– В таком случае почему ее назвали «французской болезнью»? – спросил Леонардо.
– Я ни в коем случае не хотел оскорбить итальянцев. Португальцы и испанцы – наши друзья. У меня были основания для такого названия, поскольку впервые болезнь обнаружили среди французских солдат в Неаполе. Начинается она с язв и гнойников на гениталиях, но по мере развития способна обезобразить руки, спину, лицо и вообще всю голову. Я лечу ее ртутью: растворами для приема внутрь и ртутными мазями. Однако вряд ли я нашел действенное лекарство…
– Это все, конечно, очень интересно, – перебил Тореллу Аудиторе. – Но убьет ли она Чезаре?
– Этого я не знаю.
– В таком случае я должен его найти.
– Потрясающе! – воскликнул Леонардо, все мысли которого были поглощены новым открытием.
– Я параллельно работаю и над другой задачей, – сообщил Торелла. – Она еще интереснее.
– Над какой, если не секрет? – загорелся Леонардо, почувствовав родственную душу.
– Я пытаюсь исследовать сохранение и передачу человеческой памяти. Она передается по наследству, из поколения в поколение, как болезнь. Мне хочется думать, что я найду лекарство от morbus gallicus, однако эта гостья явно задержится у нас на несколько веков.
– Что заставляет вас так думать? – спросил Эцио.
Его почему-то взбудоражили слова врача о передаче памяти из поколения в поколение.
– Потому что я считаю: заражение происходит прежде всего через совокупление. Совсем отказаться от него невозможно, ибо тогда род человеческий вымрет.
– Спасибо, доктор, что согласились нас принять, – сказал Эцио, которому не терпелось поскорее уйти.
– Не стоит благодарности, – ответил Торелла. – Кстати, если вы всерьез вознамерились разыскать моего бывшего хозяина, думаю, вам было бы небесполезно обратить свои взоры на Испанию.
– На Испанию? Где именно в Испании?
Врач развел руками:
– Чезаре – испанец, как и я. Почему бы нашим властям не отправить его на родину? Конечно, это всего лишь догадка. Сожалею, что не могу сказать ничего определенного.
«Это все равно что искать иголку в стоге сена», – подумал ассасин. Но это определенно было начало.
Эцио уже не держал в строгом секрете местонахождение своего жилища, однако все равно лишь немногие знали, где он живет. В том числе Макиавелли. Он поднял Аудиторе с постели в четыре часа утра, громко и настойчиво постучав в окно.
– Никколо? Как ты здесь очутился? – спросил Эцио, у которого сон как рукой сняло.
– Какой же я был дурак!
– Что случилось? Ты же писал, у тебя во Флоренции полно дел. Ты не собирался возвращаться так скоро.
Чутье безошибочно подсказывало Эцио: если Никколо вдруг объявился в Риме, значит случилось что-то ужасное.
– Какой же я был дурак! – повторил Макиавелли.
– Что происходит?!
– Я по своей самоуверенности оставил Микелетто в живых, – вздохнул Никколо. – Поместил его в самую надежную камеру, намереваясь продолжать допросы.
– Хватит каяться. Лучше скажи, что заставило тебя примчаться в Рим?
– Он сбежал! Накануне казни!
– Сбежал из Синьории? Как?
– Ночью сторонники Борджиа влезли на крышу башни, убили двух караульных, затем спустили веревку. Священник, принимавший у него последнюю исповедь, тоже оказался тайным пособником Борджиа. Сегодня этого святого отца сожгут у столба. Так вот, он под сутаной пронес в камеру напильник и передал Микелетто. Тот выпилил всего один прут оконной решетки, протиснулся и схватился за веревку Ты же знаешь, какой он сильный. Когда наконец подняли тревогу, Микелетто и след простыл.
– Мы должны его найти, а… – Эцио умолк, увидев в случившемся столь нужную ему зацепку. – А когда обнаружим, проследить, куда он отправится. Не исключено, что он приведет нас к Чезаре. Корелья до безумия предан Борджиа, поскольку понимает: без поддержки Чезаре сам он – пустое место.
– Сейчас отряды легкой кавалерии по моему приказу прочесывают местность, пытаясь его выследить.
– Но в стране осталось предостаточно сторонников Борджиа. Если кто-то вызволил его из тюрьмы, наверняка найдутся те, кто надежно его спрячет.
– Думаю, он в Риме, – сказал Макиавелли. – Потому я и помчался сюда.
– Почему в Риме?
– Мы стали чересчур благодушными. Обрадовались, уничтожив одно гнездо приспешников Борджиа. А ведь наверняка есть и другие. С их помощью Микелетто попытается добраться до Остии и сесть на корабль.
– В Остии сейчас Бартоломео. Он пристально следит за гаванью. Никто не проскочит мимо него и его кондотьеров. Я пошлю гонца, чтобы предупредил д’Альвиано.
– Как ты думаешь, куда может поплыть Микелетто?
– Куда же ему плыть, кроме родной Валенсии?
– Эцио, мы должны знать наверняка. Сейчас самое время воспользоваться Яблоком.
Оставив Макиавелли в другой комнате, Эцио вернулся в спальню, закрыл дверь и достал из тайника шкатулку с Яблоком. Надев перчатки, он открыл шкатулку, вынул Частицу Эдема и поместил на столик возле кровати. Потом сосредоточился. Прошло какое-то время, и Яблоко засветилось. Свет становился все ярче, пока вся спальня не оказалась залитой ярким холодным сиянием. На стене замелькали картины, поначалу туманные и неразличимые. Затем Яблоко показало Эцио замок, который он уже однажды видел.
– Я вижу странный далекий замок среди пустого коричневого ландшафта. Очень старый замок. Массивные наружные укрепления, четыре главные башни, а в центре – еще одна. Квадратная. По виду – совершенно неприступная, – рассказывал через дверь Аудиторе.
– Где находится этот замок? – допытывался Макиавелли. – Яблоко что-то говорит об этом?
– Да где угодно, – пробормотал Эцио. – Судя по местности, похоже на Сирию. Или… – Он вдруг вспомнил слова доктора Тореллы. – Испанию! – крикнул он Макиавелли. – Это Испания!
– Микелетто сейчас не может быть в Испании.
– Я уверен: он туда собирается.
– Даже если и так, мы не знаем, в какой части Испании находится этот замок. Спроси у Яблока еще раз.
Эцио снова сосредоточился, однако Яблоко показало ему ту же картину: основательно построенный замок на холме. Вокруг – городишко. Замку никак не меньше трехсот лет. Картина была одноцветной. Все дома, крепость и окрестные холмы были почти одинакового коричневого цвета. Эцио разглядел лишь одно цветное пятно – яркий флаг на шесте, укрепленном на крыше центральной башни.
Эцио сощурился, всматриваясь в этот флаг, и вскоре различил неровный крест на белом фоне в виде буквы «X».
У Эцио заколотилось сердце.
– Это же военный штандарт короля Фердинанда и королевы Изабеллы!
– Ты видишь их штандарт? – подавляя волнение, крикнул из другой комнаты Макиавелли. – Прекрасно. Теперь мы знаем страну. Но по-прежнему не знаем, в какой ее части стоит этот замок. Не знаем и почему Яблоко так упорно тебе его показывает. Может, Микелетто держит путь туда? Спроси еще раз.
