если бы Десница сам не решил его поймать.
— Убирайся, — шепнула я, но вместо этого он откинулся на спину и поднёс кружева к лицу.
В отличие от меня Дис был в полной боевой готовности. Буквально. Чёрный тактический костюм, броня, высокие ботинки, кобура на бедре, нож у голенища. Неприступный и опасный как никогда. Он был снаряжён для «переговоров», на которые ездил обычно. Наверное, учитывая всё это, глупо было удивляться:
— Как ты сюда попал? Я точно помню, что закрывала дверь.
С появлением в нашей семье Кея, я решила, что эта комната стала самым защищённым местом на свете. За прошедшую неделю он оснастил особняк новыми замками, а моей двери (и окнам, да) уделил особое внимание. В качестве извинения за своё вторжение, очевидно.
— Чтобы теперь Кей защищал тебя от меня? — Дис хмыкнул. Это был риторический вопрос. — Я поговорил с ним, и он согласился сделать исключение.
— Ты был у него только что? — напряжённо уточнила я, волнуясь за жизнь новенького.
— Почему ты так думаешь?
— Ты одет для драки.
— Ты тоже, — улыбнулся он.
Похоже, ему никогда не надоест напоминать мне об этом.
— Да-да. И что это значит? — спросила я, подтягиваясь выше на подушках. Через плотные занавески уже пробивался яркий свет: нежиться в кровати после рассвета — непозволительная роскошь. Но раньше Десница был достаточно снисходительным и заботливым, чтобы не тревожить драгоценный сон босса. — Ты пришёл сюда устроить реванш? Сейчас?
— Отличная идея, — согласился Дис. — Если только ты пообещаешь больше не целиться ниже пояса… — Он осёкся, задумавшись. — Или наоборот?
Очень смешно.
— Я не хотела ранить тебя в тот раз, — решила признаться я пусть даже с явным опозданием. Раз уж он сам затронул эту тему. — В смысле, да — поначалу именно такой план у меня и был. Я дралась всерьёз. Впервые по-настоящему. И я не так себе это представляла. Ты ведь был худшим противником из всех возможных. Жизнь меня к такому не готовила. Я довольно быстро поняла, что не смогу победить… но даже при этом не думала нападать исподтишка или звать на помощь. И уж точно, я не хотела, чтобы в это вмешивался Индра. Если бы он пострадал… Ты понятия не имеешь, каким становится Иберия, если дело касается безопасности его сына. Досталось бы всем.
— Всем и досталось, — хмыкнул Дис. Сидя по соседству с пыточной, он слышал, что делал Индра с охраной, которая была с нами в тот день.
— Он наказывал их не за недогляд, — качнула я головой, — а за то, что кто-то записал видео нашего с тобой «боя». Индра отрезал им пальцы.
Ну а что? Пусть знает, что бывает с теми, кто хранит под рукой откровенные материалы со мной в главной роли.
Но Дис не выглядел особо впечатлённым. Он спросил лишь:
— Почему не яйца?
— Что? — поморщилась я.
— Это было бы более логично.
— Более логично было бы, если бы он отрезал их тебе, — проворчала я в сторону.
— Но он не отрезал.
— Да, потому что тогда твоя ценность, как заложника, снизилась бы вдвое. Вряд ли Децеме сгодился бы такой наследник.
— Это так мило, что ты уже тогда заботилась о нашем клане, — шутливо произнёс Дис с очевидным пошлым намёком. Не собираясь отступать, я выдала:
— Это вся забота, на которую ты и твои яйца, могут рассчитывать.
— Не говори «твои яйца» таким сонным сексуальным голосом, будучи абсолютно голой, — посоветовал тихо мужчина, и я бросила:
— Беру с тебя пример. Вчера ты сказал «клитор», держа в руках моё бельё.
— Но я же не говорил «твой клитор».
— Сейчас сказал.
Что за бестолковый разговор, который могли вести лишь беспечные влюблённые парочки?
Посмотрев на кружева, которые до сих пор сжимал, Дис хрипло предложил:
— Давай оденем тебя.
Будто это могло помочь стремительно обостряющейся ситуации.
— Я уже одета.
Потянув покрывало вверх, я обнажила бедро, демонстрируя подвязку — большее, что он мог рассчитывать увидеть на мне… в том или ином смысле. И нет, я не хвасталась прогрессом в лечении, стремясь заслужить похвалу. Это была игра, в которую он меня постоянно втягивал, и в которой я всегда проигрывала. Раньше. Но сейчас я поняла, что его боевые заслуги, опыт, выдержка и вся эта броня — ничего не значат…
Вот только, судя по его взгляду, мне вряд ли понравится, если он сейчас сдастся.
— Ты такая способная ученица, Эла, — похвалил меня всё же Дис, резко садясь на кровати. Наваждение спало. Он опять был собран и неприступен вопреки словам: — Я завидую Индре.
— Как наставнику?
— Как мужчине, ради которого ты так стараешься.
Я нахмурилась, отводя взгляд. Сам Индра бы мои «старания» точно не оценил. Хотя бы потому что он не фанат подвязок. И какой смысл ему завидовать? Разве сейчас не Дис лежал со мной в кровати, получая то самое зрелище, о котором говорил только вчера…
Так это был очередной урок?
Я чувствовала себя глупо от того, настолько меня это задело. Будто он меня отверг, или вроде того, хотя я точно знала, что отвергла бы его сама, дёрнись он в мою сторону.
Это так… по-женски.
Встав с кровати, я сняла подвязку и бросила ему.
— Вот, держи, в качестве извинения.
— Извинения? — переспросил Дис, сжимая «подарок» в кулаке. — За что?
— За то, что оставила неприглядный шрам на твоём собственном бедре. Спрячь его за миленькими рюшечками. Как тебе идея?
Что я несу?
— Добавлю её в свой боекомплект, — согласился Дис, стараясь не рассмеяться. — Там, куда я направляюсь, всё на свете может пригодиться.
Придерживая простынь у груди, я спросила с неискренним безразличием:
— И куда ты направляешься?
— В трущобы. Выбивать дань для Иберии.
Дис приходил попрощаться, потому что уезжал надолго, не в пример своим прошлым «командировкам». Помогая мне освоиться на новом месте, он никогда не покидал особняк дольше, чем на неделю. Но на этот раз всё было намного серьёзнее.
Дань для Иберии. Трущобы. С тех пор, как Децема присягнула Нойран, в нашу сферу ответственности попали самые проблемные районы. Лестное доверие со стороны Иберии, большая честь — по крайней мере, так считала я… но не мои старейшины.
Тем удивительнее было узнать, что на эту собачью работу подвязался сам Дис.
— Можешь оставить это мне, — предложила я, не желая упускаться возможность лишний раз выслужиться перед отцом и проявить себя на посту главы. Но, прежде чем Дис решил ответить, я добавила, поправляя простынь у груди: — Только попробуй сказать, что сейчас я
