– И у меня аналогично. Ладно, нужно изучить все более тщательно, чтобы сделать окончательный вывод.
Младший агент достал из кармана самозаклеивающийся пакет и сложил туда все бумаги.
– Что-нибудь еще у вас есть, рядовой Симмонс? – спросил старший агент.
– Нет. Я внимательно просмотрел, но больше ни одного листа не осталось. Если хотите, можете проверить.
– Конечно, хотим. Фред, займись.
Младший агент профессионально перебрал все вещи Джима, но ничего нового не нашел.
– Надеюсь, ты с нами искренен, парень? – спросил старший агент.
– А чего мне с вами не быть искренним, мне здесь еще пять лет корячиться. Согласно подписанному контракту, – сказал Джим.
– Тут ты прав.
Старший агент сделал Фреду знак, и они направились к выходу, но потом старший остановился и, обернувшись, добавил:
– Если что, мы к тебе еще вернемся, Симмонс.
– Приезжайте, мы будем рады! – прокричал со своей кровати Шульц. Старший агент хотел ему что-то сказать, однако у Шульца было такое выражение лица, которое к беседам не располагало.
– Всего хорошего, раз-вед-чи-ки… – с усмешкой произнес старший агент, и они ушли.
Через некоторое время послышался шум взлетающего вертолета, и красивая, облитая черным лаком металлическая стрекоза умчалась на восток.
Джим уже собирался отправляться в санчасть, когда в жилое помещение вошел сержант Рихман.
– Это что за дела, Симмонс? – строго спросил он. – Не успел из одного дерьма выбраться, как уже попал в другое?
– Да я тут ни при чем, сэр. Им понадобилась пачка ненужных бумаг из моих вещей. Вот и все.
– Что же это за бумаги такие, если приперлись два быка из самого Главного управления безопасности? Главного – вдумайся! На капитане Муре лица не было, когда он узнал, что за гости его посетили… Ты кем был в прежней гражданской жизни? Случайно не промышленным шпионом?
– Да что вы, сэр, каким шпионом? Я же только со школы – и сразу в армию, – возразил Джим. Про то, что их с Тони ловили в аэропорту Сан-Лоиса как террористов, он решил не упоминать. – Это у дяди моего, насколько я понял, были какие-то странные связи…
– Ну так и перлись бы к твоему дяде, чего они тебе визиты наносят?
– Мой дядя погиб, сэр. А эти бумаги, по-видимому, принадлежали ему.
Сержант вздохнул и, сокрушенно махнув рукой, сказал:
– Ладно, возвращайся в санчасть, и давайте там с Тайлером побыстрее выздоравливайте. Тут для вас уже работы полно.
– Какой работы? – сразу спросил Джим.
– Потом узнаешь. Все, уходи скорее, видеть тебя не могу в этой синей пижаме… Не солдат, а чучело какое-то.
Джим вернулся в санчасть, где первым его встретил док.
– Все в порядке? – спросил он.
– Все в порядке, – заверил его Джим.
– А что это за морды сюда приходили?
– Ошибка следствия, – пренебрежительно махнул рукой Джим.
– Хорошо, что ошибка, – сказал док.
В палате Джима ожидал Тони.
– Ну и кто это был? – спросил он первым делом.
– Ты не поверишь, они парились в этом шикарном вертолете, чтобы забрать бумажки, которые случайно попали ко мне в чемодан.
– За бумажками прилетали? – удивился Тони.
– Ага. Может, они какие-нибудь важные?
– А ты их так просто отдал?
– Я их вообще выбросить хотел. Это какие-то прошлые дядины дела, но, поскольку его уже нет, пусть все забирают. Не жалко.
– Эй! – воскликнул Тони, которого озарила догадка. – Так, может, и злючка Линда охотилась за этими бумагами?
– Может быть, – согласился Джим. – Но я отдал их и теперь чувствую облегчение. Больше об этом даже думать не хочу. – Он улегся на свою койку и уставился в потолок. – Я перед уходом с сержантом столкнулся…
– Ну и что? Джунгли зовут?
– Кажется, так. Он сказал, чтобы мы побыстрее выздоравливали, поскольку для нас уже есть работа.
Вечером, еще до ужина, в гости к Джиму и Тони пришел Том Морган.
Док разрешил ему пройти в палату, предварительно заставив надеть белый халат. Халат оказался Тому великоват, и он смотрелся в нем очень комично. Впрочем, на этот раз Морган выглядел не таким несчастным, как в первый раз, когда они повстречали его в столовой.
Как выяснилось, Том приплелся в санчасть только для того, чтобы узнать все подробности любовных свиданий Джима Симмонса.
– Все наши парни, в смысле молодое пополнение, только о тебе и говорят, Джим. Вот, говорят, как разведчики продвинулись. – Том нервно облизал губы и, придвинувшись к Джиму ближе, вкрадчиво спросил: – Как было-то? Кайф?..
– Ты еще спрашиваешь! – пришел на помощь другу Тони. – У них по восемнадцать совместных оргазмов случалось!
– Да вы что! – воскликнул пораженный Морган и покачал головой. – Вот что значит дикари. Хорошая экология, свежий воздух. Небось в городе так не получилось бы.
– Ясное дело – не получилось бы, – согласился Тони и, посмотрев на Джима, едва сдержал улыбку. Лицо приятеля выглядело так, будто его кормили позавчерашней манной кашей.
Видимо поняв, что развития темы не будет, Том Морган сказал:
– Кстати, вы слышали новость – очередная смена для четвертого опорного будет сформирована из молодых солдат.
– А нам-то чего – мы разведка, – пожал плечами Джим. – Да и вряд ли такое возможно. Там же техника – автоматические минометы, системы слежения и прочая научная байда. Не, это слухи, наверное.
– Все эти системы просты, как для зайца барабан, – махнул рукой Том. – В смысле, все понятно. Втыкать активацию секторов на пульте я уже обучился. И даже изображения на мониторе сводил… Немного сложно, но ничего особенного.
– Так ты на каких опорных уже побывал?
– Первый раз на втором – всю смену, а потом полсмены на четвертом.
Потрепавшись о разном, Том Морган ушел. Потом друзья ходили на ужин и снова листали старые журналы. Спать легли пораньше.
Утром, еще до завтрака, Джиму поставили третий укол, а Тони ширнули витаминами. Затем док, как он выражался, еще немного «понаблюдал» приятелей, а потом вернул им обмундирование, и они возвратились в строение девятнадцать.
После проведенного курса лечения Джим стал чувствовать себя значительно лучше. Ощущение тревоги, преследовавшее его последние несколько дней, ушло.
Для Тони трехдневная передышка в санчасти тоже пошла на пользу. Полегчало ему и оттого, что его друг излечился от этой странной любовной болезни.
– Через два дня отправитесь на четвертый опорный, – неожиданно сообщил сержант Рихман, сидя за столом и при ярком электрическом свете начищая свой автомат. Сержант растягивал удовольствие и чистил автомат с такой тщательностью, будто не просто стирал с него пороховой нагар и торфяную грязь, а изготовлял оружие заново.
