Следующий месяц был зеркальным отражением наших похождений на планете Льега. Свалки отыскались ещё на пяти планетах. На трёх из них удалось найти подходящие корпуса. С персоналом здесь было не так густо, и уровень его квалификации явно не дотягивал до нашего главного техника. Однако работа шла, и это не могло не радовать. В перспективе я мог оказаться хозяином пиратского флота в четыре крейсера — как можно было судить по данным разведки Республики и сетевых хранилищ информации, такая армада могла дать фору любому пиратскому барону Сектора. Те обычно обходились какими-то переделанными лоханками, и их количественное объединение в эскадру на время совместного набега не давало никакого качественного эффекта: лоханки оставались лоханками, невзирая на их количество. А вот четыре крейсера… Это уже сила, с которой можно выйти против любой патрульной эскадры, вообще-то и называющейся эскадрой только формально. Обычно в патруль уходило два-три фрегата, да иногда к ним присоединялся одинокий крейсер. Вот такой расклад сил ожидал нас в ближайшие несколько месяцев, если только удастся поднять с планеты все корабли. В последнее верилось с трудом. Мы лихорадочно искали способы, как бы вытащить хотя бы один из них, а сразу четыре…
Идея родилась во время нашего следующего посещения планеты Льега. Я стоял в Вагончике первого колониста, смотрел на погружённого в виртуал смотрящего, наблюдал движение виртуальных флотов и думал о продажных чиновниках и общей безалаберности местных властей. Что если использовать эту безалаберность? Сыграть на ней? Да и поведение нашего смотрящего располагало к авантюре. Хорошо, мы сами не сможем вывести корабль с планеты — нам никто не даст такой возможности, все орбитальные группировки спутников и защитных систем взбесятся от подобной засветки. Ещё бы! Неопознанный крейсер в атмосфере планеты! Даже такие раздолбаи, как работники планетарных служб, не смогут пройти мимо. Слишком много ведомств будет задействовано, да ещё и флотские наверняка скажут своё слово. Как сделать так, чтобы никто ничего не заметил? А если… Они сами решат от него избавиться? Что для этого нужно? Как добиться, чтобы эта властная махина выкинула корабль за границу атмосферы и бросила его, не заморачиваясь его дальнейшей судьбой? Идея витала в воздухе, и после обсуждения с Валери, нашим техником и компьютерщиком, в процессе мозгового штурма, нам удалось найти решение.
— Служба чрезвычайных ситуаций? Эй! Аллё! Меня кто-нибудь слышит?! — надрывался в головизоре голос молодого человека, пребывающего в крайней степени паники. Лицо, да и интонации говорившего тонули в шуме помех, но разобрать эмоции было возможно.
— Успокойтесь, господин, и изложите свою проблему максимально чётко. Мы постараемся связаться с вами в ближайшие несколько часов, — спокойным, умиротворяющим голосом вещал искусственный интеллект службы. Последние дни у неё прибавилось дел из-за климатических катастроф, поэтому звонок с планетарной свалки космических кораблей не посчитали заслуживающим сколь-нибудь приоритетного ответа.
— Эй! Какие несколько часов?! Вы что там все: уснули? У меня тут техногенная катастрофа планетарного масштаба! Отвечайте, где вы там? Алло! Чёрт, ни до кого не могу дозвониться, — молодой человек отключил окончательно утонувший в помехах экран. Что-то сегодня творилось неладное в атмосфере, словно кто-то специально глушил сигнал.
В службе чрезвычайных ситуаций были очень хорошие искины, по ключевым словам «катастрофа», «техногенная» и «планетарный» запрос был обработан в течение считанных долей секунды и переадресован на коммутатор живого человека. После прослушивания звукового ряда, сотрудник службы тут же принял решение и вызвал звонившего по отразившимся в системе координатам.
— Говорит служба чрезвычайных ситуаций. Обрисуйте ситуацию более подробно.
— Алле! Алле! Да чтоб вас всех! У меня катастрофа! Двигатель вразнос пошёл!
— Уважаемый, успокойтесь, медленно остановитесь и постарайтесь заглушить двигатель.
