молодой охотник. – Командир стражи, я не ошибаюсь?
– Точно, – усмехнулся светловолосый. – Милостью Сына Солнца, я вернулся на свой пост.
– Слава Богам! И Сыну Солнца, конечно же!
– Никес… – чуть слышно повторил Сафар и обменялся с Алией взглядами.
Женщина понимающе кивнула.
Никес, сын Тодиса – так звали мятежного командира стражи, которого Ликир доставил в рэмейский лагерь по обвинению в нападении на наследника трона Таур-Дуат. Ну конечно! Працит ведь упоминал, что встретился с Никесом, когда доставлял царевичу бусы! Тогда охотник рассказывал бывшему стражнику, что представляли собой рэмеи, как царевич защитил деревню, как солдаты Империи жили бок о бок с людьми. Что ж, теперь командир стражи на себе проверил справедливость имперского правосудия. И он уже совсем не походил на измученного допросами пленника, которого пару раз издали Сафар видел в селении.
– Ай да царевич наш, да хранят его Боги… – выдохнул староста, встал и расправил плечи, чувствуя, как отступают страх и последние сомнения. – Привет тебе, командир Никес! Смею надеяться, сиятельный царевич и почтенный военачальник Нэбвен в добром здравии!
Ему показалось, на секунду тень покрыла лицо командира, но в следующий миг Никес сдержанно улыбнулся:
– Следуйте за мной. И пусть Леддна станет вам добрым домом.
⁂
– Заражение распространяется, господин. Ждать больше нельзя, – хмуро проговорил Тэшен после осмотра и с некоторой опаской взглянул на царевича.
Но обычной вспышки гнева не последовало. Гневу, знакомому, привычному, целитель бы даже обрадовался, потому что хотел увидеть своего господина прежним.
Ренэф только посмотрел на него устало, потерянно, и это пугало. С момента возвращения из холмов, где он потерял почти весь свой отряд, царевич был не похож сам на себя. Его упрямства и воли хватило на то, чтобы дойти до Леддны и дотащить сюда военачальника Нэбвена. Но теперь его внутренний огонь угас. Тэшен видел, что дело не в изнеможении, не в физических ранах – здоровья потомкам божественного Ваэссира было не занимать. Нет, с этой болезнью личный целитель царевича, один из лучших столичных лекарей, ничего не мог поделать.
Как не мог он и спасти старшего военачальника, героя войны, друга Императора.
– И что же делать? – спросил Ренэф, а потом перевёл взгляд на Нэбвена, у ложа которого провёл все последние дни, с того момента, как сам пришёл в себя. – Скажи. Я сделаю.
Тэшен коротко вздохнул. Царевич являлся потомком и жрецом Ваэссира, хотя пока был ещё достаточно молод и не научился в полной мере использовать свои возможности. Силой своей золотой крови он поделился с Нэбвеном, удержал его на Берегу Живых вопреки всему. Но вернуть целостность сосуду смертной формы военачальника было не под силу ни Ренэфу, ни Тэшену, и никому из сопровождавших солдат в Леддне жрецов. Вот только как объяснить, что царевич уже сделал всё, что мог, и даже больше?
– Мне говорили, что высшие жрецы Таэху умеют исцелять наложением рук… что жрецы Ануи умеют уговаривать смерть уйти и способны заменить кости в живом теле… – голос царевича звучал хрипло, призрачно. – Где все эти знания нашего народа сейчас, когда они так нужны?
– Могучий царевич, блистательный потомок божественного Ваэссира, ты уже и так уговорил смерть уйти, – ответил целитель, садясь на циновку рядом с Ренэфом. – Мы далеко от наших храмов, мой господин. Здесь нет ни нужных снадобий, ни инструментов, и жрецов с нами мало. А нить слабеет, свечение её почти совсем угасло… Ты должен принять решение, господин.
Всё это они уже обсуждали, когда Тэшен подробно, без прикрас, изложил царевичу подробности состояния военачальника и предложил единственный возможный в данной ситуации выход.
– Он не простит мне…
– Другого выхода нет.
– Ты не понимаешь! – взвился Ренэф, резко поднялся и сжал кулаки. – Нэбвен из вельможного рода Меннту – воин! Что ты заставляешь меня сделать?! Убирайся к хайту!
Тэшен не обиделся, напротив, отметил про себя пользу ярости в сравнении с опустошающей безучастностью. Неспешно, с достоинством он встал и поклонился.
– Надеюсь, сиятельный господин примет верное решение и вскоре позовёт меня, – тихо сказал целитель. – Времени у нас почти не осталось.
Когда дверь закрылась за целителем, Ренэф некоторое время стоял в оцепенении, глядя на гладкие дверные доски. Потом юноша перевёл взгляд на Нэбвена – друга, пришедшего ему на помощь, друга, который так долго… и в итоге тщетно пытался уберечь его от ошибки. Если бы позволили Боги, он не глядя поменялся бы с военачальником местами, но нет – Боги сохранили ему жизнь, чтобы он ответил за всё, что сделал. За нарушение Закона. За разменянные впустую жизни солдат, веривших ему. За бурю, что разразится над Таур-Дуат… За сломанную судьбу рэмеи, лежавшего перед ним.
«…Каждый твой шаг имеет значение, каждое твоё слово – вес. Нравится тебе или нет, но чем выше ты поднимаешься, тем меньше имеешь права на ошибку…»
Голос Нэбвена прозвучал в его сознании так отчётливо, что он вздрогнул.
«…Ты знаешь, что, будучи наследником, должен печься не только и не столько о своих победах, но о будущем своей земли…»
Он подвёл своих воинов, подвёл свой народ, подвёл отца. Он перечеркнул свою победу и навлёк на себя позор. Ничего уже нельзя было изменить – ни отступить от принятого в тот день сгоряча решения, ни вернуть с Западного Берега солдат, сложивших головы за его гордыню и глупость. Раз за разом он повторял про себя имена тех, кто служил под его началом, поминал в молитвах. После боя тела солдат удалось собрать и передать жрецам для погребения – хотя бы эту часть своего долга Ренэф исполнил. Он будет помнить и замолвит за них слово перед Богами.
Царевич уже знал, что сделает дальше… но сейчас он должен был принять верное решение.
– Прости меня, друг, – в который уже раз прошептал Ренэф, опускаясь на колени перед ложем, и осторожно коснулся обжигающе горячей руки Нэбвена. – Боги, мне так жаль… Ты был прав, тысячу раз прав! Я за всё отвечу, клянусь… только вернись к нам… Как же я без тебя, военачальник…
Дыхание Нэбвена было хриплым и едва слышным. Иногда в эти дни царевич слышал, как старший рэмеи шептал что-то в горячечном бреду – то предостерегал Ренэфа, то звал кого-то из своей семьи. В последнее время он уже ничего не говорил, отдаляясь всё больше от Берега Живых. Тэшен объяснил, что, если бы не Сила Ренэфа, Нэбвен вообще не пережил бы ту ночь, не говоря уже о последующих. Но этого было недостаточно, чтобы всё исправить…
– Я даже не знаю, чего бы ты хотел сам – уйти с достоинством? Вернуться к семье?.. Ох, Нэбвен…
Утерев кулаком злые
