устремил свою волю поперёк необъятного золотого потока, превосходящего смертное осознание, и едва не оказался погребённым под этим потоком сам.
– Ты просил остановить тебя, Секенэф! – кричал он ослепительной солнечной буре, едва ли осознававшей сейчас его присутствие. – Ты просил!
Он был Эмхет, соколом Ваэссира, золотым божественным потоком, но Секенэф превосходил его во всём, и в какой-то миг Хатепер ощутил, что теряет себя, растворяется в воле Ваэссира…
Всё кончилось так же неожиданно, как началось. В оглушительной тишине Император отступил, повёл плечами, сбрасывая руки брата.
Хатепер бессильно осел на плиты пола, инстинктивно поднёс руку к лицу, отирая хлынувшую из носа кровь. В голове гудело, точно его череп стал тамтамом, резонирующим под чьими-то ладонями. Больше всего сейчас хотелось распластаться здесь же и забыться. Он был совершенно опустошён, но ему удалось остановить Императора… остановить Ваэссира…
Откуда-то издалека он услышал, как Джети вполголоса бормотал молитвы. Ануират почти бережно опустили тело воина на ложе, и Таэху тяжело сел рядом. Хатепер не мог заставить себя посмотреть на Паваха.
– Я отправляюсь в Нижнюю Землю, – прозвучал мерный голос Императора. – Можешь отрядить со мной одного из своих целителей, потому что его я заберу с собой. Только его и моих Ануират.
«Стало быть, выжил…» – с усталым удивлением подумал Хатепер, а потом запоздало осознал весь смысл слов Владыки.
– Да, я отправляюсь за Хэфером сам, – ответил Секенэф на его невысказанный вопрос. – В моё отсутствие ты поможешь царице управлять делами. Куда и зачем я направляюсь, не должен знать никто.
Хатепер схватился за голову, не в силах даже возражать.
– Джети Таэху, я призываю тебя в свидетели, что Хатепер Эмхет будет моим преемником, если что-то случится. Кого подготовить на трон дальше, он знает сам, – так же спокойно проговорил Император. – Я вернусь, но должен предусмотреть всё.
* * *
Несколько мгновений перед пробуждением всегда были самыми сладостными. Разум не сразу осознавал, вспоминал, что́ пробуждению предшествовало, позволяя себе обманываться в чудесной безмятежности…
Хэфер очнулся с судорожным вздохом, не сразу поняв, что произошло с ним, и где он вообще находится. Рука затекла. Его тело обхватывало другое в защищающем объятии, и несколько мгновений он позволил себе обманываться, что всё хорошо…
А потом осознание навалилось на него плитой саркофага, и грудь раскололась болью.
Тэра!..
Он приподнялся, вглядываясь в лицо жрицы, прислушиваясь к её дыханию, и бережно переместил её, давая отдых руке.
Сколько прошло времени, царевич даже не представлял. Тело напоминало о себе жаждой, голодом и прочими нуждами.
В комнате тускло горел светильник. Псы лежали вокруг них со жрицей, согревая, делясь Силой. У двери, скрестив ноги и откинувшись спиной к стене, сидел Сехир в своём рэмейском облике и дремал. Когда Хэфер зашевелился, Ануират встрепенулся и открыл глаза.
– Слава Богам, ты очнулся! – с нескрываемым облегчением произнёс воин.
– Долго? – голос звучал хрипло – в горле пересохло.
– Почти весь день и целую ночь.
«Хорошо хоть не три дня…»
– А Тэра?..
Сехир печально покачал головой.
– Ты всё это время был здесь?
– И я… и псы… Ты можешь отойти, я посторожу её. Правее по коридору. А воды и еды я уже принёс… и ваши вещи.
Хэфер отлучился нехотя, не желая оставлять Тэру даже на минуту. Когда он вернулся, Сехир уже разложил на полотне лепёшку и холодную рыбу, поставил миску с сушёными финиками, кувшины с пивом и водой. Ничего не говоря, Ануират сперва попробовал всё сам.
Царевич сомневался, что старейшины всерьёз захотят отравить его, но был воину благодарен. На воду и пищу он разве что не набросился – тело отчаянно требовало восстановления сил, после того как пережгло столько ресурсов. Оно словно напоминало себе, что всё ещё было живо.
Сехир обычно ел не меньше. Ануират были сильнее прочих рэмеи, и пищи для подкрепления сил им требовалось немало. Правда, сейчас воин явно смущался и сдерживал себя. Утолив грызший его голод, Хэфер сам взял кувшин и налил им обоим пива.
– Спасибо, что защитил её. Это важнее всего.
– Я знаю, – тихо ответил воин.
«Но даже если ты никогда не станешь Императором, а я – одним из Восьми, я готов быть твоим телохранителем, что бы ни решили старейшины…» – вспомнил царевич его слова, сказанные за той, самой первой совместной трапезой в доме Бернибы.
– Почему ты решился идти против старейшин? Против матери?
Сехир дёрнул плечом.
– Я не думал, что так будет. Просто знал, как правильно… Она… – Ануират кивнул на Тэру, и в тот момент его взгляд был полон благоговения, – она почувствовала, когда это случилось. Устремилась за тобой в храм, и псы тоже. Тогда я просто знал, что должен быть с ней, а не останавливать её.
– Воля Стража Порога…
– Да. Мы вроде как псы… чуем эту волю. Но то, что случилось… Неправильно. Старейшины будто потеряли нюх.
– Не потеряли, – Хэфер невесело усмехнулся. – Но то, как все мы представляем нашу историю и волю наших Богов, может очень различаться.
Сехир вскинул голову, глядя на него с отчаянием.
– Я не знал, – глухо проговорил он. – Думал, старики в худшем случае тебе просто откажут… Мать говорила, что всё равно поможет тебе, что мы оба поможем…
– Но было условие…
– Я не знал, – повторил Сехир едва слышно.
– Я верю тебе, – сказал Хэфер и коснулся руки воина своей, а потом поднял кружку с пивом. – Иначе б не разделял с тобой трапезу.
Ануират взял кружку, неуверенно поднял, но на царевича смотрел так, точно боялся до конца поверить, и встревоженно принюхивался, пытаясь понять истинное настроение собеседника.
Выпив до дна – видимо, для храбрости – Сехир продолжал:
– После того, что я видел и слышал, я потерял веру в старейшин… Ты сказал, что не призовёшь своих Восьмерых, когда придёт срок, – в его глазах отразилась глухая тоска. – Но я ведь один из твоих Восьми!
Ануират вдруг скользнул вперёд неуловимым текучим движением, приблизился, опустился на одно колено.
– Меня возьми с собой, господин мой Хэфер Эмхет. Я знаю, где моё место. Рядом с тобой. Рядом с избранной.
– Рядом с избранной, – кивнул царевич, глядя на него, вглубь него. – Мне ты служить не захочешь.
– Ты – мой Эмхет, – упрямо возразил Сехир, склоняя голову, пряча взгляд.
– Я – тот, кто я есть.
Хатеп-Хекаи-Нетчери. «Тот, в ком соединилась в мире Сила обоих Богов». Хэфер и сам не ведал, откуда ему пришло это знание, – он просто вышел с ним из бури.
О многом, очень о многом ему нужно было подумать, поднять знание, которое он принял, на поверхность осознанности… Но
