– То есть чужих – не жалко?
Несколько голосов ответили яростной бранью – через которую отчетливо долетел лязг автоматного затвора.
– Тихо! – рявкнул Доктор. – Здесь нет святых, но и мерзавцев нет! Мы связаны братской клятвой. И мы обязаны договориться…
– Братство его исключило, ты забыл? – хмуро шевельнул черной бровью Макаронник. – Все авторитеты за это проголосовали… И ты – тоже.
– Я просил дать мне хотя бы три дня.
– Давно истекли, – усмехнулся Комар.
– Не гони пургу! Авторитеты собирались позавчера…
– Это ты гонишь. А мы вторые сутки здесь торчим! И еще человек тридцать наших кантуются вдоль периметра.
– Я вас сюда не приглашал.
– А нам плевать на твое приглашение. Есть среди авторитетов нормальные люди, которые растолковали, куда и зачем ты намылился…
Доктор качнул головой:
– Вот и дайте мне время все уладить – хотя бы до среды…
– Тебя контузило? Сегодня – четверг!
Доктор растерянно оглянулся. А я вдруг понял, почему рассвет так и не наступил, пока мы болтались в изнанке. Трикстеры, караулившие отступника, сказали правду: пока мы гонялись за невидимкой, тут, в нормальной Зоне, прошло ровно пять суток. И значит, отведенный срок давно миновал.
Я криво усмехнулся, прикидывая, сколько раз успею выстрелить – хотя бы полмагазина в рожи бывших товарищей. Будет ли мне их жаль? Наверное.
А еще гадко, тошно и противно.
Но они сами сделали выбор. Я их сюда не звал…
Доктор обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. Несколько секунд это длилось – целую вечность.
Потом он отвернулся. И глухо, так, будто каждое слово давалось с трудом, озвучил:
– Извините, ребята, – я вам его не отдам.
Трикстеры молча, угрюмо стояли с оружием наизготовку. Пока Макаронник первым не расцепил зубы:
– Ты спятил, Док?
– Если хоть чуть меня уважаете – дайте ему уйти.
– Покажет, где груз, и пусть топает на все четыре стороны.
– Вы ведь знаете – он не отступится.
– Мы – тоже. Он подставил братство!
– Нас всех подставили. И не сейчас – намного раньше. В день, когда по всей земле гробанулись мю-коллайдеры…
– Это философия, Док, – раздраженно почесал небритую щеку Макаронник. – А у нас тут все конкретно.
– Хорошо, – кивнул Доктор, – будет конкретно!
Он вдруг попятился, спиной ко мне, и в правой его ладони обнаружилось что-то очень похожее на…
Прежде чем я успел сообразить – вспышка озарила улицу. Не голубоватый разряд электрической бури, а ярко-красный огонь.
Багровая слеза. Артефакт редкий, но действенный.
Словно посреди улицы лопнул сияющий шар, а мы с Доктором оказались в самом эпицентре. В ушах зазвенело, радужные пятна запрыгали перед глазами.
Досадно. Но тем, по кому ударила красная волна, сейчас намного хуже.
Я моргнул, всматриваясь через пелену.
Восемь ловкачей лежали среди кусков треснувшего асфальта. Неуклюже подогнув конечности, запрокинув головы – у некоторых текла из носа кровь. Хотя это не главное. Главное – автоматы вывалились у них из рук.
– Ничего, – прошептал Доктор. – Оклемаются… – Он хотел еще что-то добавить.
Не успел.
– Ах ты гад! – заорал кто-то сзади. И почти одновременно воздух расколола длинная очередь. Я прыгнул в сторону, разворачиваясь в полете, вскидывая «зигзауэр».
Но Доктор среагировал раньше.
Два коротких пистолетных хлопка почти затерялись в раскатистых громах «АКМ». И вдруг все затихло.
Фигура в камуфляже метров за двадцать от нас уронила автомат, накренилась и рухнула – затылком на бетон.
Я бросился к ней – короткими перебежками между кусками бетонных плит. «Багровая слеза… Мертвая зона радиусом чуть более метра. И область поражения – до двадцати…»
Там, за пределами этой области, вполне мог быть кто-то еще. Каждое мгновение я ждал нового выстрела. Пригибаясь, всматривался во мрак за оконными проемами мертвых домов.
Но вместо выстрела услышал только чьи-то торопливые шаги. Они уже удалялись – в сторону периметра Зоны. Обманул, сумел проскочить мимо по развалинам!
– Док, он слева! – крикнул я, разворачиваясь, бросаясь вдогонку.
Только Доктор не вскочил на перехват. Вместо этого он до сих пор сидел на асфальте, неловко подогнув ногу.
Я подбежал и увидел, как из-под его левой руки, прижатой к боку, неровными толчками вытекает что-то темное.
– Вот глупость, – слабо выдохнул Доктор, – все-таки зацепило.
В предрассветных сумерках у крови неяркий цвет…
Я метнулся к лежавшим без сознания ловкачам. Распотрошил их рюкзаки, вытащил бинт, вату, медицинский пластырь. Отыскал инъектор с «нанококтейлем», промедол.
Ножом разрезал на Докторе футболку. Рана оказалась сквозная, и я прямо в нее вколол все, что было, – двести кубиков «нанококтейля». Потом залепил все пластырем и кусками ваты, сверху замотал бинтом.
Но это так, половинчатая мера – внутреннего кровотечения даже «коктейлем» не остановишь.
– Спасибо, – шепнул Доктор. – И уходи.
– Тебя бы в больничку. Иначе…
– Скоро здесь будут полицаи.
Угу, до ближайшего поста – менее двух километров. А бывшие «братья» могут успеть еще раньше. Ведь беглец знает самый короткий путь.
– Уходи, – вздохнул Док и тихо выругался. – …Чего ждешь, долбаный ты идиот?! – Он с усилием приподнял руку и прицелился в меня из миниатюрного «Глока-26», того самого, что я не заметил в изнанке, что все время был при нем.
– Вали, пока я не передумал.
Палец Доктора лег на спуск. Только я знал, что он не выстрелит. И еще несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Потом он безвольно уронил руку с оружием:
– Прощай, Тень.
– И ты прости…
Я медленно поднялся, забрал один из трофейных автоматов, перекинул брезентовый ремень через плечо, запасной магазин сунул в карман и двинулся вдоль улицы.
Вершина холма – совсем близко. До нее оставалось несколько шагов, когда сзади раздалось:
– Ну, почему… почему?
Я обернулся. Пару мгновений смотрел на его фигуру, неуклюже привалившуюся к куску бетонной плиты. И тихо ответил:
– Просто я поклялся. Дал слово.
Он шевельнулся недоуменно:
– Какое еще… слово?
– Самое крепкое на свете – слово трикстера.
Доктор засмеялся. Потом закашлялся и глухо выдавил:
– А разве ты – трикстер? Ты – идиот. Вали с моих глаз!
Я молча двинулся вверх по улице. И вслед долетело:
– Чтоб попасть в «Веселую Долину» – свяжись с начальником охраны клуба «Медведь». Скажешь, от меня – десятилетний должок… Запомни, десятилетний!
