Ознакомительная версия.
В ожидании вечера разожгли костер и наварили полный котелок макарон. Они полностью оправдали ожидания: разварились и слиплись, превратившись в макаронную кашу. Но им было не до эстетических выкрутасов: котелок опустошили мгновенно, под кильку из банок, которая, кстати, показалась просто верхом кулинарного искусства. Теперь закопченный котелок представлял собой то, что и требовалось компании, маскирующейся под бродячих КСПшников. Оставалось отделить от автоматов магазины и все это засунуть в чехол от палатки. В довершение всего длинными полосами разорванной палатки сталкер примотал винтарь к гитаре, заранее удалив с нее струны. Вышло коряво, но если не приглядываться — то для транспортировки годилось.
Что бы там ни писал генерал, мол, их главное оружие — слово, Маус прекрасно знал одну истину: главный аргумент в любом споре — это уткнутый в печень автоматный ствол. И что бы ни случилось, как бы радужно все ни выглядело, а без оружия в Припять он больше ни ногой.
К тому же не следовало стопроцентно доверять тому, кто еще совсем недавно был «на той стороне». Мауса уже посещала довольно параноидальная мысль о том, что генерал таким хитрым способом приготовил им в прошлом ловушку — раз уж не смог остановить их в своем собственном времени. Как это можно было сделать — представить трудно. Но, как говорится, береженого бог бережет. Ведь даже Черный Сталкер в этом времени еще не появился, и оставалось уповать лишь на помощь более традиционных высших сил.
Комбезы тщательно свернули и засунули в рюкзаки, придавив сверху шлемами. Разгрузочные жилеты с кевларовыми вставками думали бросить, но Маус настоял взять — хорошая защита могла стать последним козырем, если дело дойдет до стрельбы. Собрались, закинули за плечи изрядно раздувшиеся рюкзаки — так они даже больше напоминали основательно подготовившихся туристов — и двинулись к дороге неторопливой «туристической группой». На боку у Мауса «стволом вниз» болталась гитара, под рюкзаком Монаха легкомысленно позвякивал котелок. Так и вышли к дороге. На остановке сидела какая-то группа унылых подростков, один из которых назойливо просил побренчать на гитаре. Большого труда стоило Маусу не наделать глупостей, ткнув эту доставшую его прыщавую физиономию в гравий. Ситуацию спас Монах, затянувший монотонную нравоучительную проповедь. Подростков это отпугнуло куда эффективнее насилия — они тихонько, один за другим выскользнули из-под козырька остановки.
И тут кое-что заставило их понервничать, а Мауса — даже сунуть руку под брезент, притянувший к гитаре винтарь: в направлении Припяти неторопливо ползла армейская колонна: впереди темный УАЗ, следом БТР, за ними несколько низко рычащих тентованных «Уралов». Отчего-то сталкер ждал, что сейчас из грузовиков посыплются на землю пехотинцы в «хаки», возьмут их в кольцо и покрошат на винегрет. Это, конечно же, была всего лишь отрыжка обыкновенного сталкерского отношения к военным — в каждом из них заочно видеть врага. Так или иначе, эта случайная встреча недвусмысленно говорила о том, что у военных в этом районе есть определенные интересы и, стало быть, следовало быть предельно осторожными. Впрочем, последнее условие необходимо было соблюдать в любом случае.
Последний «Урал» скрылся в ядовитых клубах выхлопа, проследовал замыкающий УАЗ и стало тихо. А вскоре подошел и автобус.
«Туристы» высадились на окраине Припяти, когда уже начинало темнеть. По заверениям Мальцева, в это время он уже вернулся со службы, а, стало быть, наступило время нанести визит. В своем письме он дал не только адрес, но и довольно точные ориентиры, так что искать эту панельную пятиэтажку долго не пришлось. Пока они шли по указанному адресу, мимо проплыл желтый милицейский «луноход» и даже притормозил, что могло грозить крупными неприятностями, если бы дело дошло до проверки документов. Но обошлось.
Прошли по тихому дворику, причем Монах степенно поздоровался со старухами, примостившимися на лавочке и с подозрением следящими за «туристами». Маус мысленно чертыхнулся: откуда здесь старухи? Припять вроде бы молодой город, специально для семей энергетиков…
Стараясь двигаться тихо, поднялись на третий этаж. Бука решительно вдавил кнопку звонка, Монах, как было условлено, вышел вперед. «Глазка» в двери не было, и здесь возникали варианты: что отвечать на резонный вопрос «кто там?». Хозяин квартиры сам снял этот вопрос: он просто открыл дверь, представ перед гостями в форменных брюках, тапочках и легкомысленной майке-«алкоголичке». То ли сыграла свою роль простота нравов социалистического общества и маленького города, где все друг друга знают, то ли капитан действительно ничего и никого не боялся.
А потому в образовавшийся проем немедленно шагнул Монах и ловкими движениями бывшего спецназовца скрутил ошалевшего хозяина, одновременно закрывая тому рот ладонью. Тут же подключился и Бука. Несмотря на ловкость и прыть капитана, отчаянно сопротивлявшегося и норовившего откусить Монаху палец, его довольно быстро примотали к стулу, заткнув рот куском брезента от все той же распоротой палатки.
Всего этого насилия, кстати, не было в рекомендациях генерала. Но друзья решили подстраховаться. Тщательно закрыли за собой дверь, задернули шторы. Антонов немедленно активировал свой детектор аномалий: помимо всего прочего, он выявлял любую скрытую электронику. В единственной комнате и на кухне прямо под обоями были обнаружены довольно примитивные «жучки». Антонов быстро поколдовал с ними и сказал:
— Порядок. Можно разговаривать.
Маус вместе с Букой не могли оторвать взгляда от перекошенного лица капитана. Но их захватило не выражение его лица, а поразительное сходство с Мальцевым из двадцать первого века, изрядно постаревшим, но сохранившим прежние черты. Наверное, это стало для всех последним доказательством того, что происходящее — не сон и не масштабный невообразимый розыгрыш.
Они огляделись, прикидывая, как бы присесть для предстоящей непростой беседы. Присесть оказалось непростой задачей: комната капитана Мальцева являла собой образец холостяцкого минимализма. Из мебели здесь был только стул, который сейчас занимал привязанный к нему хозяин, раскладушка у стены, приземистый журнальный столик, пузатый пуфик и допотопный узкий сервант, забитый книгами. Книги, кстати, лежали здесь большими стопками. Маус глянул: сплошная политэкономия, какой-то «научный коммунизм», Маркс, Энгельс, Ленин и прочая неудобоваримая чушь.
Две табуретки притащили из кухни, на них уселись Монах и Антонов. Бука сел на пуфик, сталкер устроил себе сиденье из пары стопок книг, удобно примостившись на удивленном лице Маркса.
Ознакомительная версия.
