Ознакомительная версия.
— Ну вот и все, — сказал Ломонос. — Теперь нам только осталось найти выход наружу и вызвать эвакуатор, чтобы он нас отвез домой, где тепло, уютно и мошки не кусают.
— И бабы под боком, — добавил Бур.
— И бабы тоже.
— Есть еще другой вариант, — сказал Миха.
— Кот, я, конечно, все понимаю, — снова сказал Ломонос. — Обидно, конечно, что этот поганец ушел прямо из-под нашего носа, но искать его теперь все равно что искать иголку в стоге сена. К тому же половина из нас ранена. Ну куда мы сейчас пойдем? В который из них? Может, ткнем наугад, в этот или тот? — Ломонос ткнул по очереди в туннели.
Миха усмехнулся про себя, капрал указал именно на те пещеры, что ему предложил Призрак. «Ты тоже ослаб, — вдруг подумал Кемпл. — Вскоре у тебя появится свой Призрак».
— Или, может, поиграем в детскую считалку? — продолжил Ломонос. — И с ее помощью отсеем ненужные пещеры?
— Хватит, капрал, — остановил словоизлияния Ломоноса Кемпл. — Не пори чушь. Наружу мы не пойдем. Раны у всех пустячные и уже почти зажили; по крайней мере, хлопот они нам не доставят. Детскую считалку тоже применять не будем, все пойдут туда, куда скажу я.
— Куда?
— Сюда.
— Почему именно туда?
— По кочану, это приказ, — сказал как отрезал Кемпл.
«Ну не буду же я, в самом деле, рассказывать про свое видение? — подумал Миха. — Меня могут неправильно понять».
— Как знаешь, Кот…
Солдаты без особого энтузиазма подчинились приказу и пошли за своим сержантом в указанную пещеру. Уверенность командира была так сильна, что не могла не передаться остальным. Кемпл уверенно шагал вперед, не останавливаясь на развилках, не обсуждая, куда повернуть, и остальным солдатам начало казаться, что их сержант знает, что делает. Даже Ломонос воспрянул духом, и отряд стал двигаться значительно быстрее.
Пещера часто меняла направление, уходя то влево, то вправо. Встречались крутые подъемы, когда казалось, что вот еще чуть-чуть, и ты окажешься на поверхности. Или же наоборот, отряд спускался так глубоко, что с потолка низвергался настоящий водопад грунтовой воды.
Подземные озера были полны слепой рыбы, на которую охотились белые, почти прозрачные ленточные черви-кровососы, яйцами которых в свою очередь питались эти жутковатые на вид рыбешки, образуя своеобразный круговой пищевой симбиоз.
Напившись крови, кровососы становились бурыми и залегали на дне переваривать пищу, чтобы не стать жертвой своих более крупных собратьев. Но если опасность была близко, они выстреливали облако полупереваренной пищи и в стремительном рывке прятались под камнем, зарывшись в песок.
— Вот ведь гадость-то какая, — с отвращением поморщился Бур.
Солдаты шли по пояс в ледяной воде, держась поближе к стене, и все время отбивались от голодных червей с палец толщиной и до полуметра длиной, так и норовивших присосаться к еще не полностью зажившим ранам. Но солдаты разрубали ножами особо настойчивых. А еще донимали слизни, прилипавшие к рукам при соприкосновении с червями.
В конце концов Пироман не выдержал и сблевал. Его примеру чуть не последовали остальные, в том числе и Кемпл, который также недолюбливал червей, особенно пиявок, а эти паразиты от них почти ничем не отличались, разве что цветом.
— За такое свинство в любом другом месте экологи тебе накатали бы огромный штраф, — заявил Баден-Баден.
— Обойдутся. Я бы посмотрел, что с ними бы случилось, спустись они сюда.
— Ничего.
— А ты откуда знаешь?
— Знал бы мою мамашу, не спрашивал бы. Для нее все эти головастики и прочая гадость милее, чем все остальное на свете. Знал бы ты, сколько раз я глистами переболел…
— Не повезло человеку…
— Это точно, — подтвердил Баден-Баден.
— Зато ты единственный, кого они почти не волнуют.
— И это правда.
Отряд выбрался из воды и стал сушиться. Для этого потребовалось снять штаны, чтобы их отжать.
— А-а!!! — заорал Кружкин.
— Что случилось?! — обеспокоенно спросил Миха. И только потом увидел, как вокруг ноги Кружки обвивался червь. Тот присосался к заднице и выпил достаточно крови для того, чтобы слегка порозоветь.
— Отцепите его, отцепите! — кричал Кружка, не в силах перебороть себя и дотронуться до червя, чтобы его оторвать.
— Повернись, — попросил Нюхач и вытащил нож. Им он сначала отсек тело червя от головы. Кровь забила тонкой пульсирующей струйкой: сосательный рефлекс у головы еще работал. Только после этого Нюхач отлепил ее саму так, будто раньше только тем и занимался.
— Вы убрали его, вы его убрали?!
— Убрали, убрали, успокойся.
— Как же это противно, я вам скажу…
— Хорошо хоть, к члену не присосался, — обронил Ломонос.
Солдаты засмеялись, а Кружка еще долго брезгливо дергался, приходя в себя, и на всякий случай разделся догола, но червей больше не было. Еще долго ему казалось, что они ползают по его телу.
Идти в сырой и холодной одежде было неприятно, но другого выхода не оставалось, не идти же нагишом в самом-то деле, ведь запасного комплекта белья взять никто не догадался. Снова начался подъем, воздух стал суше, слизней на стенах меньше, и к концу третьего дня все окончательно обсохли, а надоедливые сороконожки больше не прыгали на них с потолка.
Следующий день прошел без приключений. Задница у Кружки, конечно, распухла из-за яда-анестетика, впрыснутого червем, но передвигаться ему это почти не мешало. Кроме того, на пути попался завал, который пришлось разобрать вручную, но все это были мелочи жизни.
Гроты пещер становились все больше, в одном из таких залов, где было посуше и не капала вода, они и заночевали. «Завтра, если верить Призраку, будет встреча, — засыпая, подумал Миха Кемпл. — Что ж, мы устроим им достойный прием». Хотя Миха уже всерьез начал сомневаться, произошло ли в действительности с ним все то, что он видел, или же это просто галлюцинация от нервного истощения из тех, что сложно отличить от реальности. «Завтра я это и узнаю», — уже засыпая, подумал Миха.
Несмотря на то, что, как говорится, все были свои, приходилось соблюдать минимальные правила приличия, и Миха Кемпл уединился в небольшой расщелине для проведения своих гигиенических потребностей, сидя на корточках. Рулон бумаги подходил к концу, и это было неприятно.
— Привет.
— А… чтоб тебя, — ругнулся Миха, увидев перед собой Призрака. — А я-то уже начал думать, что мне все это приснилось.
— Как видишь, нет.
— Ты хотя бы мог в другой раз, не видишь, чем я занимаюсь?
Ознакомительная версия.
