— За вчера и сегодня мы потеряли убитыми двадцать восемь разведчиков, полторы сотни скандинавов, два десятка сицилийцев, семерых испанцев и трех минометчиков из ГОПа, раненых вдвое больше. Про оружие, потраченные боеприпасы и потерянные автомашины отдельный разговор, это сейчас не важно. Главное, что никогда еще мы не несли таких больших потерь в личном составе, даже при боях за Поцалло, а там против нас была морская пехота и наемники Средиземноморского Альянса при поддержке корабельной артиллерии и вертолетов. Я считаю, что дикари нас сделали, и сражение против них расцениваю как наше поражение.
Замолчав, я вгляделся в пожирающее сухие дрова яркое пламя костра. Судя по молчанию, офицеры были со мной полностью согласны. Но я ждал от них хоть каких-то слов или явной реакции, и первым откликнулся Серый:
— Не так уж все и плохо. Дикарей отбили и они ушли, так что конечная цель достигнута. А когда «зверьки» в следующий раз припрутся, мы будем умнее, и тогда ни одна падлюка не уйдет. Отряд подготовился к встрече орды как мог, все пахали на пределе своих сил, но их у нас немного, и мы не смогли быть сильными везде, а потому и огребли. В конце концов, за двое суток воины больше десяти тысяч дикарей извели. А приморскую группировку, так вообще, в пух и прах расколотили и, при желании, мы вполне можем догнать ушедших самок и детенышей и всех их перебить или в плен захватить.
— А за этими, — я кивнул себе за спину, в сторону Соколовки, — слабо погнаться?
— Ничего мне не слабо и если прикажешь, я через двадцать минут соберусь, и сам в рейд выйду. Нечего на мне злость срывать. Понятно, что ты переживаешь, но и мы не железные, нам тоже парней жаль.
— Ладно, проехали, — пробурчал я, помедлил, и продолжил: — Нельзя этих тварей, которые нас сегодня потрепали, просто так отпустить. Думаю, что необходимо за ними вслед пойти, отследить больно грамотных и шибко умных вождей с шаманами, и всех прихлопнуть.
— Трудное дело, — сказал Крепыш. — Я с ними неделю возился, и ничего не получилось. Не смогли мои парни на выстрел подойти, «зверьки» все время настороже были.
— Ничего, еще раз попробуем. Лихой пройдет там, где мы не сможем, и наведет нас на вождя и его помощников.
— Значит, лично хочешь на охоту выйти?
— Да. Сильно меня потери задели. И если бы убитых мы потеряли от применения пушек или от ракет с минами, я бы это понял. Но когда, вооруженных автоматами и пулеметами, бывших гвардейцев-спецназовцев, элиту армии ККФ, дубинами забивают и мечами рубят, это нечто иное.
— Когда в рейд выйдешь?
— Через неделю. Как раз Скоков и Тарпищев вернутся. Средиземноморцы на попятную пошли, и они теперь в Гибралтарском проливе не нужны, так что дождутся очередного конвоя с припасами и товарами, и домой. У меня за это время как раз нога подзаживет и буду как новенький.
— Сколько бойцов с собой возьмешь?
— Одну группу из твоей роты, другую от Серого.
Лейтенанты поняли меня правильно, посчитаться с дикарями надо, и если я решил мстить, то они отговаривать своего командира не станут. Снова повисла тишина, и раздался хриплый голос Хассо Хромого:
— Мне тоже идти за дикарями вслед.
— Тебе-то это зачем? — спросил я. — Сиди на месте, своих выживших воинов к новым боям готовь, они еще будут.
— Тоже месть, мой побратим погиб.
— Тогда да, это повод.
Включилась моя УКВ-радиостанция, и голосом Колыча, который находился на берегу Доброй Гавани, с западной стороны Виноградовки, произнесла:
— Из порта баркасы пришли, командиры групп, давайте сюда раненых.
Невдалеке от костра зашевелились люди, и я тоже встал, придержал раненую ногу, поморщился от резкой острой боли, и кивнул в сторону бухты:
— Я в форт. Крепыш и Хассо со мной. Серый, ты как наименее пострадавший среди командиров, до утра остаешься за старшего. Вышли в сторону дикарей дозоры, и если они, вдруг, вздумают вернуться, немедленно меня вызывай.
— Все ясно, — ответил Серый. — Только не вернутся «зверьки», слишком быстро они на юг рванули, без поворотов и остановок. Так отступают, а не боевой маневр проводят, и раз мы с вами определились, что эти дикари не просто тупая скотина, значит, в ближайшее время обратно их ждать не стоит. К тому же, твои псы, Лихой и Умный, перед позициями гуляют.
— И все же, надо быть начеку.
— Само собой.
Через развалины поселка мы направились к берегу. По пути, я все время продолжал думать о прошедшем сражении, и о всех тех странностях в поведении дикарей, которые наблюдал вчера и сегодня. И так продолжалось до тех пор, пока я не вспомнил, от кого же слышал, что вожди и шаманы орды из Палас-де-Рея не совсем обычные «зверьки». Конечно, как же я мог забыть, от Марии Самора, испанки, которая была то ли освобождена, то ли захвачена нами в плен во время битвы на реке Эо. Совсем недавно, я пытался с ней поговорить, но толку с этого было немного. Мария постоянно срывалась на крик и проклятия в наш адрес, так что общения у нас не получилось. С того времени прошло четыре дня, и буду надеяться, что в этот раз она сможет более внятно, без слез и всхлипов по любимому погибшему вождю дикарей, ответить на мои вопросы.
Мы спустились к воде, вышли на небольшой причал с баркасами и, прежде чем отправиться в форт, я связался со штабом и приказал немедленно доставить в него Марию Самору. Вся ночь впереди и, не смотря на огромную усталость, вряд ли я сегодня засну. Так что времени терять не стану, а сразу займусь сбором сведений о своих врагах, которых намерен в ближайшее время прикончить, пока они не восполнили потери своей орды и не вернулись, чтобы уничтожить нас.
Глава 28 Испания. Река Мино. 26.06.2067
После ожесточенных боев на подходах к Передовому, дикари отступили. Но как тот толстый весельчак с пропеллером за спиной из старого советского мультфильма, они обещали обязательно вернуться. И если нашествия обычных неоварваров мы ничуть не страшились, то орда с юга, была чрезвычайно опасна, а опасность, как известно, надо уничтожать подальше от своего дома — для меня и моих офицеров это аксиома. Так что я начал действовать и готовиться к походу вслед за доставившими нам столько неприятностей «зверьками».
Самым первым делом была опрошена Мария Самора, девушка, которая находилась среди дикарей больше года, освоилась среди них, стала для каннибалов своей, и знала про их жизнь немало интересного. При этом Мария не успела окончательно провалиться в трясину дикарского быта и примитивных верований, во многом осталась человеком, понемногу восстанавливалась и после всех пережитых потрясений постепенно приходила в себя. Она уже не смотрела на своего родственника Хуана и на меня как на врагов, и смогла ответить на поставленные перед ней вопросы. И выяснилось, что да, орда дикарей, пришедшая из района Палас-де-Рея, не совсем обычная, так как ею руководят и управляют не простые выборные вожди и шаманы, а самые настоящие люди из прошлого, те, кто пережил приход Чумы, возглавил движение неоварваров, сразу после спада болезни, и дотянул до наших дней.
