Один миг - и я вижу, что атака на мой щит прекратилась, амулетам нужна перезарядка; следующая доля секунды - я убираю защиту; мгновение следом - молниеносная работа мозга и пальцев рук. В несколько долей секунды я собрал манны мёртвых и наложил на них ТРАДИЦИОННОЕ плетение, чтобы сотворить......Хоть что-нибудь более или менее жуткое и разрушительное, как это часто бывает у меня при работе с традиционными плетениями. Результат превзошёл все ожидания! В следующий миг на преследователей, готовых снова начать атаку, ринулось материализованное мной существо из клубов синеватой дымки, оставленной после заклинания, как порядочный эллюзионист. Двухметровый гибрид кенгуру, Годзиллы и крокодила, оттолкнувшись мощными задними лапами, налетел на троицу с громким рёвом. Вот те на! Раньше же ничего больше легушат-монстров не получалось, а тут. Как я потом не силился, а найти причину такого небывалого подъема сил я так и не смог.
Следующая секунда - Скиппи откусил голову Редфу, и из шеи мощным вертикальным фонтаном брызнула артериальная кровь. Такому "кровавому душу" позавидовала бы сама Эржебет Батори! Зато сколько манн мёртвых за один раз! Однако, я немного переоценил мои силы, ибо призыв такого мощного кровожадного животного выпил из меня почти все силы, поэтому новый щит получился из рук вон слабый. Мне оставалось лишь потихоньку отползать в сторону единственного тусклого фонаря и, как раз, вовремя, потому что в следующее мгновение белокурая девчушка разнесла по кусочкам моего кенгуру мощным ударом амулета. Новый фонтан ошмётков и внутренностей. Что ж, осталась одна противница, а после такого удара амулет она быстро не перезарядит. Я продолжал задом отползать к свету, надеясь на чудо. И тут случилось такое, чего я себе никак не мог представить и что, скажу откровенно, застало меня врасплох.
Уцелевшая "воительница" рывком отбросила пустой амулет и уверенно двинулась на меня. И тут я увидел, как её лицо вдруг исказилось в невероятной гримасе, нижняя челюсть отпала вниз, шея раздулась, а из открытого рта вырвались три длинных, скользких щупальца, покрытых мелкими чешуйками с иглами на конце. Кровь внутри меня похолодела, я издал крик ужаса и на какой-то короткий миг я потерял контроль над собой и не сумел поддержать свой щит. Это и было моей самой большой ошибкой.
Она рывком поставила меня на колени, склонившись надо мной, и в эту самую секунду извивающиеся щупальца с противным шипением резко впились мне в грудь, разорвав плоть, разнося по телу волны острой и жгучей боли, от которой потемнело в глазах. Я слабел, не в силах пошевелить ни одной конечностью, чувствуя, как из меня медленно вытягивают кровь, заменяя её болью. По моим венам как-будто бы пустили огонь.
Я хрипел, извивался, но был не в силах сделать хоть что-то. В глазах потемнело, и в голове осталась одна последняя мысль: "Конец. Это конец. Теперь точно". Я слышал громкие и редкие удары своего сердца, оно пульсировало в груди, пытаясь поддержать во мне жизнь. И вдруг я понял - это не сердце, это мой медальон!!! Да ведь у меня на шее "болтается оружие массового поражения"! Я понимал, что мой медальон, возможно, будет сильнее любого боевого амулета, хотя, что с ним делать, я и впрямь не знал. Здесь Янев был прав. Но это был мой единственный шанс. Последний шанс. Я чувствовал свой медальон, он был частью меня, вероятно, только благодаря ему я ещё оставался жив. Я чувствовал родные манны и потянул их к себе каждой клеточкой своего тела. Собрав немного энергии, я совершил над собой невероятное усилие, поднял руки, схватил медальон, и направил мощный поток манн, сконцентрированных в нём, прямо на свою убийцу.
Сотворённый магический сгусток вошёл в грудную клетку монстра, пробил насквозь, выйдя из спины мощным кровавым фонтаном, который забрызгал меня. Щупальца вывалились из моего тела и обмякли, как руки тряпичной куклы; ещё несколько секунд кровопийца стояла на месте с огромной дырой в груди, таращась мимо меня безжизненными глазами, а потом рухнула на мостовую с противным хлюпаньем.
Выйдя из оцепенения, я понял, что лежу на мостовой в луже крови. На четвереньках я дополз до ближайшей стены и попытался подняться на ноги, что не увенчалось успехом. Всё так же стоя на коленях и держась руками за стену, я попытался оглядеться и оценить ситуацию. В нескольких метрах от меня лежало обезглавленное мускулистое тело, в радиусе пяти метров по мостовой были размазаны куски плоти и внутренности моего Скиппи и того странного вонючего существа. Противоположная стена улицы была забрызгана кровью девочки-осминожки. На мне не было ни одного живого места, с головы до ног я был заляпан кровью и мерзкой слизью. Я ужаснулся тому, что натворил! Волна тошноты подкатила к горлу, меня вырвало, и это было последним, что я запомнил.
