сознание померкло лишь на миг.
Разобравшись со мной, доцент встряхнул Альберта Павловича и будто тряпичную куклу отшвырнул его к дальней стене, после с шумом перевёл дух.
— Моя техника взлома гипнокодов будет опубликована, если я не получу гарантий безопасности! — хрипло выкрикнул он в надежде предотвратить штурм помещения сотрудниками ОНКОР. — Иммунитет! Я требую правовой иммунитет! А иначе начну убивать заложников! Я не шучу!
Безумный взгляд тёмных глаз пробежался по комнате и — чёрт! чёрт! чёрт! — остановился на мне! Борис Давидович вытянул перед собой чуть дрожащую руку и сотворил заготовку очередной убийственной конструкции, но почти сразу сбился, нервным движением развеял её и смахнул с лица пот. Одновременное оперирование несколькими потоками сверхсилы — прерогатива истинных виртуозов, вот и Резник отказался от чисто силового воздействия и резко усилил давление на мою внутреннюю энергетику, попытался раздавить её и выжечь.
Сволочь!
В груди так и полыхнуло, скрипнули зубы, из глаз потекли слёзы, и откровением свыше снизошло осознание того простого факта, что перебороть сдавившее центральный узел воздействие у меня банально не хватит мощности. И я перестал трепыхаться, вместо этого воспользовался наработанной после инцидента на привокзальной площади эластичностью энергетических каналов. Потянул, рванул, сместил — и тело от паха до скулы будто раскалённым ножом вскрыли! Резкая вспышка боли едва не вогнала в беспамятство, зато конфигурация ключевых силовых точек изменилась в достаточной степени, чтобы я сумел вывернуться, выскользнуть, вырваться из мёртвой хватки чужой воли!
Блокировка слетела, но крох втянутой в себя сверхсилы не хватило даже на преодоление гравитационной ловушки, и дальше я сделал то, чего делать в Новинске не следовало ни при каких обстоятельствах: вошёл в резонанс! Да! Я восстановил в памяти гармонию источника-девять и невероятным усилием воли вогнал себя в транс!
Резник попытался расплющить меня ударом гравитационного молота, вдобавок метнул атакующую конструкцию, но я оказался быстрей. Наработанные бессчётными тренировками рефлексы увели из-под удара взбесившейся силы тяжести, а всполох ясновидения наделил всеобъемлющим пониманием структуры энергетического заряда. Точечным выплеском сверхсилы в противофазе я стёр её ключевой элемент, и — сверкнуло! хлопнуло! несильно толкнула в грудь ударная волна!
Но — жив! Я — жив!
Отдачей доцента откинуло на шаг назад, от неожиданности Резник даже упустил контроль над гравитационной аномалией. Я выстрелил в него пакетом деструктивных вибраций и ринулся на сближение прямо через переливы северного сияния, но меня тотчас в бок боднули! Резко повело в сторону, гармония источника-девять ускользнула, я перестал быть осью мироздания и покинул центр висевших над головой призрачных огней. Эффект стробоскопа сгинул, одним стремительным росчерком нарисовался сияющий круг, центробежная сила подхватила меня и отбросила прочь!
Но в стену я почему-то не врезался, вместо этого плашмя повалился на пол. За миг до того, как моя голова со всего маху ударилась о паркет, в комнате грохнули два выстрела.
Один и сразу второй. Дальше — только тишина.
Лицезрение белого потолка — не самое увлекательное занятие на свете, но лучше уж трещины в штукатурке над головой, нежели занозы крышки заколоченного гроба. Да и больничная койка — не тюремные нары. Выпишут.
Это точно. Обсуждению не подлежит.
Скрипнула дверь, в палату вошёл майор Городец.
— Лежишь? — спросил Георгий Иванович, усаживаясь на стул.
Я перестал коситься на него и закрыл глаза, переборол головокружение и подтвердил:
— Лежу.
— Ты даже не представляешь, как тебе повезло, что Звонарь с Кордона вырваться не сумел. Когда с ним по телефону разговаривал, думал, от крика трубка расплавится или динамик взорвётся.
Я только фыркнул.
— Будто мне что-то другое оставалось!
Георгий Иванович вздохнул.
— Запросто мог настройку на источник-девять сбить.
Тут я тоже не удержался и вздохнул. И сбил бы, если б последние месяцы энергетические узлы целенаправленно не разрабатывал, укрепляя их и одновременно повышая эластичность каналов. Да и так едва ли не чудом пронесло. Месяц на восстановление — сущие пустяки по сравнению с необратимой потерей сверхспособностей. В Айлу-то на перенастройку в тамошнем источнике теперь никого не отправляют.
— Ладно, чего уж теперь, — махнул рукой Городец и достал из кармана халата сложенные надвое листы, а вместе с ними автоматическую ручку. — Подписывай!
