И в таком духе он причитал довольно долго, поскольку ответить я ему ничего не мог, при каждой моей попытке заговорить моё горло издавало нечленораздельное мычание. Но я был так рад, что пока ещё не умер и что со мной рядом по-прежнему мой друг, что был готов стерпеть все упрёки, тем более, большинство из них было обоснованно.
- Родных и близких попрошу удалиться, - чей-то строгий голос прервал монолог Ракки, - сейчас самое время приступать к следующему этапу лечения.
"Если это лечение, то лучше бы я умер вчера", - успел подумать я, пока нестерпимая боль снова не отправила меня в сказочный мир снов.
А теперь по порядку. Как оказалось, у моего ночного приключения было много свидетелей. Жители Старой фонарной улицы и переулка Воспоминаний наблюдали за моим поединком через сотни маленьких щёлочек, замочных скважин и полуприкрытых ставней. Конечно, каждому из них была дорога, в первую очередь, своя жизнь, поэтому ни один из них не высунулся на улицу в столь поздний час и уж тем более не поспешил мне на подмогу. Однако жажда зрелищ и нездоровое любопытство выгнали многих из них из уютных кроватей, когда они услышали на улице странный шум. В те несколько минут, пока разворачивалась кровавая драма, никто из них не подавал признаков жизни. Да, по большому счёту, и правильно сделал. Но, когда я потерял сознание и они убедились, что всё кончено, опасаться им больше нечего, почти несколько сотен коммуникаторов зазвонили одновременно в соответствующие городские службы. Говорят, один из лекарей даже выбрался на улицу, чтобы попытаться соскоблить с мостовой желчь гидры (белокурой девочки с щупальцами). Именно он обнаружил во мне признаки жизни и даже ввёл имеющееся у него противоядие против этой самой желчи, что, говорят, и спасло мне жизнь. Затем меня отправили в местный госпиталь, где перепоручили лекарям-друидам. До прихода в сознание я пролежал там, как оказалось, два дня, и всё это время около меня по очереди дежурили Цаубер и Ракки. Несколько переломанных костей, ушибы и ссадины - было сущими пустяками по сравнению с ранами в грудной клетке, которые срастались очень плохо. Помимо всего прочего я был отравлен желчью гидры и слизью водяного (патлатого уродца), и выведение из организма этих ядов проходило в несколько этапов и очень болезненно. После прихода в сознание я провёл в больнице ещё четыре дня, в течение которых друиды творили со мной чудеса. Так что, у меня было достаточно времени, чтобы выслушать Цаубера и Ракки, которые наперебой рассказывали мне о том, как это событие взбудоражило тихий курорт. Кроме моих друзей, мне пришлось принимать ещё множество посетителей, включая представителей прессы, которые сорвали знатный куш на "Покушении на юного изобретателя", представителей властей и силовых органов. Справляться о моём здоровье приходил даже правитель Велленсайта, который искренне переживал о случившемся, и даже осыпал золотом того лекаря, который не оставил меня умирать на мостовой в злополучную ночь. А ещё ко мне приезжал Вохус. Как только до Морграда долетело известие о нападении на меня, он тут же оседлал Ройбера и примчался в Велленсайт. Тут досталось всем: и Цауберу, который повёл себя крайне неосмотрительно, оставив меня, бестолкового юнца, без присмотра; и Ракки, который променял бдительность на дамское очарование; и мне, в первую очередь, потому, что я должен был думать головой, а не тем, чем обычно. А ещё мне стало очень стыдно, когда Вохус рассказал мне, как сильно переживают Сельва и Эллир. Тётя не спала всю ночь, а братишка так расстраивался и плакал, что его полдня никто не мог успокоить, и под вечер у него даже поднялась температура. Так что, как только ко мне вернулся голос, я позвонил домой и подтвердил своё благополучное выздоровление, после чего Вохус отправился назад, успокаивать жену и сынишку.
Как оказалось, эта троица, напавшая на меня, была знаменитой шайкой наёмных убийц, за которой давно уже охотились правоохранительные органы. Но они были неуловимыми. (Почему-то меня это не удивило). Гидра и водяной были, в самом деле, выходцами из Тёмной империи, а третий, здоровяк, был магом-самоучкой, так называемым чернокнижником. Куча народа подтвердила, что они напали на меня, пытаясь отобрать кошелёк, что немало удивило представителей закона, поскольку эта троица занималась только частными заказами и никогда не промышляла мелким разбоем. Начальник местной гвардии (Велленсайтский аналог полиции) предположил, что мою смерть именно заказали, и, скорей всего, это сделал тот, кому было неудобно новое изобретение подъёмного крана. По этому поводу даже открыли дело, правда, ещё до того, как меня выписали из больницы, дело было закрыто за неимением доказательств. Гвардия так и не нашла никого, кому бы мог помешать подъёмник, все, наоборот, были в выигрыше, а самые главные подозреваемые, кто мог бы вывести на след заказчика, были мертвы. Про наш душевный разговор с главным императорским советником я благоразумно решил промолчать.
Однако, далеко не посетители и даже не физические мучения причиняли мне в эти дни самую сильную боль. Я никак не мог справиться со своими ночными кошмарами. Вновь и вновь я переживал ночную бойню, вновь и вновь я понимал, что причиной смерти трёх людей (пусть и не совсем людей) стал именно Я. Конечно, у меня не было выбора, я защищался. Конечно, все они были отбросами общества и, возможно, именно я спас ещё многих их потенциальных жертв. Но, одно дело - смотреть по телевизору фильмы, где мускулистые красавцы раскидывают врагов, как щепки, и совсем другое дело - почувствовать всё это на своей шкуре. Всё чаще я просыпался по ночам и видел перед собой лицо гидры, перед тем как она рухнула на мостовую. Даже не знаю, что меня мучило больше - совесть или расшатанная психика. Хорошо, что всё это время рядом со мной были мои друзья - Ракки и Цаубер. Дружеская поддержка вместе с успокоительными настойками друидов помогли мне не стать пациентом отделения для умалишённых.
- В гостях хорошо, а дома лучше, - сказал мне довольный Ракки, упаковывая свою сумку.
- Да, уж, - ответил я, - мы и так немного задержались в Велленсайте, благодаря моему больничному.
- Зато в ОНМУ вернёшься героем! Все девчонки твои будут!
- Ага, и от тёти с дядей я ещё хороших люлей получу! - возразил я. - Ума не приложу, как мне тащить на грифоне эту банку с коньками для Эллириона?? Я же всю воду из неё расплескаю?
- Слушай, - спросил джинн, - ты же говорил, что у Сельвы с Вохусом здесь в Велленсайте есть своя летняя вилла! Так они, что, сами не могли Эллиру морских коньков захватить? Они же каждый год сюда ездят?
- Ездят, - подтвердил я. - Только каждый год братишка привозит всё новые и новые сувениры. А коньки ему только в этом году понадобились, потому что до этого в морских коньков с ним никто не играл. А так он уже целый аквариум натаскал: и звёзды, и рыбы, и кораллы; а в прошлом году, Сельва рассказывала, уговорил взять с собой какую-то морскую гадость, которая поела половину их аквариума. Правда, она сама потом стала закуской Ройбера... Так что теперь место в аквариуме пустует. Должен же я, в конце концов, любимому братишке подарок с практики привезти?
