– Да, но бассейн…
– Бассейн, Зоя, только часть игры. Парни все тебе растолкуют и покажут. Разумеется, без ссылки на источник. Поторопись.
– Но, Глеб… почему ты мне это уступаешь?
– Потому, черт возьми, что жена отлучилась и ко мне с минуты на минуту баба должна прийти. Такой персик! – Я также причмокнул в трубку. – Ах, Зоя, не могу упустить такой момент! Но кассета все равно за тобой.
Раздалось хихиканье.
– О'кей, у меня на тебя компромат. До связи. – Она отключилась.
Я откинулся на спинку дивана.
Хохочущая Дашка бухнулась ко мне на грудь.
– Зачем?… Зачем ты ее отправил?…
– Чтоб отвязалась.
– Класс! Там хоть есть пост ГАИ?
– Понятия не имею.
Смех Дашки, однако, быстро иссяк, и мы вновь погрузились в тягостное молчание. Заходящее солнце, как обычно, отражалось в стеклах дома напротив, и ветерок из форточки поигрывал с занавеской. Трепетание занавески создавало причудливые блики на Дашкином акварельном пейзаже. Взгляд мой отдыхал на этой милой картинке, хотя часы, казалось, тикали у меня в висках.
Он позвонил без четверти девять. Голос я узнал сразу. Это был, конечно же, тот лысый, который неделю назад затеял со мной ссору в баре «Амброзия». На сей раз он не юродствовал, а деловито произнес:
– Здорово, Француз.
Я сжал трубку.
– Что-то вы припозднились, Остапчук.
– На нервах твоих играл. Получилось?
– Ага, весь трясусь.
Дашка, вопреки обыкновению, не подслушивала. Просто смотрела на меня.
Выдержав короткую паузу, Остапчук проговорил:
– Предлагаю обмен: ты мне – Сычиху, я тебе – твою Зинаиду. Ты ведь готов к этому?
– Для меня это такая неожиданность.
– Не кобенься, сделка неплохая.
– Я так не считаю. Если у вас нет предложений получше… – Я отключился.
В глазах Дашки отразился испуг:
– Любовь моя, ты сдурел?
– Ничуть, – возразил я. – Теперь он мой.
Телефон в моей руке зазвонил. Я поднес трубку к уху. Голос майора Остапчука из шестого спецотряда прозвучал столь же деловито:
– Еще раз так сделаешь – пришлю тебе Зинаиду в тридцати обувных коробках.
– В таком случае, – ответил я, – в моей школе назначат новую директрису. Со временем привыкну.
Из трубки явно побежали волны растерянности. Разговор зашел в тупик. Помолчав, Остапчук поинтересовался:
– Тебе так нужна эта ментяра?
– Нет! – рявкнул я, будто сорвавшись с цепи. – Ты достал меня тем, что используешь мое имя! Не видать тебе Сычихи, козел!
Остапчук вздохнул с явным облегчением.
– Могу понять, – проговорил он, демонстрируя дружелюбие. – На твоем месте я бы тоже не спустил. Толян меня подбил, понимаешь. Такого про тебя наплел…
– Короче! – оборвал я его. – Толяна ты убрал. Что теперь?
– Предлагаю, – повысил голос Остапчук, – ты мне – Сычиху, а я тебе – сто штук баксов! За использование имени! Годится?
Я помолчал, изображая колебания, затем уточнил:
– А Зинаида?
– Да забирай. И ящик водки в придачу. Катит или нет?
Печенка моя подсказывала, что соглашаться рано.
– Даже не знаю… Сычиха работает в МУРе. Спасу ее – мне зеленая улица.
– Ладно, – процедил Остапчук сквозь зубы. – Давай по-другому. Я тебе – Зинаиду и сто тысяч. А Сычиху разыграем в карты: чей фарт, тому и достанется. Согласен?
Я продолжал упираться:
– А колода небось заряжена. И доллары фальшивые. За кого ты меня принимаешь?
