— Ты пробовал связаться с Зейном по коммуникатору? — старался перекричать вой бури Гарм, что у него, кстати, хорошо получалось.
— Зона связи — нуль! Тут бесполезно что-либо пробовать, — отмахнулся Сириус, и, уперев руки в бока, посмотрел куда-то в сторону Зубов Кайбара.
Гребанные горы. За всю историю Милитократии они успели забрать несколько десятков тысяч арктосских жизней, а теперь они прибрали к своим «рукам» и Зейна с Тессой. От одной такой мысли по телу конкорда прошла дрожь. Стаа'кафал, неужели он действительно потерял своего брата на этой дрянной замерзшей планете?
Тем временем буря продолжала крепчать, холод и ледяной промозглый ветер достигли своего апогея. По правде Сириус мог продолжать искать Зейна и сутки напролет, но вид дрожащей от холода Хитоми заставлял его чувствовать себя той еще скотиной; плюс, она сто пудово будет сильно волноваться, если он уйдет в буран бог знает куда, а ему не хотелось и этого. В итоге он дал добро на возвращение обратно на борт фрегата.
Рядом с трапом корабля они встретили Тайфуса и Аншеля, возглавлявших второй поисковый отряд. На их лицах были отображены разочарование и стыд. Сириус не стал их расспрашивать, просто посоветовал идти отдыхать, а завтра они возобновят поиски. «Прости, мужик, я бы с радостью продолжил поиски, если бы не буря», — виновато посмотрел на Сириуса Аншель, но сайлокианец в ответ только махнул рукой, после чего сел рядом с трапом и стал разглядывать беснующуюся бурю за стеклом иллюминатора.
Эх, братишка, куда тебя только черт дернул? Ладно, не черт его утянул за собой, а маленькая и страсть какая обаятельная девчонка. Вот только не понятно, на кой ляд он ей дался? Не могла убежать одна? Наверно, не могла. А если и могла, то братишка ни за что не отпустил бы ее. Да, любовь может и не такое сделать с еще не окрепшим терранским мозгом Зейна.
— Сириус, — легкая рука Хитоми, одетая в перчатку, легла ему на наплечник брони. Странно, как она так тихо подошла, что он ее не услышал?
Сириус тут же скинул ее, но спустя мгновение ладонь девушки вернулась на место. Он обернулся. Сагара неотрывно смотрела на него, но не так, как смотрела раньше, когда он ее доставал. Сейчас в ее взгляде была видна искорка желания помочь ему.
Он все также, молча, опять скинул руку девушки со своего плеча.
— Уйди. Чего ты ко мне прилипла?
Но Хитоми и не собиралась уходить. Наоборот, она, не обращая внимания на колкие слова с его стороны, села рядом.
— Почему ты никому этого не показывал? — вдруг спросила она.
— Чего не показывал?
— Своего истинного лица.
Сайлокианец тяжело вздохнул. Вообще-то Сириус хотел ей об этом рассказать, но все подходящего случая не подворачивалось. Но ведь не в такой же момент ей рассказывать! Да фиг с ним, уже поздно.
— А что, не нравится? — съязвил он. — Привыкла видеть рядом с собой вечно шутящего придурковатого пижона?
— Нет, но ты так и не ответил на мой вопрос.
— Натура у меня такая: прятаться в тени и выставлять всем на показ свою худшую сторону. А еще у меня такая работа: тоже сидеть в тени и менять лица ради извлечения выгоды для себя. Вот такой я хамелеон.
— Ну и дурак.
— Знаю.
— Ты согласился?
— А хрена ли мне еще делать?
— Так получается, что и Зейн не знает о твоей настоящей… — Хитоми немного помедлила, стараясь подобрать подходящее слово. — Личности?
— Да, не знает. Я для него являюсь чуть ли не образцом для подражания, этаким символом вселенской чести и силы. — Сириус скептически хмыкнул, сам удивляясь сказанным им же словам. — А ведь на деле все наоборот. Не я, а он есть этот символ силы и чести.
— О чем ты? — спросила его Хитоми, не совсем понимая, о чем точно только что хотел сказать сайлокианец.
Сириус молчал, и Хитоми начинало казаться, что сайлокианец теперь окончательно ушел в себя и вряд ли отзовется снова. Где-то с минуту он все-таки подал признаки своего ментального присутствия тут.
— Одним словом, не я самый крутой парень на этом корабле, а Зейн. — без сожаления по отношению к себе произнес Сириус, хотя раньше он бы такого не допустил. Он сгорбился, и, сложив кисти рук в замок, повернулся лицом к девушке. — Слушай, никто тебе не рассказывал об этом, но однажды я и Зейн влипли в ситуацию. И хорошо влипли. Это произошло спустя год после нашего знакомства. Я выполнял тренировочное задание Магистрата для получения звания стража и права на использование боевой кинетики: главной задачей было достать инфоблок с информацией из старых катакомб под Глерисом, ну, это старый заброшенный город-полигон на Замбале-3 в Альгорабе. Вот, так все сложилось, что Джарвис тоже оказался на той планете вместе с Зейном и еще несколькими солдатами, которые тоже выполняли какое-то учебное задание. Зейну было скучно с остальными солдафонами, и он отпросился у Джарвиса пойти со мной. Эх, если бы я знал, чем этот поход обернется. В общем, я отыскал инфоблок с данными при помощи сенсорики в одном из подземных помещений в катакомбах Глериса, и долго тогда похвалялся перед Зейном, типа, знай наших, магистратовских. А потом произошел обвал. — Сириус поморщился, вспоминая свое состояние в тот день. Ему было стыдно рассказывать об этом Хитоми, но что делать? Придется продолжить. — Тогда я по-настоящему испугался, ведь ни хендкомов, чтобы вызвать Джарвиса, ни моего лин'хара, чтобы прорубить проход наружу у нас не было. А еще я испугался оказаться раздавленным или задохнуться под этими чертовыми камнями, страх сковал меня. А потом я случайно посмотрел на Зейна, копошащегося в углу, спросил, что он делает. Он ответил мне, что копает выход наружу. Я спросил его, боится ли он. «Да, я боюсь, но я хочу жить, и потому я продолжу сражаться», — ответил он мне тогда. И тут во мне будто что-то перевернулось. Я смотрел на мальчишку, который всеми силами цеплялся за соломинку, рвался к жизни, к свету, а я предпочел сидеть и ждать конца. Какая же я ничтожная скотина, вон даже мальчишка обгоняет меня в стремлении жить, подумал я. Тогда я положил болт на все запреты по поводу боевой псионики, встал и принялся дробить и крошить камень псионными пулями, отбрасывать мелкие камни и каменную крошку назад. Я понимал, что за это мне грозит отчисление из Магистрата, но, понимаешь, мне было тогда все равно — я хотел жить, и я шел следом за настоящим мужиком, который жил внутри этого щуплого пацана, и только тогда я по-настоящему чувствовал себя всесильным, настоящим, живым. Тогда я понял, что мы нужны друг другу как настоящие братья: я нужен ему, чтобы защищать его, пока он маленький, а он нужен мне, чтобы я не раскисал и искал пути к спасению любыми средствами. — Сириус усмехнулся. — Знаешь, а ведь я собирался свести тебя с ним.
