. Перепуганный сектант при всем желании не усидел бы на месте, когда в шаге от него по грязи зашлепали пули. Инстинкт самосохранения подсказал ему, куда отпрыгнуть – туда, где по нему еще не стреляли. То есть влево. Аккурат в сектор обстрела Вектора, который покамест не истратил на этого противника ни одного патрона…
А больше одного ему тратить и не понадобилось. Выгнанный мной из-за бота сектант тут же взялся осыпать меня автоматными очередями вперемешку с проклятьями. Последние беспокоили меня не больше засохших прошлогодних мух. Насчет первых я бы уже так не сказал. Мне пришлось опять юркнуть за валун, поскольку расстояние между мной и врагом было невелико. И даже паля наугад, он мог запросто произвести удачный выстрел.
Однако стрельба быстро смолкла и больше не возобновилась. И когда я высунулся из-за камня, моему взору предстал распластавшийся в грязи, бьющийся в конвульсиях фанатик с наполовину перерубленной шеей. Перерубленной грубо – так ее могли повредить или коготь механоида, или крупнокалиберная пуля. Какая из этих двух напастей убила сектанта, гадать не пришлось. Впрочем, для последнего из пяти погибших сегодня от наших рук приспешников Дьякона это уже не имело решительно никакого значения…
– Это самое, э-э-э… как там оно?.. У лукоморья дуб зеленый!.. Черт, не так! И днем и ночью кот ученый!.. Блин, опять не в тему! Да как же правильно-то? Я помню чудное мгновенье… О, Господи, что за ересь я несу? Это ведь вообще из другой оперы! Да чтоб вас! Э-э-э… Нет-нет, не вас, парни, не поймите меня неправильно! Сейчас, погодите, я все вспомню! Обещаю, клянусь!..
Смотреть на потуги спасенного нами заложника было и смешно, и жалко. Когда опасность миновала, я велел Астату сидеть наверху и следить, не привлекла ли наша пальба каких-нибудь любопытных сталкеров или биомехов, а сам покинул убежище и уже без опаски направился ко все еще валяющемуся на земле электронщику. Вектор также оставил позицию и спустился к нам на случай, если кому-то из нас потребуется его помощь. Мне она точно не требовалась. Нашему новому товарищу вроде бы тоже. Разве только мы могли помочь освежить ему память, но где это видано, чтобы один шпион подсказывал другому пароль, который тот должен был предъявить ему при конспиративной встрече?
И хоть никакой конспирацией здесь теперь не пахло, а я уже убедился, что коротышка пароль знает – или, вернее, знал, пока не забыл его с перепугу, – я не спешил признаваться ему, что мы – те самые парни, каких он разыскивает. Пускай еще чуток потерзается сомнениями и подрожит. Страх – прекрасный учитель и хорошее лекарство от излишней самоуверенности. Правда, лишь в том случае, если страх не убивает того, кого ему нужно научить и вылечить.
Не придумав ничего лучше, электронщик взялся просто-напросто читать нам вслух известную каждому школьнику первую песнь «Руслана и Людмилы». Это сдвинуло его забуксовавшую память с мертвой точки, благо нужные ему строки находились совсем недалеко от начала поэмы.
– …Там чудеса, там леший бродит! – продекламировал он дрожащим голосом, после чего ненадолго задумался, поймал верную мысль, и, кивнув, победоносно резюмировал: – Ага! Вот оно! Уверен на все сто!.. Эй, только не говорите мне, что вы тоже не понимаете, о чем я толкую!
– Прекрасно понимаем, – заговорил я, прекратив отмалчиваться. – И очень хотели бы знать, дорогой ты наш гений, парадоксов друг, за какие такие грехи нам тебя навязали? Разве мы в чем-то провинились? Так скажи, в чем именно, мы прямо тут, не сходя с места, покаемся и с чистой совестью спровадим тебя обратно.
– Обратно?
– Ну да! Пока ты еще способен уйти отсюда сам, на своих двоих, а не в запаянном пластиковом контейнере. И хорошо, если в одном большом контейнере, потому что обычно таких, как ты, вывозят отсюда по частям в маленьких ящичках.
– Что-то я не врубаюсь, к чему вы клоните, – нахмурился коротышка, отряхиваясь от прилипших к его комбезу ошметков мокрой грязи. – Вы попросили подкрепление – я к вам прибыл. И другого подкрепления, насколько я знаю, не пришлют. Так в чем проблема?
Ознакомительная версия.