– За делового человека, Француз. Я бандит, а не мелкий жулик. Соглашайся.
Похоже, принимал он меня за барана. Пора было подсекать.
– Во сколько и где? – спросил я.
Он помолчал, будто не веря ушам. Затем хохотнул:
– Товарные склады в Ясенево, катит? Неплохо ты меня тогда наколол.
– Там же все выгорело, – засомневался я. – Притулиться негде.
– Кое-что уцелело. Зинаида будет там в полночь. Вампиров не боишься?
– Заткни пасть! – изобразил я гнев. – К полуночи буду!
Можно было поклясться, что майор спецотряда терпел подобное обращение, лишь надеясь вскоре со мной поквитаться.
– Только без глупостей, – предупредил он. – Твою колымагу я знаю. В ней только ты и Сычиха. Не то сделка расторгается, и Зинаида сгинет зря.
– Учи ученого, – буркнул я, отключаясь.
Комнату заполнил сумрак. Дашка вскочила с дивана, глаза ее блестели:
– Думаешь, выгорит?
– Ха! – Отложив телефон, я чмокнул ее в нос. – Чтоб я так жил! – Я двинулся к двери.
Дарья последовала за мной:
– Ты уверен?
Я взял ее за плечи и посмотрел в глаза:
– Не волнуйся, родная, не проколюсь. В четверг возвращаются Сашка с Танькой – отдохнувшие, загорелые, и словосочетание «медуз укусов» наверняка уже исправлено. В Москве их ждет порядок. Относительный, конечно.
– Ты уверен? – продолжала твердить она.
Чмокнув ее в щеку, я вышел из квартиры.
Уверен я был настолько, что предстоящая работа казалась мне рутинной. Мысленно ее планируя, я позволял себе малость поразвлечься Извини, Стив Пирс: я неисправимый школяр. Но, право слово, за школярами будущее.
Светлана и Стас выглядели торжественно, будто их номинировали на «Оскар». Они задержались у входной двери и, казалось, хотели присесть на дорожку. Однако обошлось. Светлана лишь проворчала:
– Оружие, конечно, не брать?
Я кивнул:
– Зачем нарушать традицию?
Стас многозначительно повертел защитный браслет на запястье.
– Может, Светке все же взять «Макарова»?
Я нахмурился:
– Тогда тебе придется остаться. Тебя, Рыжий, вообще брать не велено.
Стас выставил кукиш:
– А вот это видел?
– Да, – сказал я, – это аргумент.
Мы захлопнули дверь, спустились в лифте и вышли из подъезда. Фонарь горел вполнакала, намереваясь погаснуть. Воздух был пропитан дешевой парфюмерией. Открывая «жигуленок», я полюбопытствовал:
– Вампиров не боитесь?
– Слушай! – разозлился Рыжий. – Что ты все зубы скалишь?!
Я сел за руль.
– На этот вопрос я отвечу в присутствии адвоката.
Светлана, сев со мной рядом, обернулась к Стасу:
– Прикалывается. Думает, мы раскисли.
– С чего бы ему так думать? – отозвался Рыжий.
– Вот именно. – Я завел мотор. – Вы как огурчики.
Мы понеслись в Ясенево. Дороги были пустыми, и скоростная езда трудности не представляла. Я спокойно размышлял над деталями своего шоу. Желательно было завершить его в темпе и отправиться баиньки. Невзирая на свои счеты со лже-Французом, я решил сделать все простенько, без ненужных эффектов. Хотя во имя торжества справедливости без отдельных пассажей не обойтись. Что ж, на месте определюсь окончательно.
Светлана и Стас моим размышлениям не мешали. Они таращились в окна с таким выражением лиц, словно там показывали триллер. Тревожила меня лишь Зинаида. Не дай бог с ней что-нибудь… план мой полетит к чертям, и не знаю, что я натворю.
