Били кайсаки метко, точно клали снаряды в траншеи и ячейки, но ущерб от огня был невелик. Венды вовремя засели в укрытиях и блиндажах. На позициях остались только дозорные.
Василий быстро снял пулемет с треноги, спустил на дно траншеи и сам прилег рядышком. Страха не было. Стреляют, и пусть себе стреляют. Огонь реденький. Полевые пушки садят. Даже если снаряд и упадет в шаге от окопа, лежащего на дне бойца не достанет, только присыплет землей да по ушам даст близким разрывом. Пережить можно.
Четверть часа на обстрел, и кайсаки пошли вперед. На рубеж атаки степняки выдвигались под прикрытием огня.
– Тревога! Узкоглазые! – крикнул Василий, надеясь, что микрофон в вороте куртки работает и командирские приемники исправны.
Противник приближается. Два десятка бронеползов разворачиваются веером. Из бронетранспортеров выгружается пехота. Две цепи. Бронеходы идут следом, прикрывают огнем тяжелых пулеметов.
Ожили вендские противобронные пушки. Щелкают бичом. От первых же снарядов загорелись два кайсацких бронеполза. Переворачивается броневик.
Василий поднимает пулемет и ставит его на треногу. Вокруг свистят пули, выбивают из земли и бруствера брызги грязи. За спиной слышится топот товарищей.
– Подвинься, друже, – пыхтит Щукарь и протискивается к пулемету.
Короткая очередь. Проверить прицел. На дно окопа сыплются стреляные гильзы. Мазур вскрывает патронный ящик и вытягивает запасную ленту. Василий пристраивается у изгиба траншеи и бьет по кайсакам короткими очередями из автомата.
Много вас? Сейчас будет меньше. Не оборачиваться, не глядеть по сторонам, не зевать. Стрелять в противника и ни о чем не думать.
Идут степняки быстро. Несмотря на бешеный огонь, вендам не удается сбить вражескую атаку, заставить врага залечь. Бронебойщики выжигают еще три-четыре бронеполза. Кажется, им несладко приходится. Выстрелы слышны не так часто, как хотелось бы. Кайсацкие бронеползы выбивают снарядами позиции пушкарей. Пехота и броневики заливают окопы свинцовым дождем.
Они приближаются! Сто шагов. В дело вступают ракетометы вендов. Пять огненных стрел устремляются к вражеским бронеходам. Попали! Еще один бронеполз застыл на месте, у двух сорваны гусеницы.
Грохота взрыва не слышно, только гул в голове. Ударная волна бросает Василия на стенку окопа. Парень трясет головой. Медленно поднимается, опираясь на автомат, как на посох. Взгляд Василия останавливается на теле Мазура. Почему он здесь, а не у пулемета?
Сухой треск автоматных выстрелов. Пули впиваются в стенку окопа над головой молодого человека. Выхватить гранату. Сдернуть чехол. Швырнуть в сторону противника и пригнуться. Удар. Брызги земли во все стороны. Истошный вопль. Василий выглядывает из окопа. Они уже близко! Подходят. Еще одну гранату, и из автомата. Очереди срезают двоих степняков. Еще одного достало осколками гранаты.
Не отступать! Сменить обойму. Держите, гады!!! Нате вам! Получите свинца. Дикая степная орда накатывает, захлестывает окопы. Кое-где в теснинах траншей уже идет рукопашная. Засевшие на второй линии, над головой Василия, однополчане бьют по окопам, не целясь. Лишь бы сбить атаку. Лишь бы остановить. Лишь бы не пустить врага дальше первой линии.
Василий отскочил в сторону и побежал вдоль траншеи. Вот и ход сообщения. Нырнуть за угол. Остановиться. Следом за бойцом топают кайсаки. Поднять автомат и жать на спуск, пока патроны не кончились. Огненный вихрь в упор, стальной смерч сметает врагов.
– Не отступать! Назад, гнилое отродье! – ревет сотник.
Работает серьга, оказывается. Василий чуть не оглох от вопля.
В траншее еще продолжается бой. Василий выглядывает из хода сообщения и нос к носу сталкивается с кайсаком. Доли секунды. Времени нет. Молодой человек успевает отшатнуться, уклониться от летящего в голову приклада. Затем выхватить нож, шаг вперед, подныривая под руку противника. Клинок входит в плоть по самую рукоятку. Степняк наваливается на Василия, давит, гнет к земле.
Выдернуть нож, и еще раз. Еще и еще. Правая рука работает как швейная машинка. Василий не понимает, что колет ножом труп. Наконец он выдыхается, спихивает с себя мертвяка. Нож в ножны. Подобрать автомат. Перезарядить. Можно жить дальше.
Бой в траншее затихает. Кайсаки не выдержали и откатываются назад. Стальные махины бронеползов отползают, порыкивая пушками. Перед окопами осталось с полдюжины горящих самоходов. Отбили. Отразили. Выжили. Времени на отдых нет. Следует приказ отойти на вторую линию. И забрать с собой все, что может стрелять.
Вскоре кайсаки пошли в повторную атаку. Снова по вендским позициям ударили пушки. Новая волна брони и пехоты накатывается на истерзанный снарядами, опаленный огнем клочок земли. Венды не зря покинули первую линию траншей у подножия холма, почти весь удар пушек пришелся на эту перепаханную вдоль и поперек полоску. Выживших там не было, и быть не могло. Зато когда степняки подошли к высоте, по ним в упор ударили пулеметы.
Половина бронебойного орднунга погибла при первой атаке. Кайсацкие бронеходчики не лыком шиты, для них противобронное орудие – это первый и самый страшный враг, по нему и бьют изо всех стволов, не жалея снарядов. Недаром бойцы уважают своих бронебойщиков, всегда готовы прикрыть пушкарей от огня. Да что толку, когда на тебя прет стальное чудище? Пули для него, как горох об стенку, а когда бронеполз подходит на дистанцию досягаемости ракетомета или огнемета, зачастую пушки уже разбиты, орудийные позиции перепаханы снарядами и густо засеяны пулями.
Волна кайсацкой пехоты прошла через передовые траншеи и залегла буквально в нескольких шагах от второй линии. На крыльях опорного пункта завязался тяжелый бой. Здесь противник сумел захватить траншеи. Выбили его только контратакой пехотных броневиков с поддержкой резервных сотен.
На холме шла вялая перестрелка между засевшими в траншеях вендами и залегшими перед ними кайсаками. Гулко рвались пехотные гранаты. Шипели огнеметы. Все это на фоне неутихающего многоголосого хора пулеметов, автоматов, винторезов и пистолетов.
Василий давно потерял счет времени. Парень механически перезаряжал автомат и бил по лезущим через бруствер степнякам. Не думая, не гадая о будущем, есть только сейчас и только здесь. Стрелять, стрелять и стрелять, пока не кончились патроны, пока автомат не заклинит или ствол не перекалится.
Внезапно все кончилось. Огонь стих. Выжившие кайсаки ползком и короткими перебежками откатывались назад. По ним даже не стреляли. Люди просто устали убивать и терять своих товарищей. Сотники зря орали на бойцов, требовали добить степную гадину – никто их не слушал. Так, дать пару коротких очередей в сторону противника. Чисто для вида, чтоб узкоглазым не пришло в голову повторить атаку.
