Но, что самое худшее, подъезжая, я приметил чуть дальше по дороге, за АЗС, свежий предупреждающий знак, обозначающий зону радиационной опасности.
— Это еще что?! — указав на знак, крикнул я в ухо Гжегошу, чтобы перекричать шум двигателей.
— Говорят, тут невдалеке плюхнулась бомба, не долетевшая до базы ВВС НАТО в Тасаре. Похоже, бомба была «грязная» — из тех, что долго держат радиационный фон. Там дальше до сих пор фонит будь здоров! — объяснил он.
— И что же, вы туда поедете?! — изумился я.
— Нет, Боже упаси! — ужаснулся охранник. — Мне так много не платят! Буквально через километр будет поворот направо, и мы так вернемся назад к автостраде. Но тебе-то что? Ты уже приехал!
Я не успел спросить, правильно ли я понял, что Наш Замок находится там, в зоне повышенной радиоактивности — машины начали тормозить. В какой-то момент во мне шевельнулось трусливое желание плюнуть на все и поехать с конвоем дальше, обратно в цивилизацию, неважно, что со мной там будет. Но усилием воли я взял себя в руки.
— Твоя остановка, — вместо пожелания удачи мрачно буркнул через плечо Славомир.
— Счастливо оставаться! — не без сарказма добавил Гжегош, махнув рукой.
Я ответил им лишь кивком. Закинув за плечи рюкзак и винтовку, я спрыгнул из пикапа на землю. Оглядевшись, я увидел, что какие-то люди, до этого прятавшиеся на АЗС, подходят к одному из грузовиков в колонне. Навстречу им важно шагает менеджер из «Еврокаравана», размахивая бумагами. Повернувшись в другую сторону, я увидел начальника конвоя, который курил, облокотившись о дверцу своего Хаммера. Встретив мой взгляд, он усмехнулся и махнул рукой, мол, вот, пожалуйста, доставили, куда пожелали.
— Эй, а где же здесь само селение? — шагнув в его сторону, спросил я, красноречиво обведя пустынную местность долгим взглядом. — Я вижу только заброшенную заправку!
— А мне почем знать? — пожал плечами он. — Это ты с местными решай. Вон они, видишь? Только они здесь на румынском не бу-бу. На английском тоже вряд ли. Может, жестами объяснитесь.
Подонок, похоже, потешался над моим растерянным видом. Не успел я дать ему достойный ответ, как сзади кто-то уже крикнул, что загрузка окончена. Таких коротких остановок, кажется, еще не было.
— Ну, бывай, — похлопав меня по плечу, начальник конвоя скрылся в своем «Хаммере».
Миг спустя двигатели заревели. Меня обдало густым облаком пыли, так что я, несмотря на маску, закашлялся. Пришлось отойти дальше от обочины. Проносящиеся мимо меня машины я провожал тоскливым взглядом. Из них на меня временами бросали любопытные взгляды. Похоже, им сложно было представить, что может заставить человека остаться в подобном месте.
Когда мимо пронеслась последняя, двадцать вторая машина, я наконец вздохнул и обернулся к местным. Как и следовало ожидать, их внимание было приковано ко мне не в меньшей степени. Теперь я наконец смог рассмотреть этих людей и сосчитать их.
Было их четверо. Двое быстро тащили в сторону АЗС большой ящик, другие двое — шагали ко мне. Местные обитатели по виду мало отличались от людей, которых я видел на предыдущих остановках. Их одежда была такой старой, поношенной и заплатанной, что мало отличалась от лохмотьев. Головы были спрятаны под капюшонами, лица — закрыты тканевыми повязками, глаза — солнцезащитными очками.
Оба идущих мне навстречу человека были, конечно вооружены: один — двуствольным охотничьим ружьем, второй — полицейским помповым дробовиком. Стволы были направлены на меня. Я и не ожидал особого приветливой встречи, но все же напрягся от сознания того, что меня отделяет от смерти лишь движение чьего-то пальца.
Один из них наконец задал вопрос, и я поморщился. Язык был мне совершенно незнаком. Не похож ни на румынский, на котором я говорил неплохо, ни на болгарский, на котором я тоже умел худо-бедно объясняться. Может быть, венгерский? Сербский?
— Не говорите по-английски? — спросил я на самом распространенном в современном мире языке.
Не похоже, чтобы меня кто-то понял.