— Что? Где остановиться? Тебе надо — ты и глуши. Я что совсем больной? Чем я ядерный двигатель древней лоханки глушить буду? Эй! Он не едет, а стоит, но это ему рвануть не помешает! Соображай уже быстрей!
— Что? Выражайтесь конкретней. Кто стоит? Какой двигатель?
— Б…дь! Читайте по губам: у меня на свалке космических кораблей пошёл вразнос двигатель одной из лоханок!
— На свалке? Но ведь двигатели снимают ещё на орбите!
— Да плевать, где их снимают! Значит, не сняли! У нас же всё через жопу! — В такой конторе работаете и ещё не допёрли до этой простой истины?
— Вы уверены, что двигатель именно ядерный?
— Он фонит во всех диапазонах, аппаратура зашкаливает! Вы мне что, не верите?! У меня тут только самое совершенное оборудование! Там через тридцать три минуты… — с голоэкрана послышались матюки, следом раздался глухой удар ногой — судя по новой порции матюков, аккурат в область совершенного оборудования. — Б…дь! Опять цифры поменялись! Уже двадцать три! Через двадцать три минуты так жахнет, мало никому не покажется!
— Совершенное оборудование? На свалке? — недоумённо вопрошал диспетчер. — Что жахнет, говорите конкретней.
— Термоядерный взрыв жахнет, мать вашу! Хотя… Опять буковки пропали. Теперь пишет: «ядерный». Да какая разница?! Это п…ец! Нам всем п…ц! Я погибну! Планета погибнет! Всё, вы как хотите, а я валю отсюда. Мне за смерть при исполнении премии не нужны. Конец связи, — и картинка окончательно погасла.
Несколько секунд дежурный пытался собраться с мыслями, а когда по ключевым словам его мозг сложил в одно словосочетание слова «п…ц» и «планета», врубил сигнал экстренного вызова всех свободных бригад.
Первая прибывшая к месту ЧП бригада даже подлетать к кораблю не стала, только сняла показания приборов, и подтвердила слова работника свалки: корабль фонил так, словно там уже шла цепная реакция. Дураков подлетать ближе в первой бригаде не нашлось. С близлежащих верфей были экстренно вызваны планетарные буксиры, которые в считанные минуты установили вокруг корабля кокон силового поля и буквально выбросили чадящее радиацией судно за границы атмосферы. Подлетевшая к буксирам бригада армейских атомщиков, решившая было проверить, что там, да как, приказом сверху тут же была отправлена восвояси, а корабль, прямо как был, в коконе силового поля, был направлен к солнцу.
Никому во всей этой суете не пришло в голову, откуда на свалке корабль с двигателем, и с чего это вдруг заглушенный двигатель пошёл вразнос? Никто ещё пару дней не вспоминал и о звонившем в службу работнике свалки. Его хватились лишь через три дня, а через неделю нашли на той же свалке с изломанными, словно от падения с большой высоты, костями. Некому было задать и другой животрепещущий вопрос: а почему атомщики так и не попали на корабль? И кто отдал бредовый приказ отправить чадящий радиацией корабль к солнцу, так и не проверив его на возможность скоропалительной аварии?
Ответы на все эти вопросы были, однако знала их лишь команда всё ещё летящего к светилу и считавшегося безжизненным корабля. Так, радиация была всего лишь имитацией, она не проникала внутрь герметичного корпуса, оставаясь на его поверхности разводами радиоактивного топлива и блямбами наростов искусственных обвесов, пропитавшихся радиацией ещё в стародавние времена. Нерхалитовые плиты многослойной обшивки были способны противостоять куда более агрессивному воздействию радиации в условиях реального термоядерного конфликта, каковые часто случались во времена канувшей в лету империи.
Вопросов же никто не задавал потому, что вся задействованная в ликвидации катастрофы и её фиксации электроника находилась под контролем группы свободных хакеров, во главе с сидящим сейчас в трюме крейсера компьютерщиком. По той же причине все алгоритмы принятия решений и их исполнения были заменены нужными угонщикам. А уж электронную подпись отдававшего приказ атомщикам военного подделать было легче лёгкого — со сломанными-то военными сетями! Тем более, само отдавшее приказ лицо сейчас находилось так далеко, что атомщикам проще было вообще свалить и не отсвечивать, чем требовать подтверждения приказа.
