что прибывшие с Шили, мчались к своей королеве. Были и другие; врачи из Республики и из Ордена, а впереди всех – рыцарь-джедай, которого он знал, но не мог вспомнить, чагрианин с медпакетом в руке.
А также Белл и его зольная борзая, оба мчались вдогонку за подростком, который бежал со всех ног к Стеллану, выкрикивая единственное слово, разрывавшее душу:
– Мама!
Китреп Со рухнул на колени перед Стелланом, перед своей матерью, которая безжизненно обвисла у того на руках. Никто не стал бы винить Кипа за его слезы, за его горе. Он не был джедаем, он был просто сыном, который боялся, что его мама, быть может, уже умерла.
Матари и Вору неслышно подошли к подростку и потыкались в него носами. Кип зарылся лицом в мех таргонов, всхлипывая на глазах у всех.
И Стеллан зарыдал вместе с ним.
Лагерь на Грайзеле гремел от пальбы бластеров, непрерывно разряжаемых в небо. Пэн шагал сквозь толпу, которая собралась перед главным комплексом. Он предпочел бы Великий зал в глубинах внепространства, но вообще-то было даже приятно вернуться на это жалкое подобие планеты после успешного налета.
Это он возглавил самую крупную атаку в долгой и мучительной истории нигилов. Он, Пэн Эйта, а не Маркион Ро, при всех угрозах в адрес Лины Со, которые тот изрыгал. Пэн поражал Республику страхом с небес, а как же проводил это время так называемый «Глаз Нигилов»? Прятался на своем антикварном корабле на промокшей от дождей планете, держась как можно дальше от боевых действий.
Кого отныне будут слушать нигилы? Кто возглавит шторм? Ро думал, что упрочил свою власть, когда приказал атаковать Вало, но на самом деле это лишь сыграло на руку Пэну. Даже Зитар, и тот был явно под впечатлением, когда Пэн вразвалочку направился к главному входу. Талпини вышел из здания без своего дурацкого механокостюма. Знак уважения? Подчинения? Возможно. Пожалуй, Зит не так глуп, как он думал.
Прежде чем войти в здание, где его ждал разговор с Ро, Пэн с улыбкой медленно повернулся. Ему хотелось насладиться этим моментом, впитать восхищение собравшихся нигилов, увидеть почтение на их лицах, а они пускай на его лице увидят силу. Он замер, разведя руки в стороны и горделиво выпятив грудь. Довутин запрокинул голову и на фоне бластерной пальбы проревел два простых, но торжествующих слова, которые некогда принадлежали Ро, но отныне и вовеки стали его словами:
– Шторм победил!
Нигилы ответили дружным ревом, и ликующие крики лишь набирали силу. Некоторые из присутствующих были с ним во время атаки. Другие только слышали о ней, но все объединились под знаменем Хозяина Бури, который обеспечил победу.
– Шторм и впрямь победил.
Пэн обернулся на звук. В дверях здания стоял Ро, при полном параде: рваный плащ его отца развевался на ветру, на плечи он накинул шкуру арратанского волка, а на голове красовался проклятый одноглазый шлем, заменивший ту маску, которую Пэн превратил в металлолом.
– Ро, – поздоровался Пэн. Он прищурился, ожидая реакции Глаза.
– Хозяин Бури, – воскликнул Ро, сжав плечо Пэна. Шлем усиливал его голос. По крайней мере, стало понятно, зачем дурень нахлобучил эту штуку: чтобы все его слышали. Но что до руки… Пэн едва сдержался, чтобы эту руку не сломать.
Кем Ро себя возомнил? Они не были соотечественниками, не были даже товарищами по оружию. Притом Пэн больше в Ро не нуждался.
Тем не менее Глаз продолжал свою речь, обращаясь к толпе, словно какой-то проклятущий политик:
– Мы поздравляем вас всех с победой. Сегодняшний день знаменует начало новой реальности. Никогда больше Республика не посмеет нас недооценивать. Никогда больше она не будет считать себя недосягаемой для нас. Их могущество – ложь. Джедаи – ложь. – Он ударил по груди затянутым в перчатку кулаком. – Наше время настало. Да, в этой атаке мы потеряли многих, и мы чтим их жертву, но и добились мы тоже многого. Сегодня мы будем пить. Будем праздновать. Сегодня мы – нигилы!
Снова вокруг разнесся одобрительный рев, но Пэна это все лишь раздражало. Они многих потеряли? Некоторых потеряли, это правда, как и следовало ожидать, но Ро затеял опасную игру. После всего того, что сделал Пэн, после всего, чего он добился, Ро посмел преуменьшить его успех? Если потери и были, то среди десанта Лорны Ди, а не в той буре, которая оставалась в воздухе.
Кстати, да. Где же Лорна? Пэн видел в толпе некоторых из ее легиона, но самой Хозяйки Бури среди них не было. Не оказалось на орбите и ее корабля, когда прибыла «Элегенсия».
Пэн обернулся, будто уловив что-то шестым чувством, и увидел ее в темном дверном проеме. Поняв, что ее обнаружили, Лорна, ковыляя, вышла на улицу. Как и Пэн, она была без шлема, однако, в отличие от довутина, на Вало ей явно досталось. Она заметно прихрамывала, а на лице красовались синяки. Большинство порезов уже покрылись рубцами, но сильный ожог на правой щеке требовал больше времени для заживления. Ожог явно был не от бластера – и не от светового меча, коль на то пошло. Угодила под бомбежку? Вполне возможно, если судить по ярости в ее глазах – ярости, которая в данный момент была направлена на него. Пэн постарался ничем не выдать своего напряжения, приготовившись к неминуемой атаке. Однако Хозяйка Бури просто остановилась возле Ро и поздоровалась с Пэном. Ее голос был холодным и пустым, как беззвездное небо:
– Поздравляю, Пэн.
Он кивнул, по-прежнему настороженно:
– Взаимно, Лорна.
Она повернулась к толпе и заговорила, не нуждаясь в усилителе:
– Глаз прав. Мы будем пировать в честь тех, кто пал на пути к победе. А потом… потом мы отомстим за них.
Нигилы снова торжествующе завопили. Ро воздел руки и объявил начало гуляний.
Пэн собирался присоединиться к торжеству уже скоро – хотя и не здесь, а на своем корабле, где он мог отпраздновать с шиком. Но сначала надо было обсудить кой-какие важные дела.
– Надо потолковать, – сказал он Глазу. Тот наклонил голову:
– Конечно. Пройдем внутрь?
Они собрались во временном зале, обустроенном Ро. В дальнем конце стояла тактическая доска, которую стащили с мон-каламарианского крейсера. Ро обошел стол и посмотрел на звездную карту, которая светилась над его поверхностью.
– Может, снимешь эту штуку? – пророкотал Пэн, остановившись рядом.
Ро поднял глаза:
– Что?
Пэн указал на шлем:
– Сними это.
– Зачем?
– Затем, что я сказал.
– А что, я обязан тебя слушаться?
Пэн стукнул кулаком по