— По-русски говорите? — еще одна попытка.
Услышал в ответ новую неприветливую реплику на местном языке.
— Румынский? Болгарский? Украинский? — в отчаянии перебирал я.
Мой лингвистический запас окончательно исчерпался, а я не стал ни на йоту ближе к тому, чтобы убедить этих людей перестать наставлять на меня оружие. Пожалуй, я лишь еще сильнее их насторожил. Один из них крикнул что-то через плечо своим товарищам, которые тащили ящик к заправке. Должно быть, призвал их присоединиться к нему и тоже наставить наменя оружие, едва они закончат свое занятие.
— Боря Коваль. Борис Коваль. Живет здесь. Мой друг, — подключив жестикуляцию, я принялся медленно, по слогам, выговаривать нужные английские слова, надеясь, что некоторые распространенные английские выражения могут оказаться им знакомы, а имя Бори звучит одинаково на всех языках.
Чтобы подкрепить свои слова мимикой, я сдвинул к шее свою противопылевую повязку и даже приподнял на лоб очки, стараясь, впрочем, не особо смотреть на находящееся в самом зените солнце. Дженет, будущий офтальмолог, пришла бы в ужас, если бы увидела, какому вреду я подвергаю свои глаза и здоровье в целом. Впрочем, что это я? Мы ведь с ней расстались.
Мои манипуляции с повязкой и очками несколько озадачили туземцев. Но не похоже было, чтобы они понимали меня. Они обменялись между собой недоуменными репликами, после чего один из них, тот что с полицейским дробовиком, повернулся ко мне и сделал характерный жест рукой, мол, «Уходи отсюда».
Я красноречиво огляделся вокруг, улыбнулся и развел руками.
— Мне некуда здесь идти, ребята! Некуда! Мне нужно в Наш Замок! Наш За-мок, слышите?! Там живет мой друг, Бо-ря Ко-валь!
Подумав, что их может настораживать моя винтовка, я убрал руки подальше от оружия, поднял их вверх и раскрыл обе ладони в знак добрых намерений.
— Я мирный! Я вам не причиню никакого вреда!
Жест «Уходи» упорно повторился несколько раз, с нарастающим раздражением. Увидев, что я не спешу никуда уходить, туземцы переглянулись, обменялись новыми раздраженными репликами, и, в конце концов, принялись задом медленно пятиться от меня в сторону заправки.
— Эй, подождите! — в отчаянии воскликнул я. — Вы куда?!
Я шагнул следом за ними, оживленно жестикулируя. В следующую секунду тишину над пустошами пронзил грохот. Сухая земля в метре впереди меня взорвалась фонтанчиком песка. Инстинктивно съежившись и держа руки высоко над головой, я отступил на несколько шагов назад. Эхо выстрела все еще не замолкало в ушах. Кровь в висках бурлила от сознания того, в какой опасности я нахожусь. Такого поворота событий я не ожидал. Хотя, наверное, стоило.
Стреляли со стороны заправки. Похоже, как минимум один стрелок затаился там, и все это время держал меня на мушке. Похоже, хороший стрелок — иначе вряд ли он решился бы открывать огонь, когда я стою так близко к его товарищам. И не стоило сомневаться, что следующую пулю он готов отправить мне в лоб.
— Ладно, — осторожно делая еще один шаг назад, медленно проговорил я, не переставая кривить рот в нарочитой улыбке, которая, должно быть, демонстрировала в этот момент скорее безумие, нежели благожелательность. — Ладно, я все понял…
Внезапно со стороны заправки донесся приглушенный крик все на том же непонятном языке. Если я правильно разобрал интонации, крик выражал гнев и возмущение. Один из туземцев, стоящих передо мной, удивленно оглянулся. Из-за угла заправки, тем временем, показался и быстрым шагом направился к нам невысокий силуэт, одетый в серый прорезиненный комбинезон с большим красным крестом на груди.
«Да это же здешний врач из «Красного креста»! Должно быть, пришел встречать партию медикаментов!» — догадался я, и сердце в моей груди радостно забилось. Присутствие здесь человека из цивилизации резко повышало мои шансы найти общий язык с местными. Штаб-квартира «Красного креста» находилась ныне в Канберре, и эта организация пользовалась большим уважением у властей Содружества. Практически нет сомнений, что представитель «Красного креста» владеет английским языком.
