Возмущенные возгласы гостей не трогали охрану. Все их внимание приковано к нескольким человеческим фигурам, прорывающимся к шлюзовым дверям.
Предвестники не стеснялись в средствах. Уже порядком израненные и истекающие кровью, они пользовались тем, что киборги не решались применить плазменное оружие, боясь повредить целостность зала и тем самым подвергнуть риску уже собравшихся здесь гостей. Впрочем, Сконев не был уверен, что дело до стрельбы не дойдет. Сами ШрейЗиРэн вполне могли продержаться в ядовитой атмосфере родной планеты, а небольшое количество гостей вовсе не помеха, когда на кону стоит спасение драгоценной реликвии.
В дополнение ко все нарастающему безумию подземные толчки и гул не прекращались. Судя по этому звуку, перекрывающему даже панические крики запертых в «золотой клетке» гостей, планета разваливалась на куски.
Константин запретил себе думать о посторонних вещах, пусть даже они грозили гибелью и ему, и всем, кто находился рядом. ШрейЗиРэн никого не выпустят, пока не найдут реликвию, даже если Абенлу превратится в сверхновую.
Но чего добиваются предвестники? С таким артефактом, как «ТаШаРу», необходимо покидать планету так быстро, как только можешь. Наверняка уже через несколько минут гиперпортал системы будет охраняться десятком легких крейсеров. Через такой заслон не пробиться. Спрятаться некуда. Единственная возможность – бежать.
«Перехватить, перехватить…» – как заведенный, твердил про себя Константин. Впрочем, транспортная артерия к взлетно–посадочному полю наверняка перекрыта.
Что он мог сделать без оружия? Лишь безучастно наблюдать.
Предвестники, окружили бородача кольцом и медленно продвигались по залу. Каждый шаг давался им большой кровью. Пол за ними покрылся алым, но это нисколько не снизило их боевых качеств. Некоторые выпады ШрейЗиРэн, неуловимые взгляду Сконева, предвестники принимали собственными телами, другие – отбивали или перенаправляли в подвернувшихся под удар киборгов.
Все прибывающие в зал гости тут же шарахались прочь, прижимались к стенам, образуя своеобразное живое кольцо, в центре которого металась настоящая буря из металла и живой плоти.
Наконец, киборгам удалось взять верх. Несколько особенно удачных ударов почти надвое раскроили одного предвестника, а другому отсекли голову. Круг распался, бородатый резко поднырнул, прокатился по полу, оказался за спинами ШрейЗиРэн, обернулся.
Сконев встретился с ним взглядами и не увидел и намека на страх или растерянность.
Что‑то не так! Что‑то определенно не так!
Константин метнулся к бородачу. Он понятия не имел, что будет делать, но оставить все, как есть, — не мог. Чувство самосохранения отошло на задний план.
— Никому не двигаться! — пронеслась в зале команда ШрейЗиРэн.
Но Сконев не остановился, попытался в прыжке достать бородатого.
Тот ухмыльнулся – и исчез. Константин потерял его из виду всего на мгновение, а когда снова увидел – получил неуловимый удар в челюсть. Мир взмыл в невероятном калейдоскопе разноцветных брызг и поплыл. Голова ударилась обо что‑то твердое. Из тела, словно все кости вынули, и оно мешком свалилось на пол.
Сконев не мог видеть, как окровавленные и неведомо как все еще стоящие на ногах предвестники преподнесли последний сюрприз. Их осталось всего трое, но они не собирались сдаваться. Бросившись в отчаянную атаку, они начали меняться. С их губ срывались нечеловеческие вопли, а тела превращались во что‑то страшное. Кожа трескалась и отваливалась целыми пластами, обнажая странного вида плоть – ярко–красную, с желтыми прожилками. Они продолжали изменяться даже тогда, когда киборги наносили им смертоносные удары. Похоже, смерть обходила их стороной. Чем меньше оставалось в предвестниках человеческого, тем стремительней они двигались, тем сокрушительней наносили удары. Сталь пасовала перед оголенной плотью.
В конце концов, ШрейЗиРэн открыли огонь. Излучатели работали на самом минимуме своих возможностей, призванные не убить или ранить, а только оглушить цель. Но худые, с сильно удлинившимися конечностями существа, в которых превратились недавние люди, игнорировали эти залпы. На их телах, словно лишенных кожи, оставались лишь тусклые пятна ожогов. Зато в нечеловеческих огромных глазах на плоских лицах без носа и рта, бушевала столь неприкрытая ненависть, что от нее шарахались даже круны.
— Вам не остановить нас!
Бородатый, стоя у шлюзовых дверей, двумя руками держал реликвию перед собой.
— Вы все только пища для тех, кто идет за нами. Они явятся, чтобы забрать причитающееся, — и вам не остановить их прихода. Радуйтесь, веселитесь, трахайтесь и дохните… все уже неважно.
Зал содрогнулся. Послышался натужный скрежет металла. Подземный гул вроде бы больше не нарастал, хотя его мощь и без того казалась невероятной.
Предвестник улыбался.
Рассредоточившиеся вдоль стен, гости роптали. Они и раньше что‑то кричали, но теперь крики с требованиями выпустить их усилились. Центр зала превратился в место бойни. Груды искореженного металла соседствовали с кусками почти не кровоточащей плоти. ШрейЗиРэн все же одержали верх, но какой ценой… Каждый предвестник успел уничтожить трех–четырех киборгов. Сам по себе факт невообразимый, а если учесть, что охранники были вооружены, а их противники – нет, то итог схватки и вовсе казался чем‑то нереальным. Предвестники умирали, только будучи рассечены на несколько частей. В противном случае они продолжали драться с диким остервенением.
— Вы слышите это?! — не унимался бородатый. Его хриплый низкий голос умудрялся перекрывать всеобщий гвалт. — Это ветер перемен. Он говорит о смерти. Мой вам совет – не разменивайтесь по мелочам. Пока есть время, проведите его так, чтобы потом в агонии ни о чем не жалеть.
Сконев приподнял голову. Что за чушь говорит предвестник? Чего он ждет и на что надеется? Даже умея телепортироваться, он не уйдет. Климат планеты слишком недружелюбен, и находиться вне храма без скафандра – верная смерть.
Перед глазами все кружилось. Он не мог понять, что заставило его вынырнуть из сладкого беспамятства. Неужели надменные слова предвестника? Боль разрывала черепную коробку, отдавалась в руке… в руке, на которой красовалась метка Дааг. Рука буквально горела. Константин застонал и перевернулся на бок. Его взгляд скользнул за прозрачные шлюзовые двери. Там, на фоне мертвого красно–коричневого пейзажа, проступали какие‑то очертания. Сначала Константин принял увиденное за галлюцинации, но очертания становились все отчетливее, наливались красками, пока не превратились в небольшой корабль. Формой он напоминал чудовищно искаженную человеческую голову, увенчанную длинными, кривыми рогами. Матово–черный корпус покрывали ярко–алые трещины. В точности такие, какие появились на коже Александра Рома, когда он сошел с ума в представительстве свиршей.
