– Ты слышишь меня, Арти?
Губы мальчика шевельнулись:
– Да.
– Продержись сутки, малыш. Продержись, я прошу тебя…
Снова движение губ, беззвучный шёпот:
– Потом?
– Потом всё будет хорошо. Я обещаю. Помнишь, ты хотел чуда? Знака, что вправе дойти? Оно будет, это чудо. Только не умирай. Арти!
Мальчик открыл глаза.
– Не спи!
– Он умрёт? – тихо спросил Томми из-за спины.
– Пошёл вон, – не оборачиваясь, велел Кей. – Арти, ты понимаешь, что с тобой? Это ведь уже не последствия облучения, верно? Что ещё можно сделать?
Артур догадывался, что происходит. Бактерии-симбионты, незримый внутренний щит, защищавший его и от наркотиков, и от ядов, и от дум-вируса, не были убиты облучением. Они затаились – в глубине тканей, в ниточках капилляров, в клетках мозга. Переждали и принялись вновь заполнять сосуды, преданно уничтожая чужеродные примеси.
А теперь его собственная кровь была лишь примесью в растворе гемоликвоса. Ирония судьбы была в том, что сейчас Артуру могла помочь новая порция бактерицидного облучения. Но у Кея не было для этого нужной техники, а у Артура сил, чтобы всё объяснить.
– Не спи, – повторил Кей. – Пока ты борешься, ты живёшь.
– Дач, увеличить скорость? – поинтересовался корабль.
– Это возможно?
– Ну, посажу движок, но ещё процентов пять выжму, – заверил его корабль.
– Десять.
– Пять, Кей. Я постараюсь.
Кей кивнул, не отрывая взгляда от лица Артура. Ему, кажется, стало легче дышать, воздух в каюте был сладок и пьянил, как крепкое вино. Сутки. Всего лишь сутки или даже меньше, если корабль справится с опрометчивым обещанием.
– Арти, помнишь Рашель?
«Да» – одними глазами.
– Она передавала тебе привет. Хорошая девчонка, правда? Даже помогла мне… немного.
Слабая улыбка.
– Эй, малыш… Не спи. Хочешь, слетаем на Таури, когда разберёшься со своим богом? Если Ван Кертис тебя отпустит… но можно и на обратном пути заскочить.
Артур покачал головой – слабо, с сомнением.
– Что, не позволит? Или у тебя задание – торжественно принести себя в жертву высшим силам? Учти, я не согласен, такая работа булрати под хвост пойдёт.
Он разговаривал с мальчиком всю ночь, условную корабельную ночь, которая тем не менее не могла стать короче. У Кея были свои отношения с маленькой смертью – сном, который так любит превращаться в смерть настоящую. Дач то тормошил мальчишку, то баюкал его на руках, не давая лишь одного – спать. И говорил, говорил, говорил…
– Знаешь, в твоём возрасте, шестнадцать с небольшим, я был самым большим обжорой на планете. У меня как раз пошла перестройка тела, как и планировали генетики, я из хиляка превратился в мордоворота. То, что зарабатывал, превращал в шоколад и тот самый сыр, который ты не любишь…
…Террор-группы сожгли город за три часа. Когда Алкарисы ворвались в свой курятник, от него уже ничего не осталось, кроме пепла и подгорелой яичницы. А посреди города – дорожный указатель с Ксендаллы с надписью «Гедеон». Чтобы знали, за что. В городе была кладка Небесного Лорда. По их законам он мог иметь следующую лишь через сорок лет. Половина их офицеров, виновных в прорыве, с подрезанными крыльями были сброшены со скал. Лорд свирепствовал и гробил собственную армию. Вот такая старушка. А я ей заливал про рыбку и планктон…
…Забавная броня, я не люблю силовые системы, но вот проплавлять собственным лбом стены…
Артур не уснул и не умер. Утром Кей позволил ему задремать, включив для гарантии одну из самых диссонансных мелодий мршанцев. Десять часов, десять часов до Грааля… Он вышел из спальни и обнаружил Томми спящим в кресле, с надкушенным яблоком в руке. При его появлении мальчик проснулся.
– Пока держится, – ответил Кей на немой вопрос. – Не сердись, что я тебя прогнал. Но смерть, она как судья – очень любит двоих свидетелей. Считай меня суеверным.
– Я пойду к нему? – спросил Томми.
– Иди. Разговаривай с ним, тормоши. Помоги, если что-то потребуется, впрочем, его почки уже не работают.
Мальчик шагнул к двери.
– Подожди. Томми, вы так легко сошлись, это здорово. Кто для тебя Артур?
Томми пожал плечами:
– Брат, наверное.
– Какой брат?
– Младший, – серьёзно сказал Томми.
Входя в рубку, Кей подумал, что, если Артур начнёт путешествие к Граалю ещё раз, ему уже никогда не уйти от этой роли. Младший брат, король в поисках Бога…
Ещё он пытался понять, кем стал Артур для него. И не находил ответа.
Луис Номачи, человек, опознавший Артура Кертиса, изменился после аТана. Каль, пребывающая сейчас в постоянном напряжении и по-прежнему спящая с Лемаком, этого не заметила.
А Луиса заживо ел страх. Он проклинал тот миг, когда стал просматривать плёнки с памятью Кея. Ненавидел себя за опрометчивый совет Изабелле – не давать делу обычный ход, а перехватить мальчишку на Волантисе. С проклятиями вспоминал всегдашнюю расточительность. Как он мог просчитаться…
Мухаммади, уже почти восстановившаяся, не общалась с ним. Похоже, она ухитрилась обвинить в провале Луиса, хотя бы для самой себя. А Каль не спешила делать никаких выводов.
Когда эсминец Лемака вышел в пространство безвестной жалкой планетки Грааль, Луис шестым чувством ощутил беду. Он никогда не страдал избытком интуиции, и сосущий холод под ложечкой поверг его в ужас.
Закрывшись в своей каюте, Номачи глушил дешёвый коньяк – теперь он старался избегать лишних трат. И ждал сигнала тревоги, который станет его погребальным звоном. Он не понимал, чем может повредить ему Кей Альтос – ему, скрытому в недрах могучего военного корабля. Он просто чувствовал приближение смерти, словно недобравшей где-то намеченную жертву.
Кей принёс Артура в рубку. Стимуляторы подействовали, и он был в ясном сознании, хотя внешне это почти не сказалось. Корабль сотрясала мелкая дрожь – он слишом быстро гасил скорость, вываливаясь из гиперпространства. Томми тревожно поглядывал на Кея – похоже, потеря памяти не повлияла на семейное чутьё к неприятностям.
– Через четверть часа мы будем у планеты, – сказал Дач. – Хочешь знать, что случится дальше?
Артур кивнул и тихо ответил:
– Проблемы. Не знаю какие, но они будут.
– Возможно. Арти, мы с Томми, в роли твоего заместителя, возобновили аТан.
Мальчик обдумывал его слова несколько секунд, потом кивнул.
– Понимаешь, что я хочу сделать?
– Да. А Томми?
– А ему останется катер, космос и долгая жизнь.
– Может, ты и меня спросишь? – произнёс Томми. Они с Кеем секунду разглядывали друг друга, словно увиделись в первый раз. Потом Дач покачал головой:
