Взвыл в небесах ветер, на мгновение проглянули через прорехи в тучах маленькие и яркие звезды Арстрима, и тут же снег повалил вновь, скрыв все вокруг.
Вильям ощутил прикосновение к руке. Не тратя времени, подхватился на ноги и метнулся вправо. Пригнулся, избегая натянутой проволоки, несколько метров прополз, лавируя между валунами и вновь замер, укрывшись за одним из них.
Прежде чем отважиться на вылазку, они целый день потратили на то, чтобы в бинокли изучить каждый сантиметр предстоящего пути. В памяти сохранилось не все, но Вильям с закрытыми глазами мог описать оставшиеся препятствия и их точное расположение.
Снег сменился дождем, и впереди, на вершине баррикады кто-то оглушительно чихнул. Часовой располагался там же, где и днем, и даже не старался укрыть место своего нахождения.
На самом деле это было и не очень-то нужно. Ночные схватки в Вальхалле случались редко, только в случае крайней необходимости, когда две или несколько групп бились за очередной контейнер.
Так что устав караульной службы, за плохое знание которого Вильяма наказывал еще сержант Фрезер на базе "Инферно", соблюдался бывшими легионерами плохо, а если честно сказать – вообще не соблюдался.
Очередной шквал затопил чашу Вальхаллы густым туманом. Под его прикрытием Вильям и Ли сделали последний рывок и притаились около самой баррикады, в слепой для часового зоне.
– Давай, – прошептал Ли, присаживаясь и вытягивая руки. Вильям ступил на сцепленные ладони соратника и ощутил, как его мягко подбрасывает вверх. Успел разглядеть лицо часового, выпученные глаза, приоткрытый рот, и что есть силы ударил.
Запястье неудачно вывернуло, что-то лязгнуло под ногой, но часовой – здоровенный чернокожий парень, без звука свалился. Из разбитого носа потекла тоненькая струйка крови.
Вильям для верности долбанул часового по затылку, затем помог Ли забраться на баррикаду. С нее хорошо был виден импровизированный лагерь – горящий костер, сваленные кучей рюкзаки, наполовину развороченный контейнер. Из темнеющей в стене ниши доносился многоголосый храп.
– Ну и как мы будем его искать? – шепотом спросил Вильям, имея в виду Лысого Джо, лидера группы. – Постучимся и спросим?
– Ты забыл, – спокойно ответил Ли. – Он всегда ночует отдельно от прочих…
Ступать бесшумно по заваленному всяким хламом проходу оказалось не проще, чем танцевать на лезвиях мечей, но ни единый камушек не скрипнул, пока они добирались до расположенной чуть дальше, меньшей ниши.
Из нее долетало негромкое, равномерное сопение.
Лысый Джо, бывший сержант Второго Ударного Полка не успел даже заметить, когда его сон перешел в беспамятство. Спеленатый, как младенец, он был вытащен на свет и опознан по голой и блестящей макушке.
– Тяжелый, – проговорил Вильям, прислушиваясь, как в недрах большой ниши кто-то кашляет и возится.
– Что делать, видят духи, – надсадно сопя, ответил Ли. – Убьешь – легче не станет. Придется тащить…
Когда перебирались через баррикаду в обратном направлении, под ногой Вильяма что-то хрустнуло, он сам едва не упал.
– Что за шум? – пробормотал кто-то за спиной. – Остин, ты где?
Вильям спрыгнул с баррикады, не обращая внимания на шум, подхватил тяжеленного, как кабан, Джо. Вдвоем понеслись сквозь мрак, лавируя между препятствиями. Позади ругались и кричали, даже стреляли, но как-то растерянно и неслаженно.
Похитители благополучно свернули за спасительный угол.
– Уф, клянусь четверкой, – Вильям, привалившись к стене, тяжело дышал, снежинки, падающие на раскаленный лоб, с шипением испарялись, – думал, что не добежим…
В лишенном вождя становище продолжали орать, трещали винтовки, очереди из трассирующих пуль полосовали темноту.
– И зря думал, – наставительно изрек Ли. – Великий Сунь-цзы сказал – думать положено только полководцу, солдат же пусть будет подобен овце, которая не знает, куда ее ведут!
– Он точно это сказал? – усомнился Вильям.
– Ну, что-то похожее, видят духи.
Явившийся из тьмы Гаррисон взвалил пленника на плечо с такой легкостью, словно тот весил меньше зайца, и через десять минут они оказались в собственном лагере.
Пленника усадили около весело потрескивающего костра. Котелок воды, опрокинутый на голову, заставил Лысого Джо зафыркать и открыть глаза.
– Э… Что? Где? – забормотал он, подозрительно зыркая по сторонам. – Вы что, чувачки, охренели или вы из этих, каннибалов?
В темных, как сажа, зрачках метнулся страх.
– Успокойся, видят духи, – ответил Ли. – Мы всего лишь хотели поговорить…
– Поговорить, – Лысый Джо засипел, издавая короткие лающие звуки. Вильям не сразу понял, что это смех. – И чего же вы, чувачки, просто не вышли с белым флагом, как тогда, при охоте на Безумного Макса? Зачем понадобилось меня похищать?
– А затем, – Ли склонился к нему вплотную и кивнул в сторону развилки, где на высокой стене драгоценным камнем сверкала камера, – чтобы никто не подумал, что мы с тобой договариваемся о чем-то…
– Из тех, ага, – подражая собеседнику, Джо тоже перешел на шепот. – И чем мы договариваемся, чувачки?
– Гаррисон, Лири, за дело, – властно кивнул Ли.
Темнокожий легионер подсел к уроженцу Австралии, прокашлялся и они на два голоса завыли, точно голодные волки:
– Ой, то ни вечер, то ни вечер, ой мне малым-мало спалоооось!
– Это я научил, – Соболев с гордым видом толкнул Вильяма в плечо. – Наша песня, древняя аж жуть! Сам бы спел, да голос у меня слабоват…
– Лучше бы ты их чему-нибудь другому научил, – вздохнул Вильям, ощущая, как в ушах начинает свербеть.
Джо удивленно вытаращился на певцов.
– Ну вы даете, чувачки! – пробормотал он. – Это что, новая пытка такая?
– Именно, – согласился Ли. – Но не для тебя…
Никто не знал предела чувствительности развешенных по лабиринту камер, да и в том, что на базе "Георгий Жуков" прослушивают все записи из Вальхаллы, Вильям сомневался. И все же лучше было подстраховаться – сегодняшний разговор, дойди он до Шмидта или его людей, мог сорвать все планы.
Пусть уж лучше капитан послушает старинную русскую песню.
– Трещина? В месте, не просматриваемом камерами? – выслушав собеседника, Лысый Джо не смог сдержать удивления. – И зачем ты, чувачок, мне об этом говоришь!
– В одиночку, видят духи, мы дыру не пробьем, – сказал Ли. – Или сделаем это лет за пять, рано или поздно себя выдав. Нет, мы должны объединить всех, кто еще в силах разумно мыслить, чтобы выбраться наружу как можно быстрее, с одной стороны, а с другой – скрыть все от наблюдателей…
