Субботин торжествующе закричал и крепко хлопнул Карлоса по плечу.
— Получи, змея, гранату! — не смог он сдержать накатившую радость. — Док, мы всё-таки сделали им заражение крови! Хочу всё видеть своими глазами!
Заложив крутой победный вираж, Сергей на полной скорости повёл вертолёт к острову. Там, где ещё недавно возвышалась крутая гора с подножием, устеленным сухими пальмами, теперь остались лишь небольшие обломки утёсов, да еще, будто осколки выломанного зуба, из воды торчали дымящиеся глыбы. А над каменными руинами бушевало море. Оно пенилось, вращалось водоворотами, будто спичками играло не желающими тонуть брёвнами и рвалось в недра вулкана неудержимым водопадом. Чёрная слизь отхлынула от берегов, и сквозь изумрудную воду показалось желтеющее песком дно. Затем под натиском соли вода окрасилась в молочный цвет и будто погналась за полчищами слизи, в мгновение отвоевав огромное светлое пятно в безбрежном, отливающем чернотой море.
Карлос выглянул в выпуклое штурманское окно и, нервно хихикая, закричал:
— Мы победили?! Скажи, мы ведь действительно победили?!
— Безусловно, доктор! А теперь положи на панель «Компас», я хочу знать курс на ваш остров!
— Да, конечно! — засуетился Карлос. — Я положу его на колени! Мы должны эту новость донести всем! Неужели аквасфере конец?!
— Надеюсь! Скоро узнаем. Женя сказал, что она ещё слаба и не сможет справиться с таким внезапным отравлением.
— Конечно, не справится! — хохотал доктор. — Ты видел, как удирала слизь? А как помутнела вода? Она снова стала нашей водой!
— Видел.
Теперь Субботин полностью сосредоточился на управлении вертолётом. Туман прижал его к поверхности моря. Было бы обидно, получив надежду на спасение, всё бездарно закончить глупой катастрофой. Покосившись на упокоившийся в обведённом контуре «Компас», он подвернул нос вертолёта на нужный угол и оглянулся по сторонам. Взорванный остров исчез позади, внизу тянулась пока что всё ещё безжизненная вода. Но это, был уверен Субботин — пока! И теперь всплывала новая задача — в этом белом мареве не проскочить остров гниющих кораблей. Они уже пролетели полчаса, а он всё никак не показывался.
«И в борт не постучишь! — занервничал Сергей. — Как это делают шагомеры! Эх, сейчас бы Женю! Он бы быстро дорогу нашёл».
Будто почувствовав его тревогу, затих Карлос. Доктор, уткнувшись носом в стекло, молча смотрел на мелькавшую внизу воду. Грохот главного редуктора над головой и свист винтов не позволял им разговаривать, не надрывая голос, и теперь, охрипнув, Карлос безмолвствовал, улыбаясь собственным мыслям.
Субботин видел спину доктора и, когда вдруг почувствовал, как его тронули за плечо, то от неожиданности вздрогнул, потому что понял — доктор это сделать не мог.
Покачиваясь на нетвёрдых ногах и держась за бронеспинки кресел, между ним и Карлосом стояла Росита. Взгляд её был затуманен и растерян. Она непонимающе посмотрела на Карлоса, затем на ошарашенного Сергея и опустила глаза на перепачканный кровью живот.
Несмотря на заполнявший кабину грохот, Субботин хорошо расслышал её удивлённый голос:
— Ты не знаешь, где я так измазала платье?
Доктор вскочил с кресла и, бросившись к Росите, бесстыдно разорвал ткань вокруг раны.
— Смотри! — не удержавшись, он сорвался на хриплый крик. — Смотри! Всего лишь небольшой шрам! А я ведь догадывался, что он может гораздо больше!
— Идит твою мать, Филиппыч! — выкрикнул вслед за ним Сергей, вспомнив классику с бессмертным Булгаковским Шариковым. — Росита, присядь! Как ты себя чувствуешь?
Не понимая, почему вокруг неё столько шума, девушка растерянно пожала плечами:
— Хорошо…
Она закрыла глаза и, покачнувшись, схватилась за плечо Субботина.
— Ничего не помню… где мы?
— Теперь в безопасности! — засмеялся Сергей. — Карлос, я становлюсь на колени перед «Цветком жизни»! И ты молодец, что поверил в него! Как я рад! Станцевал бы, да не могу! Не волнуйся, Росита, уже всё позади! Ты присядь, а то свалишься на радостях!
Но Росита отстранила его руку и, всматриваясь по курсу вертолёта, удивлённо спросила:
— А почему так?..
Она запнулась, не найдя подходящего слова и лишь молча указывала вперёд. Сергей обернулся и сразу понял причину её волнения. Если ещё недавно они летели над водой, прижатые нависающим над головой туманом, то теперь по курсу было гораздо светлее. Туман отступал. Он ещё был плотный, но уже пятился, обнажая синюю гладь моря. Сейчас он поднялся и глазам открылась панорама с видимостью далеко вперёд. Стало похоже на обычные грозовые тучи, которые не пропускали солнечные лучи, но позволяли видеть далеко вдоль горизонта. Субботин прищурился, всматриваясь вдаль, и ему показалось, что где-то там, по курсу, он видит тёмное пятно острова. Подвернув на нужный угол, он ещё немного сомневался, но когда расстояние сократилось, уверенно крикнул:
— А вот и ваш остров! Предлагаю вам редкий случай — посмотреть на него с высоты птичьего полёта!
Белое пятно катамарана, словно снежная шапка на вершине холма, увеличивалось в размерах, обнажая новые, невидимые прежде детали. Теперь Субботин видел на крыше его рубки нарисованный американский флаг. Рядом с флагом красовался роскошно выполненный орёл с гигантскими лапами. А рядом с катамараном застыла толпа, с задранными кверху лицами.
Сергей всматривался в еле различимые фигуры и, опознав в них пару старых знакомых, хмуро ухмыльнулся — всё-таки грузовики!
— Надеюсь, нас встретят спокойно! Я посмотрю, куда можно сесть!
Он сделал вокруг острова круг, обследуя второй ярус, затем первый. Победителей было немного. Очевидно, уничтожив сторожей, грузовики тоже понесли большие потери. Они стояли неподвижно и все смотрели в одну сторону. Субботин был уверен, что это вертолёт вызвал такое остолбенение. Однако он кружил вокруг, но грузовики не оборачивались вслед, отслеживая его манёвры, а неотрывно глядели куда-то вдаль, за открывшийся горизонт. Небольшой толпой они собрались на узком третьем ярусе, чтобы быть выше и лучше видеть, и, словно окаменевшие, смотрели вдаль.
Карлос тоже заметил их странное поведение и, проследив за ними, больно впился пальцами Сергею в плечо:
— Ты видишь?! Что это?
Субботин взглянул вдоль его руки и почувствовал, как внезапно грудь захлестнула необузданная радость. Не сдержавшись, он беззвучно зарыдал, не в силах унять навернувшиеся слёзы.
— Это солнце, Карлос! Это солнце!
Оно ещё казалось очень слабым. Ещё не слепил глаза его яркий диск. Не горел огнём небосвод. Но там, откуда они прилетели, сквозь рассеявшийся туман пробивались первые, несмелые, отливающие желтизной нити солнечных лучей.