Глава 24
Всё хорошо, что хорошо кончается
Почему в этом мире я так не люблю просыпаться? Может, потому, что каждое новое пробуждение готовит мне всё новые сюрпризы? И, как правило, не очень приятные? Вот и сейчас, болит всё, каждая часть тела, начиная с головы и заканчивая пальцами ног. В глазах всё плывёт и не понятно, где я нахожусь, в ушах шум страшный. Так что, лучше бы я не просыпался. Хотя, если вспомнить мои последние моменты в сознании, то проснуться я должен, скорей, на том свете.
- Он пришёл в себя!!! Ракки, иди скорей, он проснулся! - услышал я до боли знакомый голос, только вот никак не мог понять чей. И почти сразу же меня заключили в объятия сильные руки, узнать которые я смог бы даже на смертном одре.
- Вот ты бессовестный, Аргл!!! А ещё друг называешься! - причитал джинн, - нашёл на свою по.... голову столько приключений и меня не позвал! У тебя что??? Коммуникатора с собой не было? Ты меня не мог вызвать? Решил один в боевого мага поиграть? С каких это пор ты втихушку бросаешь друзей на банкетах?
И в таком духе он причитал довольно долго, поскольку ответить я ему ничего не мог, при каждой моей попытке заговорить моё горло издавало нечленораздельное мычание. Но я был так рад, что пока ещё не умер и что со мной рядом по-прежнему мой друг, что был готов стерпеть все упрёки, тем более, большинство из них было обоснованно.
- Родных и близких попрошу удалиться, - чей-то строгий голос прервал монолог Ракки, - сейчас самое время приступать к следующему этапу лечения.
"Если это лечение, то лучше бы я умер вчера", - успел подумать я, пока нестерпимая боль снова не отправила меня в сказочный мир снов.
А теперь по порядку. Как оказалось, у моего ночного приключения было много свидетелей. Жители Старой фонарной улицы и переулка Воспоминаний наблюдали за моим поединком через сотни маленьких щёлочек, замочных скважин и полуприкрытых ставней. Конечно, каждому из них была дорога, в первую очередь, своя жизнь, поэтому ни один из них не высунулся на улицу в столь поздний час и уж тем более не поспешил мне на подмогу. Однако жажда зрелищ и нездоровое любопытство выгнали многих из них из уютных кроватей, когда они услышали на улице странный шум. В те несколько минут, пока разворачивалась кровавая драма, никто из них не подавал признаков жизни. Да, по большому счёту, и правильно сделал. Но, когда я потерял сознание и они убедились, что всё кончено, опасаться им больше нечего, почти несколько сотен коммуникаторов зазвонили одновременно в соответствующие городские службы. Говорят, один из лекарей даже выбрался на улицу, чтобы попытаться соскоблить с мостовой желчь гидры (белокурой девочки с щупальцами). Именно он обнаружил во мне признаки жизни и даже ввёл имеющееся у него противоядие против этой самой желчи, что, говорят, и спасло мне жизнь. Затем меня отправили в местный госпиталь, где перепоручили лекарям-друидам. До прихода в сознание я пролежал там, как оказалось, два дня, и всё это время около меня по очереди дежурили Цаубер и Ракки. Несколько переломанных костей, ушибы и ссадины - было сущими пустяками по сравнению с ранами в грудной клетке, которые срастались очень плохо. Помимо всего прочего я был отравлен желчью гидры и слизью водяного (патлатого уродца), и выведение из организма этих ядов проходило в несколько этапов и очень болезненно. После прихода в сознание я провёл в больнице ещё четыре дня, в течение которых друиды творили со мной чудеса. Так что, у меня было достаточно времени, чтобы выслушать Цаубера и Ракки, которые наперебой рассказывали мне о том, как это событие взбудоражило тихий курорт. Кроме моих друзей, мне пришлось принимать ещё множество посетителей, включая представителей прессы, которые сорвали знатный куш на "Покушении на юного изобретателя", представителей властей и силовых органов. Справляться о моём здоровье приходил даже правитель Велленсайта, который искренне переживал о случившемся, и даже осыпал золотом того лекаря, который не оставил меня умирать на мостовой в злополучную ночь. А ещё ко мне приезжал Вохус. Как только до Морграда долетело известие о нападении на меня, он тут же оседлал Ройбера и примчался в Велленсайт. Тут досталось всем: и Цауберу, который повёл себя крайне неосмотрительно, оставив меня, бестолкового юнца, без присмотра; и Ракки, который променял бдительность на дамское очарование; и мне, в первую очередь, потому, что я должен был думать головой, а не тем, чем обычно. А ещё мне стало очень стыдно, когда Вохус рассказал мне, как сильно переживают Сельва и Эллир. Тётя не спала всю ночь, а братишка так расстраивался и плакал, что его полдня никто не мог успокоить, и под вечер у него даже поднялась температура. Так что, как только ко мне вернулся голос, я позвонил домой и подтвердил своё благополучное выздоровление, после чего Вохус отправился назад, успокаивать жену и сынишку.