Внимательнейшим образом я изучил очередные обязательства о неразглашении, проставил свои закорючки во всех нужных местах и спросил:
— Резника не реанимировали?
Георгий Иванович покачал головой.
— Его и до больницы чудом живым довезли. С двумя-то пулями в голове!
Стреляли в доцента Эльвира Хариус и Дамир Соль и, хоть по факту они нас всех спасли, в контрольно-ревизионном дивизионе столь выдающуюся меткость коллег почему-то не оценили.
Городец забрал у меня листки, вновь сложил их надвое и сунул обратно в карман, но со стула не поднялся, вот я и воспользовался моментом, спросил:
— Резник и вправду был Гроссом?
Георгий Иванович неопределённо пожал плечами.
— Так скажем, вероятность этого отлична от нуля. Аналитики уверены на все сто, моё руководство тоже разделяет эту позицию.
— А сами вы?
— А я пристрастен, — встопорщив усы, усмехнулся Георгий Иванович. — Отдал операцию на откуп коллегам, а они взяли неуловимого Гросса… Теперь если и не повышение, так перевод в столицу у них точно в кармане… Обидно, да? — Он покачал головой. — Но, надо признать, материалы на микрофишах оказались более чем просто интересными. К тому же этот оксонский шифр спецы аналитического дивизиона лишь в прошлом месяце взломали, тоже показатель.
Я уставился в потолок. С одной стороны было в высшей степени лестно оказаться причастным к раскрытию столь матёрого вражины, а с другой — Резник на созданный моим воображением образ Гросса нисколько не походил.
— А его техника взлома гипнокодов? — уточнил я, приподнявшись на одном локте. — Разобрались с ней?
Городец снисходительно улыбнулся.
— Петя, ну что ты как маленький? Ну какой ещё взлом гипнокодов? Резник просто разработал оригинальную технику спазмирования энергетических каналов и не более того.
— Вы сейчас серьёзно?
— Предельно! — подтвердил Георгий Иванович и похлопал себя по карману с подписанными мной бумагами. — Настоятельно советую тебе придерживаться официальной версии и с неудобными вопросами ни к кому не приставать.
Мне только и оставалось, что презрительно фыркнуть.
Спазм энергетических каналов! Три раза «ха»! Я мало того, что Ингу и Альберта Павловича в порядок привёл, так ещё и во всех подробностях Лизавете Наумовне и Федоре Васильевне свою технику воздействий расписал, дабы те остальным помогли.
— Там одна из бумаг по медицинской части была, — напомнил я куратору. — Рассказывайте!
Городец ухмыльнулся в усы и покачал головой.
— Не было никакой техники, были некомпетентность и безответственность, помноженные на ничем не обоснованные амбиции.
— Это как так? — озадачился я.
— Резник хоть и числился ведущим разработчиком гипнокодов, но большего успеха достиг в преподавательской деятельности. А так всё больше на вторых ролях в чужих проектах участвовал. Его самостоятельный пакет рекомендовали к внедрению только в начале этого года. Вот тогда-то в ходе углублённой экспертизы профессор Красовский и выявил недостаточную выверенность формул. Из-за подгонки под особенности внутренней энергетики операторов шестого витка они засоряли подсознание обрывками кода, что при сочетании некоторых факторов могло привести к образованию, как ты их обозвал, энергетических тромбов. И касалось это не только оригинальной разработки Резника, но и немалой части проектов, в которых он принимал участие в качестве рядового исполнителя. По предварительным оценкам уязвима едва ли не треть гипнокодов, внедрённых за последние десять лет. У институтских умников волосы дыбом встали, когда их в курс дела ввели. Одни в срочном порядке разрабатывают заплатки против сигналов, которые запускают процесс активации мусорных кодов, другие ломают голову, как полностью вычистить их из подсознания. Но это всё строго секретно. — Он похлопал себя по карману. — Ты дал подписку, не забывай.
Я устроился поудобней и уточнил:
— Так понимаю, вы Дубка раскололи? Не врёт он?
— Дубок к убийствам непосредственного отношения не имел, поэтому запел как соловей, только успевали стенографировать, — уверил меня Георгий Иванович. — Он один из кружка в курсе ситуации с гипнокодами был, остальные в гениальности Резника нисколько не сомневались. Вот их и науськали на завкафедрой под соусом притеснения истинных талантов бюрократами от науки. А когда на кафедру поставили Орлика, убрали и его. Дальше на Резника насел Чертопруд — чем всё это закончилось, ты знаешь и сам.
Я хмыкнул.
— Надо понимать, после избрания в наблюдательный совет Резник отошёл бы от научной деятельности, и с провалом проекта по контролируемой инициации пришлось бы разбираться его преемнику.
Георгий Иванович поморщился.
— Для него это был единственный вариант выйти сухим из воды. Другое дело, что о торговле наркотиками Дубок ничего не знает. Вообще
