Ознакомительная версия.
– Тем более что на самом деле так оно и было, – нехотя подтвердил я. – Ведь Жнеца в итоге остановили не мы, а узловик Ипат. А до Ангара нас довели Механик и тот дракон, о котором я рассказывал тебе в прошлую нашу встречу.
– Что ж, с одной стороны, это даже к лучшему, – ухмыльнулся Мерлин. – Значит, мне не придется врать, чем, как вам известно, я очень не люблю заниматься. С вами же, если нам еще доведется свидеться, мы потолкуем на эту тему особо. И я в долгу не останусь – вы меня отлично знаете. А пока что извините: отблагодарить вас, как вы того заслуживаете, я, к сожалению, не могу… Ладно, не мешкайте – давайте убирайтесь отсюда. И чем скорее, тем лучше… Ничего, прорвемся! Мы с вами выжили при Катастрофе, выжили после нее, так что как-нибудь переживем и эту неприятность.
– Но мы так и не нашли Умника, – напомнил я Семену. – В генераторном отсеке его не обнаружилось, если, конечно, Умником не являлся один из сталтехов. Можно предположить, что он погиб при взрыве, но, по мне, думать так было бы слишком самонадеянно.
– Умник не погиб, могу ручаться, – уверенно помотал головой Пожарский. – У меня и прежде было подозрение, что в действительности профессора Сливко нет на борту, ведь Жнец являлся всего-навсего одним из его побочных проектов. И если бы план этого безумца выгорел, трудно даже сказать, что было бы здесь через месяц… Возможно, генератор, который вы разрушили, служил заодно мнемотехническим передатчиком, посредством которого профессор общался со мной из своего удаленного логова… Все может быть. Не знаю. Я слишком устал, чтобы строить на сей счет какие-либо гипотезы.
– Профессор Сливко? – переспросил я. – Никогда не слышал этого имени. Кто он такой?
– Не волнуйся, ты еще услышишь об этом человеке, – ответил Мерлин, устало прикрывая веки. – Могу тебе это гарантировать. Будь уверен: Сливко о нас с тобой не забудет. Особенно после того, как вы сорвали его план по уничтожению Цитадели и превращению этого края в демилитаризованную зону… Эй, ребята, почему вы до сих пор тут? А ну рвите отсюда когти, пока не поздно!..
Помимо этого вопроса у меня имелось к Пожарскому еще множество других. Но, во-первых, он был слишком измучен, чтобы донимать его разговорами. А во-вторых, мне, Жорику и Динаре и впрямь следовало поспешать. Нам предстояло не только выбраться из утробы Жнеца наружу, но и найти наиболее безопасный спуск с него на землю.
Избавлю вас под занавес этой истории от нудных подробностей нашего очередного верхолазания. Замечу лишь, что происходило оно темпами, показавшимися бы медленными даже южноамериканским ленивцам. В кои-то веки я, вконец обессиленный, не уходил от товарищей в отрыв, а, напротив, был понукаем ими, карабкающимися следом за мной по вентиляционному колодцу. Дожил, одним словом! Самый неуловимый обитатель Пятизонья страдал от банального переутомления! Скажи кому в приличном сталкерской обществе – воспримут как глупую шутку и хором посмеются. Только не над ней, а над шутником.
Разогрев энергичным массажем сведенные судорогой конечности и придав им еще немного подвижности, я по привычке взял на себя обязанности первопроходца, хотя теперь с этой задачей справился бы любой член нашей команды. В одном лишь состояло сейчас мое преимущество: я поднимался этой дорогой во второй раз и уже знал расположение всех нужных выступов. Спутником оставалось лишь в точности повторять мои действия и молиться, чтобы никто из нас не сорвался вниз.
А падать было никак нельзя. Прежде чем протиснуться в канал, Дюймовому и Арабеске, так же как Ипату, пришлось избавиться от доспехов. Причем Черный Джордж взвалил на себя еще одну важную задачу: он должен был все время находиться рядом с питеркой, чтобы та могла в любой момент опереться поврежденной ногой ему на голову или плечо, поскольку выступы в шахте были для этого чересчур узки. Понимая, какая ответственность лежит на напарнике, я снова отдал ему свои перчатки, пусть даже мои дрожащие от усталости руки тоже нуждались в них как никогда прежде.
Ничего, понемногу получалось. Метр за метром, с частыми передышками мы подбирались к выходу. Сразу, как только у меня появилась возможность забросить кошку и зацепить трос за край колодца, я это сделал. После чего наш подъем заметно ускорился, хотя и не настолько, как того хотелось бы.
Солнце на этот час уже закатилось за горизонт, и потому свет, который мы наблюдали в конце нашего тоннеля, был чисто символическим. Его и вовсе не было бы видно, но сверкающие на затянутом тучами небосклоне молнии раз за разом подсвечивали нам выход. И мы ползли, скрипя зубами и безостановочно матерясь, потому что иного короткого пути наружу для нас не существовало…
Гром грянул, когда до выхода оставалось уже практически рукой подать. Только это был вовсе не тот гром, о котором вы подумали. Он не имел никакого отношения к расчерчивающим небо молниям, да и громом я назвал его лишь образно. На деле все обстояло гораздо хуже любой непогоды. Ее я как-нибудь пережил бы, насколько бурной она бы ни разразилась. А против этой грозы я оказался совершенно бессилен, потому что вся ее мощь была нацелена лишь на наши многострадальные головы…
Э, да что я трачу время, нагнетая этот дешевый драматизм! Вы, поди, и без намеков уже догадались, во что мы опять вляпались. Спешили как могли, но, видимо, все-таки недостаточно. И когда над Жнецом вновь замельтешили лучи прожекторов, а также замаячили огромные тени и засвистели вертолетные винты и турбины, нам оставалось лишь остановиться, задрать в испуге головы и разразиться дружной бранью. На сей раз – не сквозь зубы, а во весь голос, поскольку сейчас это было отнюдь не зазорно.
Что ж, теперь можно не торопиться. Отныне я в этом мире не властен ни над чем, даже над самим собой.
Ползи я последним, глядишь, еще успел бы спрыгнуть назад, в центр связи, и, покинув его через технический тоннель, затеряться в глубинах Жнеца, спрятавшись таким образом от десанта чистильщиков. Вряд ли они убили бы моих товарищей – слишком ценными те были свидетелями, чтобы пускать их в расход. Их ожидала бы эвакуация за Барьер, разбирательство и тюремное заключение на срок, зависящий от предъявленного сталкерам-нелегалам обвинения. Так или иначе, но они остались бы живы. Как, вероятно, и я, если бы отсиделся в укромном уголке, а затем улизнул отсюда тихой сапой.
Но я полз впереди, и это лишало меня последнего шанса избежать встречи с бывшими собратьями по оружию. Дюймовый и Арабеска не могли ничем мне помочь. Спрыгнув обратно, они оба неминуемо переломали бы себе ноги, а то и шеи. И когда колодец осветили фонари склонившихся над ним солдат, мне оставалось лишь глядеть на их вытянувшиеся от изумления рожи и мысленно сокрушаться о дерьмовом финале этого суматошного дня.
Ознакомительная версия.
