больше взглядом чем ближе подходил, и когда я остановился перед принцессой, почти все в зале смотрели уже исключительно на меня. Кто-то с удивлением, кто-то с вопросом, кто-то с жадностью, будто пытался запомнить каждую деталь, чтобы потом её пересказать. Как назло, нас двоих неплохо выделял свет.
Я вежливо поклонился, протянув руку и спросив:
— Я могу пригласить вас на танец?
* * *
Разговоры не утихали. Мужчины и женщины, от молода до стара перешёптывались между собой, с удивлением глядя на то, как перед ними кружатся юная девушка семьи Максидос и юноша, которого в первый раз многие видят.
— Кто это?
— Кажется, это из семьи Барбинери, да?
— Кто-кто?
— Семья Барбинери. Старая семья охотников, но мне казалось, они уже все вымерли.
— Как она вообще согласилась с ним танцевать? Его же никто не знает, и он не сильно-то и выделяется внешностью.
— Может в нём что-то есть?
— Да и сам Вальцелав с ним общался гораздо больше, чем с другими.
— А может они друзья?
— Как знать, как знать… Но смотрятся они неплохо вместе, верно? Может…
— Да нет, вряд ли, он и она? Член семьи государя и парень из полумёртвого рода?
— Может, мы чего-то не знаем? Может это не просто парень? А они знают и потому…
Шёпот, шёпот, шёпот — он разлетался по залу под музыку, служа своеобразным аккомпанементом, пока наконец танец не закончился.
Все были вынуждены признать, что выглядела пара пусть и не сказочно, но гармонично. Юноша был сдержан, суров и собран. Девушка была как цветок, нежная и невозмутима. Они стояли друг напротив друга даже после того, как музыка закончилась, и было понятно, что это ещё не конец.
В центр зала к младшей дочери государя подошёл один из слуг, неся в руках небольшую коробочку, когда стало ясно, что это не простой танец.
Это было награждение.
Мисси Максидос медленно взяла из коробочки медаль, когда тишину нарушил голос диктора:
— Сегодня, в этот знаменательный день, за проявленную доблесть! За храбрость и усердие, проявленное в спасении людей при исполнении! При исполнении своего гражданского долга Грант Барбинери, сын семьи Барбинери награждается медалью за доблесть!
Зал разразился аплодисментами, и каждый в этот момент пытался понять, что мог сделать этот юноша, что удостоился вручения медали из рук самой Мисси, так ещё и на балу в честь Дня Доброй Охоты? И почти все теперь присматривались к юноше куда более внимательно. Присматривались к юноше ради своих собственных целей. Кто-то видел в нём один из рычагов возможного воздействия, кто-то в качестве перспективного жениха.
И среди всех разве что только Марианетта была искренне рада, улыбаясь от чистой души и вкладывая в эти скромные аплодисменты свои чувства, свою гордость за теперь уже её члена семьи. Не преминула внутри неё даже проскочить мысль, что так оно будет и лучше, что Грант проигнорировал все приглашения, пока его не пригласили на бал.
Больше людей увидит это — больше почёта будет потом. Её семья наконец стряхивала с себя пыль небытия.
* * *
Бал закончился.
Честно признаться, мне было достаточно скучно на нём. Единственное, что хоть как-то развеивало скуку — закуски и разговор с Ристингаузером, который дал мне чётко понять, с кем мы будем воевать.
Теперь оставалось лишь вернуться домой и разрешить вопросы с Лорье. У меня как раз были некоторые планы, которые требовали реализации.
Забавно, уже называешь то место домом…
В это нет ничего странного. Так легче обозначать то место.
Ну-ну…
Нас забрали точно так же, как и привезли — на машине. Когда мы подъехали к самой гостинице, вновь пошёл дождь. Я бросил взгляд на Катэрию.
— Не поаплодируешь водителю, что он нас довёз живыми?
— Пф… — только и издала она звук, гордо задрав нос и выходя из машины.
— Но хоть не «Хр-р-р», — передразнил я её храп, чем вызвал острый и холодный взгляд.
— Господин Барбинери, ваше поведение отвратительно, хочу ответить. Вы грубиян.
— Как скажете, госпожа Голд, — ответил я невозмутимо.
Наш билет был только на завтрашний день утром, поэтому сегодня мы ещё ночевали в гостинице, прежде чем отправиться обратно. И когда Катэрия вошла в номер…
— Ох, слава всем существующим силам… — пробормотала она, тут же скидывая туфли, после чего с немалым удовольствием потопалась на месте. — Как приятно, Грант, ты даже не представляешь…
— Не представляю. Я не ношу туфли.
— Было бы странно, носи ты их, — хмыкнула она. — Будь так добр, сразу…
Катэрия убрала волосы, оголяя спину и позволяя мне добраться до молнии на её платье. И едва я стянул замок вниз, как она сразу сбросила свой наряд на пол, оставшись, по сути, в одних трусах. Вся мокрая, с красной спиной, на коже которой отпечаталась ткань.
— Ради таких моментов стоит жить… — пробормотала она.
— Я могу устроить тебе такую жизнь, чтобы ты почаще испытывала удовольствие.
— Не надо, спасибо, — ответила Катэрия и заскочила в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Передом она ко мне так и не повернулась.
А очень хотелось, да?
Не сказал бы.
А зря, пусть и маленькие, но красота в минимализме!
Я зашёл в ванну, едва Катэрия покинула её, не желая ложиться спать грязным. Гигиена, особенно, когда твой организм практически беззащитен перед окружающей средой — одна из самых важных вещей, за которой надо всегда следить. И когда я вышел, Катэрия уже лежала в кровати. Торчала только её голова, которая смотрела исключительно на меня.
— Ты ложишься? — негромко спросила она.
— Не знаю. Ты храпишь так, что меня аж пробирает.
— Разбудишь, закапаешь мне в нос. Давай…
Она откинула часть одеяла, предлагая мне лечь рядом.
Я не стал противиться, воспользовавшись её предложением. И мы вновь лежали, глядя в потолок, будто не зная, что делать теперь.
Я знаю, что делать! Я могу сказать!