пошел к пригорку, где располагалась корпусная батарея. Там перед низкой каменной флешью его дожидались оберсты Кранке и Ольховски, генерал Шамберетен и сам курфюрст со своей свитой.
Пройдя мимо расступившихся адъютантов, Мартин поднял руку к козырьку.
– Ваше высочество! Су Мафусафай, великий машиш Схайссов, согласен на перемирие сроком в девяносто восемь дней.
– Девяносто восемь? – переспросил курфюрст.
– Так точно. Начиная с сегодняшнего дня.
– Насколько я помню, снег в здешних местах ляжет дней через восемьдесят. Следовательно, наступать ящеры смогут не раньше, чем следующей весной?
– Думаю, что так.
– А будут ли ящеры выполнять соглашение? – спросил генерал Шамбертен.
– Полной гарантии дать нельзя, ваше превосходительство. Но Су Мафусафаю мир сейчас нужен больше, чем нам. Нельзя бесконечно посылать на бесполезную гибель даже фанатиков. Рано или поздно они взбунтуются. А наше предложение позволяет великому машишу найти выход из тупика, не теряя при этом лица, с минимальным ущербом для престижа.
– Что от перемирия выигрывает Мафусафай, понятно, – заметил де Шамбертен. – А вот наша выгода в чем?
– Во-первых, мы перестанем нести потери. Во-вторых, имеются угрозы на восточной и западной границах Поммерна. Благодаря сегодняшнему перемирию мы получаем пусть временную, но все же передышку на юге. Берусь предсказать, что уже завтра егерские посты доложат об отходе главных сил ящеров. Тогда через неделю-другую две из трех наших дивизий вполне можно отправить отсюда к границам Покаяны или в Джангу. Там эти войска могут оказаться кстати.
– Очень кстати, – сказал курфюрст. – И невероятно вовремя. Дорогой наш майор Неедлы! Вы только что подарили Поммерну две отлично обученные и уже побывавшие в деле дивизии.
– Одну, ваше высочество. Вторую подарил мой друг офсамаш Хзюка.
Курфюрст рассмеялся.
– А ведь верно. Но как бы там ни было, господа, приглашаю всех в свою палатку. Есть повод открыть бутылочку кавальяка, как вы считаете?
* * *
– Мартин, я все же не понимаю, почему ты так много рисковал собой ради Поммерна.
– Извини, я рисковал не ради Поммерна.
Курфюрст где-то по дороге простудился и теперь зябко кутался в роскошный джангарский халат.
– А ради кого? – спросил он.
– Ради террян вообще. Невесть за что, вы, как нерадивые школьники, были вынуждены повторить изрядный урок социальной эволюции заново, почти с чистого листа. Вы ошибались, творили, да и продолжаете еще творить зло, но в целом доказали, что законы исторического развития действуют и здесь. А еще то, что в человеке рано или поздно побеждает человек. Где бы ни находился, нормальный человек создан для доброты. Без этого никто не может быть по-настоящему счастлив, и это осознается, как только достигаются минимально необходимые условия существования. И если есть возможность хоть чем-то помочь, каждый нормальный землянин…
– Каждый нормальный землянин? – с живостью переспросил курфюрст. – Тогда почему твои товарищи с корабля «Фламинго» предпочли замуровать себя в Замковой горе?
– Они это сделали не потому, что не хотели помочь. «Фламинго» был всего лишь обычным пассажирским лайнером. Команда составлена из самых обыкновенных людей, которые не имеют даже минимальной подготовки для миссионерской деятельности. Их обучали совсем другому. Не обижайся, Бернар, но очень многое из вашей обыденной жизни у нормального землянина способно вызвать настоящий шок. Мы вовсе не боги. Тем не менее, учти, ребята с «Фламинго» еще пригодятся. Просто их время пока не пришло.
– А почему же не погрузился в спячку ты, Мартин?
– Потому, что служил в Космофлоте. Там все проходят жесткий курс выживания при экстремальных обстоятельствах. В экипаже «Фламинго» я оказался случайно. Очереди на участие в полете к неиследованной звезде предстояло ждать почти тридцать геолет. Скука! Вот я и решил побывать у Эпсилона Эридана. Практика как-никак. Мне и в голову не могло прийти, чем все закончится.
– Хорошо, что не пришло, – грустно сказал курфюрст. – Знаешь, какое это унылое дело – двигать прогресс в одиночестве.
Мартин укоризненно покачал головой.
– Э, ваше высочество, не прибедняйтесь. Толковых помощников у вас достаточно. Герцог вот мне очень нравится. Скряга Мамулер вполне на своем месте. Чрезвычайно мил архиепископ Бауценский. А Джон чем плох? А гросс-адмирал? Лучшего начальника разведки, чем Ольховски и не сыскать. Да народу, который тебе служит не за страх, а за совесть очень много. Например, безвестный егер-капрал Тиргурд с заставы Грюнграссе. Так что, монсеньор…
– Все правильно, сейчас эти люди есть. Но скольких хлопот стоило их всех отыскать, а потом еще довести до нужных постов, не слишком уклоняясь от демократических процедур и не будоража монархистов!
– Да, – кивнул Мартин. – Работа десятилетий. Большущее требуется терпение.
– Самое трудное не в этом. Все те, о ком ты говорил, действительно прекрасные люди, но это советчики. Иначе не могут, выросли при монархии, это у них в подсознании. В пределах своих полномочий они уже способны на самостоятельные поступки и решения. А за кем выбор стратегии, кто несет ответственность, а? Год за годом, невзирая на погоду… Ни вздохнуть, ни охнуть. И так здорово, когда вдруг появляется некий господин Неедлы, который все понимает и которому от меня ровным счетом ни шиша не надо, тем не менее – бац, бац, – избавляет Поммерн от войны, а меня – от одной из моих головных болей! Слушай, Мартин…
– Стоп, – сказал Мартин. – Давай выпьем еще. Тебе лечиться надо.
– Не перебивай тирана! Я, может быть, покаяться хочу.
– Не понял. В чем это?
– В том, что твой Иржи и моя Камея понравились друг другу.
Мартин почесал подбородок. Он совсем недавно расстался с бородой и не всегда вовремя вспоминал о бритве.
– Вот как? М-да, осложнение. Но ты здесь причем?
– Притом. Взял, да и отправил Камею в Альбанис. Конечно, этого требовали государственные интересы. Но не только государственные. Понимаешь, у них еще не слишком далеко зашло, ну и…
– Понимаю, – сказал Мартин.
Больной впал в раздражительность.
– Опять понимаешь? Великолепно! Ты хоть помнишь, что такое первая любовь, мафусаил несчастный?
– Да помню, помню. Успокойся. И не такой уж я несчастный.
Бернар Второй неожиданно вскочил и принялся вышагивать по палатке.
– Не-ет, я не успокоюсь. Знаешь что? Если их судьба еще хоть раз сведет, а чувства не остынут… эй, ты куда?
– Хочу уйти, потому что не хочу слушать глупости от взрослого мужчины.
– Нет уж, майор Неедлы! Покуда вы у меня на службе, извольте слушать. Даже глупости! Так вот, если они по-прежнему будут…
– То что?
– То выдам я Камею за твоего Иржи! Самым безжалостным образом.
Курфюрст упал на подушки и вытер лоб.
– Да? – спросил Мартин. – А ты подумал о том, какую реакцию вызовет этот брак у твоих аристократов? Они и без того многим недовольны.
– А
