– Понятно, – протянул Курт задумчиво. – Если тот старый негер был прародителем всех вуку-вуку, значит… И я могу тоже создавать им подобных?
– Да… – нехотя выдохнула девушка. – Хотя за все придется платить, Брат. Думаю, лучше вам не стоит этого делать. Мы только знаем. Но – не умеем. Вы понимаете?
Молчаливый кивок.
– А по неумению вы, Брат, просто убьете кандидата своей мощью.
Вновь кивок и ответный вопрос:
– Именно поэтому Святая Церковь признала меня человеком?
– Не только. Молот Ведьм очень стар и очень мудр. Вы, получивший воспитание в Ордене, проникшийся его духом, его верой, его силой, никогда не совершите ничего во вред Тевтонии. Наоборот, все свои силы вы отдадите на благо народа и во славу Господа нашего и Пречистой Девы Марии… А когда у вас появятся дети – тогда Новая Тевтония и наш Орден станут непобедимыми! С их-то будущей мощью! Правда, мать ребенка должна тоже обладать способностями. – Она выделила последнее слово. – Иначе они получат силу, но не всю. Так что, Брат, на будущее: будьте осмотрительны в выборе супруги.
«Ого! А Агнесса-то с характером! Даже смогла съехидничать…»
– Ладно, Брат. Если вы восстановили свои силы, то нам пора приниматься за дело.
Девушка поднялась из-за стола, и Вальдхайм последовал ее примеру…
Камеры для заключенных находились в отдельном блоке под неусыпным бдением охранных големов. Длинный узкий коридор, освещаемый люминесцентными светильниками на потолках. Отдельные ячейки – три на три шага. Естественно, датчики жизнедеятельности над входами, своим цветом отмечающие самочувствие арестованных. Все шесть горят зеленым.
Перед входом в первое помещение Вальдхайм на мгновение остановился.
– Надеюсь, вас не шокирует увиденное, фройляйн?
– Я член Святой Инквизиции, Брат. И насмотрелась много чего… – Но вся подобралась, как перед боем. На прямом носике даже выступили крохотные капельки пота, на которые девушка, впрочем, не обратила внимания.
Дверь лязгнула, обнажая нутро камеры. В ней оказалась та самая гаджо, что убила Роберта. Растянутые цепями руки и ноги, бессильно упавшая на грудь голова с распущенными волосами. Она висела в воздухе, не касаясь ступнями пола, и только распухшие суставы показывали, чего стоит такая изощренная пытка.
– И?.. – приподняла бровь Сестра-дознаватель.
– Она убила фон Гелена, – глухо пояснил Вальдхайм. – С этого все и началось. Остальных я взял под стражу только потому, что у них в волосах были точно такие же заколки, какой прикончили парня. Только глазки змеек на них отличались. Но по мне – лучше перестраховаться. Тем более что остальные просто стреножены, но не до такой степени.
Холодная усмешка проступила на матовом личике Агнессы.
– Понятно. Но – зря. Вряд ли она выживет после этого, если вы, конечно, не возьметесь за дело. Впрочем, будем решать после допроса.
Она подошла к узнице, отвела ладонью волосы с ее лица и, взглянув на нее, едва не отскочила:
– Она точно из империи?!
– А в чем дело? – не понял Курт.
Дознаватель приподняла голову пребывающей в беспамятстве пленницы, показывая ее лицо, и Курт даже пошатнулся – он хорошо помнил, как выглядела убийца. Сейчас же перед ним был совсем другой человек!
– Ее подменили по пути? – предположила Агнесса.
– Этого не может быть! – замотал головой Вальдхайм. – Она все время находилась у меня на глазах, а охранных големов невозможно перепрограммировать.
Сестра-дознаватель отпустила пленницу, затем приложила ладони к ее вискам и закусила губу. Напряглась… И вдруг отшатнулась:
– Это дело государственной важности! Господин фон Вальдхайм, примите официальное заявление: немедленно оказать этой… даме медицинскую помощь. Это первое. Второе – изолировать ее от всех. Не допускать никаких контактов с посторонними! Кроме вас, разумеется. И только в вашем присутствии! Можете не искать убийцу фон Гелена. Это – она!
– Но та выглядела совсем по-другому!
Ледяная маска абсолютного спокойствия в ответ.
– Это она, я повторяю. Дознаватели не ошибаются, и вам это известно.
– Простите…
– Так чего вы ждете?
Курт шагнул к стене, на которой висела неизвестная, хлопнул ладонью по сканеру замка оков. Те с тихим щелчком раскрылись, и ему на руки рухнуло безжизненное тело. Агнесса между тем деловито распоряжалась:
– Положите ее на пол. Так… Хорошо. Возьмите за руки. Осторожней, не раздавите, медведь вы этакий! Отлично. Теперь прикройте глаза и представьте, что через вас и нее проходит белый волосок. Увидели?
– Да. Только почему-то он сразу почернел…
– Медленно, повторяю, очень медленно придайте ему первоначальный цвет… Медленней! – взвизгнула в страхе Агнесса. – Вот так… Вот… Отлично!
Примерно через минуту она выдохнула:
– Все. Достаточно.
– Я могу открыть глаза? – поинтересовался Курт.
– Конечно. И отпустите ее руки.
Безупречный овал темного лица. Прикрытые густыми седыми ресницами глаза, чуть больше, чем у имперцев. Очень светлые, практически пепельного цвета волосы. Припухлые губы. Тонкий прямой нос. Ничего общего с так хорошо знакомым ему фенотипом фэллов! Скорее ближе к их, тевтонскому, только кожа темнее…
– Да кто же она? В конце концов, Сестра, кто перед нами? – не выдержал Курт.
Агнесса сжала губы, выдавая сильнейшее волнение:
– Сколько нам известно рас, Брат?
– Мы, шрехты, негеры, гаджо, фэллы… Всего пять.
– Так вот, генерал-фельдмаршал, перед вами – шестая раса! Доселе никем не виданная.
Вальдхайм вздрогнул и внимательнее всмотрелся в лицо по-прежнему пребывающей в беспамятстве пленной, стараясь определить характерные черты.
– Она хоть человек?
– Вне всяких сомнений, Брат.
– Значит, нам предстоит новая война, Сестра?
– Не знаю… Это выясним позже. Пока необходимо ее изолировать от всех. Так что… – Теперь она откровенно и ехидно улыбалась: – Гостевая комната, где жила ваша Маэй, недолго оставалась свободной, как я погляжу? Впрочем, можете пока оставить ее тут. У нас еще пять кандидаток требуют досмотра. Но если и они окажутся новыми чужаками – я не удивлюсь. Не зря Брат Петр считает вас человеком, к которому удача просто липнет…
– Да? Любопытно.
Как выяснилось, Вальдхайм не ошибся: все задержанные им оказались агентами специальной имперской службы, охранявшей чиновника. В их обязанности входило и убийство подопечного при угрозе попадания того в плен. Чтобы молчал и не выдал известные ему секреты Истинной империи.
Когда Агнесса вышла из камеры последней допрашиваемой, ее шатало от слабости. Курт заботливо поддержал ее за локоть. Девушка благодарно кивнула, вытащила из кармана кителя белоснежный платочек и смахнула обильно выступивший пот со лба.
