— А почему бы и не поболтать? В конце концов, я выиграю для нас немного времени.
— Я передам кар-карту, что ты слишком труслив, чтобы согласиться на его предложение, — презрительно воскликнул Карга.
Ганс перегнулся через бруствер и сложил ладони в виде рупора.
— Я готов встретиться с ним на середине насыпи, — крикнул он. — Ты одолжишь мне своего коня.
Карга на секунду замер в седле, но тут же спешился.
— Черт возьми, Ганс. Он выманит вас наружу, отдаст приказ о штурме, и вы застрянете за стенами крепости.
— Может, ты и прав, но я в этом сомневаюсь. Этого ублюдка что-то очень интересует. И в любом случае мне удастся выиграть время.
При этих словах он бросил взгляд на Алексея, который яростно продолжал возиться с бантагским изобретением.
Спускаясь вниз с бастиона, он сделал знак Кетсване и нескольким его помощникам следовать за ним. Преодолев груду развалин, оставшихся от ворот форта, они оказались снаружи крепостной стены.
— Приготовь к моему возвращению какую-нибудь лестницу, — попросил Ганс зулуса. — Мне неохота карабкаться вверх по отвесному склону, не говоря уж о том, что, возможно, придется действовать очень быстро.
— Будь осторожен, — напутствовал его Кетсвана.
Ганс погладил заткнутый за пояс револьвер и улыбнулся. Соскользнув в ров, он вскоре выбрался с другой стороны и осторожно приблизился к Карге.
— Значит, твой божественный правитель хочет со мной поговорить и поэтому послал сюда своего любимца.
Лицо Карги исказилось от гнева, но надсмотрщик сдержался и протянул поводья Гансу.
— Кстати, — небрежным тоном заметил сержант, — в данную секунду на тебя направлено сто ружей. Если со мной что-то случится, ты отправишься прямиком к праотцам.
— Я готов заплатить такую цену за удовольствие видеть, как ты умрешь, — прошипел бантаг.
— Но это еще не все, — рассмеялся Ганс. — Мои друзья найдут твое тело, выколют тебе глаза, отрежут язык и кое-что еще, так что в загробном мире ты будешь слепым и немым евнухом!
В глазах Карги перемешались ярость и страх.
— За эти слова я сожру твое сердце!
— Тогда запишись в очередь. Ваш лже-Спаситель желает первым отведать этот деликатес. Но если хочешь, я расскажу тебе, что ты сожрешь. — И, приведя бантагу длинный список разных на редкость неаппетитных вещей, Ганс пришпорил коня и поскакал навстречу Гаарку, хохоча во все горло.
За ночь бантаги оттащили с поля боя большинство своих убитых и раненых, но там, где в их ряды попадал заряд картечи, оставались пятна крови и бесформенные остатки тел. Гаарк пустил свою лошадь легким галопом, и Ганс придержал поводья, заставляя кар-карта подъехать поближе к нему. В конце концов они остановились в пятидесяти ярдах друг от друга.
— Эй, Ганс Шудер, может, поспорим, кому сделать последние шаги.
— Запросто. Не забывай, я двадцать лет был сержантом, так что если я крикну в аду, мой голос услышат и в раю.
Гаарк похлопал свою лошадь по шее, и она потрусила вперед. Ганс улыбнулся и последовал примеру кар-карта.
— Я хочу предложить тебе условия сдачи, — заявил Гаарк.
Улыбка не сходила с лица Ганса.
— Ты позволяешь нам беспрепятственно покинуть это чертово место. Вот мое единственное условие.
— Неужели ты действительно рассчитываешь на спасение? У вас нет шансов.
— Ты так думаешь? Не исключено, что мы будем долго торчать в этой крепости, а тем временем кое-где может вспыхнуть восстание, а то и не одно.
— У меня пять готовых к штурму полков. Если ты отобьешь эту атаку, вечером здесь будет целый умен, а потом, если понадобится, и еще один. Ты сам понимаешь, что ваше сопротивление бесполезно. Это была великолепная кампания. Мои войска получили хороший урок. На меня это произвело впечатление, но вы проиграли.
— Тогда покончи с нами.
— Мне бы этого не хотелось. Я потеряю немало неплохих воинов, хотя для тех, кто останется в живых, это станет отличным уроком. Я предлагаю тебе и всем твоим людям жизнь.
— Жизнь рабов? Нет, мы лучше умрем свободными людьми.
В глазах Гаарка, направленных на него, Ганс на мгновение увидел искреннее сожаление. Кар-карт сунул руку в карман, и Ганс приготовился выхватить свой револьвер. Однако вместо оружия Гаарк вытащил плитку табака и протянул ее своему собеседнику.
— Спасибо, — поблагодарил его Ганс. — Знаешь, во всех этих хлопотах у меня совершенно вылетело из головы, что надо пополнить свои запасы.
Откусив от плитки, он предложил остаток Гаарку.
— Сейчас не хочу, — отказался бантаг. — Потом заберу ее у тебя.
Сержант усмехнулся.
— Мы все еще можем избежать этой войны, — сказал он. — Ты знаешь наши условия. Все люди получают свободу. Вы живете где хотите. Все очень просто.
— И опять я отвечу тебе — нет. Ваша раса превосходит нашу по численности в десять, если не в сто раз. Как долго вы будете сохранять с нами мир?
— Есть только один способ это узнать.
Гаарк покачал головой:
— Мое последнее предложение остается в силе. Вы сохраняете себе жизнь и возвращаетесь с нами. Даю тебе обет крови, что твои жена и ребенок всегда будут под моим прямым покровительством. Твой сын будет жить, Ганс, он вырастет, заведет собственных детей, и мой обет распространится и на них тоже.
— Пусть он лучше умрет, чем будет жить рабом, — твердо ответил Ганс.
Теперь, когда между Гаарком и Гансом не осталось никаких недоговоренностей, кар-карт позволил себе слабую улыбку.
— Вы будете достойными противниками, я это вижу. Победа в этой войне принесет немалую славу.
Ганс нагнулся в седле и сплюнул на землю.
— Да черт с ней, со славой. Это битва за выживание, и вы ее проиграете.
— Даже если так, ты этого уже не увидишь.
— Посмотрим.
— Нам больше не о чем говорить.
— Мы могли бы обсудить погоду, — предложил Ганс.
— Ты хочешь выиграть еще немного времени? — спросил Гаарк.
Отрицательно мотнув головой, он начал разворачивать свою лошадь. Потом остановился.
— Кстати, не рассчитывай на подмогу. Мы сбили тот вчерашний дирижабль. Он загорелся и разбился о землю.
Гансу не удалось сохранить невозмутимое выражение лица, и Гаарк улыбнулся.
— А, так ты этого не знал?
— Пошел к черту, — огрызнулся Ганс.
Гаарк буравил его пристальным взглядом.
— Там ведь кто-то был, да? Может быть, Кин? Тела пилотов сгорели дотла, но я пошлю своих слуг осмотреть останки, пусть они принесут мне череп однорукого человека. Из него выйдет отличная чаша для пира.
— Встретимся в аду, — вскричал Ганс, злясь на себя за то, что в итоге все-таки не смог скрыть от кар-карта своих мыслей и чувств.
