Под одеждами у магов были кольчуги.
Я начал кое-что соображать.
Намеченная на сегодня акция — совершится. Если я убью Сегретто.
«Стук-стуки-стук!» — били подковы о булыжную мостовую.
Падаль, как и велела принцесса, выбросили на помойку. Маги нашли ее, подобрали.
Я лежал смирно и слушал мощные удары своего сердца. Боль в шее медленно отпускала. Караульщики переговаривались открыто, называя меня «этот». Хм, вот как — уже не Джорек, не Лис, не придурок, и даже не «бубочка-пупочка». Просто — этот. Занятно.
Аппетит проснулся и не желал засыпать. Организм истратил на регенерацию слишком много сил. И пить тоже хотелось.
Я был все в той же окровавленной одежде, высохшей, задубевшей. Хотя бы переодели для приличия. Ага, на лодыжках и кистях рук нет стальных обручей-кандалов, где-то в районе пуза — залитый кровью мешочек с драгоценностями.
«Стук-стуки-стук!»
Я лежал, прикрыв глаза. Маги обменивались нервозными репликами. Мое сердце билось учащенно.
«Стук-стуки-стук!»
Спустя десять минут мы прибыли. Меня вытолкнули на пустынную огромную площадь. Впереди возвышался массивный фасад с острыми башнями, между которыми находился исполинский, выложенный золотой черепицей купол. Главный храм Спящего в Кустоле.
Луна висела в безоблачном небе молочно-белым, налитым яблоком мертвых. Протяни руку и срывай, и ешь… пока окончательно не превратишься в мертвеца.
Полнолуние.
Лунный свет жалил мое лицо, глаза, проникал до самого сердца.
Маги ковена взяли меня в кольцо. Цепи готовы захлестнуть, мечи — пронзить. Я сомневался, что раны от серебра позволят мне пробежать — буде я надумаю удрать — даже полдюжины шагов. Я упаду и буду корчиться от чудовищной боли, пока меня не спеленают, чтобы все равно доставить туда, куда нужно.
В храм. Там — один из входов в Яму. Так говорил недоброй памяти корчмарь… или сам Ормазар? Не помню…
Я смотрел на луну прищурясь, по лицу стекали струйки пота. Свет волчьего солнца достигал моего сердца и будил там зверя.
Никогда не думал, что луна способна светить столь неистово, ярко. Дитя города, где ночью горят фонари… Впрочем, тут фонари были тоже — по краям площади. Однако их погасили. Я принюхался: погасили недавно, фитили еще теплые. Вечные лампы, разумеется, привилегия богатых. Для улиц города сгодятся обычные масляные. В домах вокруг площади тоже ни единого огня. Народ затаился.
У подножия храма лежала глубокая чернильная тень, похожая на бездонную яму. Широкий портал без дверей — входи всяк страждущий. Мы и вошли. Короткий притвор, и вот мы в центральном нефе. Выстеленный мрамором звонкий пол, массивные колонны у стен и нависающий колокол центрального купола: все выглядит величественно, грозно, как говорится — «Кайся, грешник, или будет тебе ата-та!»
Снопы лунного света падали из стрельчатых окон, расположенных на высоте трех человеческих ростов. Иного света в храме не было.
Меня повели к массивному алтарю на ступенчатом мраморном возвышении. Там теснились какие-то фигуры. Множество других фигур пряталось за колоннами. Люди с оружием… Маги и их гвардия в доспехах. А куда делись служители Спящего? Видимо, их попросили на выход — да так настоятельно, что они не сумели отказать.
Попробовал различить лица фигур у алтаря, однако ночное зрение выключилось — маловато у меня оставалось силенок после возрождения. Организм без еды спешно убирал расширенные возможности, чтобы сохранить основной функционал.
Внезапно я уловил чей-то знакомый запах, но не успел сообразить, кем же это так неприветливо пахнет, ибо в сей момент в храм проскользнул Душегуб.
Его смрад мгновенно перебил всю мою синестезию кроме той, что направлена на самого Душегуба.
Я учуял гнилостно-желтый завиток из своего сна, только теперь он распустился огромным зловонным цветком-хищником из тех, что за миллионы лет эволюции навострились привлекать мух запахом гнили. Прикрыл глаза… Душегуб неслышно крался следом за нашей группой, прячась в глубокой тени за колоннами. Маги и гвардейцы, мимо которых он шествовал, вжимали головы в плечи, их сердца начинали отчаянно колотиться.
Как бы не сикнулся кто ненароком: Ормазар стыда не оберется. Но они не разбегались с воплями, да и моя группа не паниковала. Вывод: Душегуб им друг либо союзник.
На меня вдруг снизошло самурайское спокойствие. Чему быть — того не миновать. Схватка с Душегубом, очевидно, предрешена. Но, в любом случае, я не стану убивать Авриса Сегретто.
На возвышении подле алтаря ждали меня Ормазар, Раузер и Бромбак. Кронгайма, однако, не было. Видимо, осуществлял свою часть плана. Одеты маги были для битвы — куртки со скрытыми под ними кольчугами, штаны и башмаки. У поясов — короткие клинки и жезлы; у Ормазара простенький, тот, что видел прежде, у Бромбака и Раузера — серебряные с навершиями, куда вставлены островерхие кристаллы.
— Здравствуйте, гости дорогие, — промолвил я. — Dzenkuyu bardzo.
— Здравствуй, существо, — сказал Ормазар, и вечная лампа в его руках засветилась тусклым светом. На алтаре возлежала высеченная из мрамора скульптура человека в длинной тоге. Нет, не человека, бога. Лет так шестидесяти, если к богам применимо понятие старения, возраста. Окладистая борода и легкая добрая улыбка в углах губ. Глаза закрыты, спит. Измавер, сдается мне, при жизни, вернее, до засыпания, был приятным малым.
Ормазар щелкнул его по носу — с болезненным показушным презрением.
— Нам доставили запоздалое сообщение о тебе от наших покровителей… существо.
Значит, нет смысла прикидываться. Отчего же медлит Душегуб?
Душегуб застыл у последней перед возвышением колонны, метрах в пятнадцати от нас.
Не двигается, замер, не отличишь от статуи. Воняет дико. Знакомый почему-то запах. Кажется, уже слышал… но тогда этот запах забивали примеси. Не могу вспомнить: в голове все еще шумит. Регенерация слишком много сил отняла.
Я повел головой, и Ормазар верно истолковал мое движение.
— Он терпеливо ждет, пока ты сделаешь для нас работу. И только потом… начнет терзать твою плоть. Таков его договор с теми, кто его призвал. Мы не станем причинять тебе вреда и, если ты справишься с Душегубом, — отпустим.
— Сумели договориться с этим… этой тварью?
Блин, стреляю навскидку. Может, и не тварь это вовсе — я же не знаю точно, как выглядит Душегуб, хотя его запах кажется смутно знакомым.
Бромбак хмыкнул.
— Он был отправлен покровителями. Он наш союзник. Что за ирония: Сегретто может справиться с Душегубом играючи, а с тобой — нет. Но Душегуб может тебя уничтожить… А Сегретто ты убьешь прежде, чем Душегуб нападет. Как тебя называть… существо?
